обычные посиделки. Нам было по десять лет, достаточно взрослые, чтобы понять, что произошло, но недостаточно, чтобы узнать всю правду. И, когда мы школу закончили, Славе сказали настоящую причину того, как умер его любимый дядя, а он, в свою очередь, поведал не очень приятную историю мне.
– Это было давно. Сейчас другие технологии, другое время, – говорю я.
– Я знаю, – опускает он голову и шумно вдыхает.
Иванов вернулся в кабинет ровно через пять минут, получил положительный ответ от нас и приказал ждать звонка. С этого дня мы официально на службе.
А через шесть лет нам вручат папку и скажут, что это наше новое дело по поимке хакера, который сливает информацию террористам. Но мы точно не ожидали найти в той папке фотографию нашей старой знакомой, о которой мы вспоминали чаще, чем нужно было бы за все эти годы.
Алиса
Семь лет спустя
Возвращаюсь домой с работы и вижу уже до боли знакомую картинку: гора грязной посуды, всюду коробки от фастфуда и вонь от сигарет. Хочется выть в голос уже, это просто невыносимо, и я в который раз убеждаюсь, что нужно бежать от всего этого.
Ставлю сумку на пол, разуваюсь и иду в ванную, где переодеваюсь в домашнюю одежду. Как песня на репите: «Я начинаю день сурка». Открываю окна, беру мусорный пакет, собираю коробки, бутылки и всё, что находится на полу. После чего мою всю посуду, прохожусь пылесосом и мою полы.
Падаю уже без сил на диван, когда за окном почти полночь.
Как? Как можно так насвинячить в квартире за один день? Нет, у меня есть подозрения, что он специально это делает, чтобы я не донимала его разговорами, а была занята.
Так, не время прохлаждаться, мне ещё ужин готовить. Чувствую себя не хозяйкой, а служанкой. Последний год просто ад какой-то, и я, как половина наших женщин, терплю всё это, будто кому-то должна по гроб жизнь. Или натворила что-то и сейчас расплачиваюсь за это?
Но это ненадолго, я просто жду подходящий день. И нет, не говорю, как все, это так и есть.
Приготовив ужин, раскладываю по тарелкам, беру одну и иду вглубь квартиры. Аккуратно стучу в массивную дверь, что стоит у нас уже полгода, и на ней три замка.
– Что? – слышу недовольный и с недавних пор ненавистный мне голос.
– Я ужин принесла, – отвечаю.
Через минуту дверь открывается, Андрей выходит в коридор, растрёпанный, в трёхдневной одежде и с красными глазами.
– Привет, – нехотя улыбаюсь своему молодому человеку, которого, как я думала, что любила.
– Угу, – кивает он и смотрит на тарелку в моей руке. – Ничего другого нет? – морщится.
– Чем тебя картошка не устраивает? – недовольным голосом спрашиваю я. – Я устала и приготовила то, что было быстрее. Я работаю, если ты не забыл, и мне ещё до полуночи каждый вечер убирать квартиру, из которой ты делаешь свинарник…
– Закрой свой рот! – шипит он, вцепившись мне в горло. – Язык длинный? – наклоняет голову набок и смотрит на меня чужими глазами.
– Отпусти, – хриплю я, пытаясь отцепить его руку.
В ушах звенит, глаза наполняются влагой, а ему хоть бы что.
– Ничему тебя жизнь не учит, – насмешливо бросает он и, забрав тарелку, возвращается в свою комнату.
Я же иду в ванную, закрываюсь на ключ и, прислонившись к двери, глубоко дышу, отгоняя слёзы. Он того не стоит, я не доставлю ему такого удовольствия.
Андрей Жуков был когда-то хорошим и добрым человеком. Познакомились, когда он искал картину в нашей галерее, подарок своей маме. Я проконсультировала его, посоветовала, какая лучше подойдёт, и он пригласил меня в кафе, а дальше всё как в кино: цветы, прогулки и подарки. Через год мы съехались, жили в гармонии. А потом он потерял работу, засел в компьютерных играх, отстранился ото всех и от реальности. Стал холодным, агрессивным и чужим.
А год назад что-то изменилось, он стал закрываться в комнате, почти не выходил оттуда. А через пару месяцев, когда я зашла в комнату, где уже стояли два компьютера, он взбесился, начал орать, ударил меня и сказал, чтобы я больше не смела заходить туда.
Он потом, конечно, извинился, но его агрессия никуда не делась, он продолжал вести себя как скотина и не ставил меня ни во что. Показал своё настоящее лицо, и я поняла, что любви никакой и не было. Мы просто привыкли друг к другу, как-то всё хорошо шло, и нас устраивало.
Но это больше не может продолжаться, его поведение, отношение ко мне и всё в целом мне осточертело. Я не хочу тратить жизнь на нелюбимого человека, которому на меня плевать.
Я уже пыталась от него уйти, за что поплатилась лежанием в больнице. Поэтому, уйти должна по-тихому, а могу я это сделать только в случае его отсутствия дома. Андрей стал куда-то ездить по средам. Уходит рано утром и возвращается поздно ночью. И это мой шанс. Я уже собираю свой вещи, только то, что мне необходимо, деньги у меня есть, потому что работа хорошая. Подруга меня уже ждёт, так что новая жизнь не за горами.
А в долгожданный день я погрузила всё в свою машину и уехала. Из города, из этой жизни, от человека, который терроризировал меня последний год.
Алиса
Глухой удар, и подушка безопасность размазывает весь макияж по моему лицу. Пока прихожу в себя и пытаюсь унять дрожь от испуга, в окно стучат. Прекрасно. Кажется, не видать мне квартиры в нормальном районе и за невысокую цену.
– Выходим, дамочка, – слышу по ту сторону стекла грубый мужской голос.
Смотрю вперёд и вижу чёрный внедорожник. Вот это я попала! Да эта махина стоит как три моих, страховка явно не покроет все расходы. Боже, ну почему всё так плохо? Почему, когда должно пойти всё к лучшему, у меня идёт все в задницу?! Кто украл моё везение, и где эта чёртова белая полоса?!
– Глухая? Выходи, я сказал! Пока я сам не вытащил тебя! – злой дядя снаружи стучит настырнее в моё окошко.
Открываю дверь и, держась за голову, выхожу на улицу.
– Что орать-то так? – говорю я вместо: извините, простите, я не хотела.
– Ты куда прёшь, курица? – вцепившись стальной хваткой в моем предплечье, мужчина встряхивает меня как ветку.
– Отпустите меня сейчас же! – требую я, чуть ногой не топая.
Поднимаю глаза на этот шкаф… Чёрт! Мне бы обороты сбавить. Он раздавит и не заметит. Огромный, с чёрной
