Оказавшись внутри, я вижу Кэт в спальнике, завернутой в кокон. Она лежит лицом к стенке, синяя ткань натянута до подбородка, словно от этого зависит её жизнь.
Каждая частичка её тела выступает, как и тогда, в окне автобуса. Она закрывается, намеренно воздвигает эту стену между собой и любым, кто может приблизиться. Язык её тела четко говорит: не пересекай границу. Я слышу это громко и ясно.
Закрываю палатку и прохожу на другую сторону. Ложусь точно так же, лицом к стенке. Я всё ещё держу фонарь и предупреждаю Кэт перед тем, как выключить его.
Когда я ёрзаю по полу, её голос застает меня врасплох, заставляя прислушаться.
Не уверен, что правильно расслышал, поэтому прошу её повторить, а когда она это делает, я пребываю в шоке.
— Спасибо, — тихо произносит она, не двигаясь.
Я едва дышу:
— За что?
— За всё.
Я хочу повернуться к ней, но не делаю этого, моё тело застыло, и не получается произнести ни слова. В ответ я едва слышно ворчу… типа того.
Отложив фонарик, крепче сжимаю нож. А потом приходит сон… и я поддаюсь ему.
Глава 4
Буря в стакане
ТРЕВОР
Сон длится недолго. Мне неудобно. Рука просто убивает. Не знаю, сколько сейчас времени, но до утра ещё далеко. Я потерял сознание от усталости. А проснулся от возбуждения. Не так, словно я… счастлив. Больше похоже на кайф.
Все тело словно на иголках. Мои мысли — как маленькие прыгающие мексиканские бобы, а сердце скачет, соответствуя ритму.
Я не могу выбросить Кэт из головы. Лежу неподвижно, как бревно, и размышляю.
Это она. Та самая.
Как, чёрт возьми, это случилось? Каковы долбанные шансы?
Надо было попросить показать фотографию. Потребовать показать её. Я не знал. Даже не предполагал, что она… так выглядит.
Какого чёрта она тут делает?
Я приказываю себе успокоиться.
Спокойно. Дерьмо. Тише… Тревор.
Но я не могу.
Каждая моя клеточка знает о её присутствии в палатке; каждый мой нерв натянут как струна.
Я двигаюсь, когда она двигается, вздыхаю вместе с ней.
Если я раньше считал, что очарован этой девушкой, то ошибался. Одно наше короткое знакомство привело меня в восторг, и я задаюсь вопросом, как мне теперь сохранять прохладное отношение.
Очень хочется кого — то винить. Но кого? Себя? Криса? Бога? Бред. Спи. Просто спи.
Прошу разум дать мне отдохнуть, но в эту ночь… покой мне не светит.
***
Когда я просыпаюсь пятнадцать минут спустя, Кэт уже нет. Она шуршит чем — то снаружи.
Я верю, что она не собирается бросить меня. Забрать мои вещи и убежать. Или всё — таки собирается?
Быстро вскакиваю, вылезая из палатки. Под ногами хрустит, пока я её ищу.
Нахожу её в солнечных очках, склонившейся к земле. Она рассматривает карту. Мою карту.
Когда я подхожу достаточно близко, она поднимает голову и откидывает назад волосы. Жду извинений, но ничего подобного не получаю.
— Дерьмово выглядишь, — резко произносит она, а потом более лаконично и тихо. — Извини.
Начинаю ухмыляться её искренности, когда всплывает мой изначальный вопрос:
— Что ты делаешь? — спрашиваю прямо.
— Рассматриваю твою карту Теннеси.
— И ты что-нибудь в ней понимаешь?
— Я из Теннеси, — усмехается она.
— Какой части?
— Мемфис.
В ответ я фыркаю:
— Это не Теннеси. Ну, не тот самый Теннеси. Не грубая, неуклюжая и дикая часть Теннеси.
Она вскидывает бровь:
— А ты знаком с таким Теннеси?
Пожимаю плечами:
— Не то чтобы, но достаточно близко. Надеюсь.
— Ну, по крайней мере, я кое — что знаю. Мы часто ездили в Восточный Теннеси, когда я была подростком. И знаю, что мы недалеко от национальных парков.
Опускаюсь на корточки возле неё и сам смотрю на карту. Кэт предлагает свои очки, но я отказываюсь.
— У меня есть свои. Всё нормально.
— Ну разве ты не бойскаут? — сухо усмехается она.
— Бывший вожатый, — вторю ей. — Но ты была близка.
Сосредотачиваюсь, стараясь определить наше местоположение. Если Дамаск, Джорджия, был последним городом, то мы можем быть не слишком далеко от… или погодите, был ли он последним городом? Где мы были, когда я спал? Я думал это был…
Внезапное урчание моего живота заставляет меня встать.
— Не могу так сосредоточиться. Давай позавтракаем. И пока мы едим, можем совместить мои знания этого типа местности с твоим знакомством с Теннеси. Посмотрим, хватит ли этого, чтобы убраться отсюда.
Направляюсь к сумкам, а когда она следует за мной, оборачиваюсь:
— О, — говорю я. — И я выгляжу дерьмово, потому что прошлой ночью совсем не спал. Обычно по утрам я не похож на гигантскую кучу собачьего дерьма.
Улыбка на мгновение вспыхивает на лице Кэт, прежде чем она прячет её за своими волосами. Когда она снова открывает лицо, улыбки уже нет.
— Понимаю, — отвечает она. — Я так устала, что уснула без задних ног. И не проснулась бы, даже если на нас напали дикие звери. Просто удивилась, что ты всё ещё выглядишь уставшим. Без обид. — Она качает головой, раскрывая сумку.
— Я не обиделся. — Расстегиваю молнию на своей сумке и достаю пакет сухофруктов. — Не ешь слишком много. Нам нужно будет разделить это на пайки. Мы не знаем, как долго тут пробудем.
— Хэй, полегче, ковбой. Меня не нужно учить есть мою еду.
— Возможно. Мы оба ранены и не знаем, как добраться до шоссе. И даже если бы мы это сделали, нам пришлось бы ещё дойти до ближайшего телефона. Это может занять несколько дней.
— Дней? Что?! Ни за что. И, кроме того, я не так уж сильно пострадала. Говори за себя, чёрт возьми! — девушка начинает повышать голос и пытается встать. Её шатает, и она вытягивает руку для равновесия.
— Как скажешь. Так эта твоя хромота — просто обычная развязная походка? Потому что если так, то это чертовски круто, Пикаперша Кэт.
Это может показаться шуткой, но мой голос сочится издевкой. Меня это нихрена не забавляет. На самом деле, я чертовски зол. Я знаю, я знаю, что мы оба раздражены: авария, недосып. Это утомило нас, но…
Один двадцатичетырехчасовой период — два спора с Кэт. Мы всё время будем сражаться с ней? Никому из нас это дерьмо не нужно. Крис мог ошибаться на её счёт…
Она замолкает, её лицо искажает гримаса
Я опускаю взгляд на её ногу.
— Кстати. Дай мне взглянуть на твою лодыжку.
Она неловко отскакивает назад, пряча очки в каштановую гриву.
— Всё в порядке, — огрызается. — Слушай, я ценю твою заботу, Тревор… но мне не нужна твоя помощь. Я вполне могу ходить. Давай просто уберёмся отсюда к чёртовой матери, чтобы уменьшить количество дней, которые, по твоим словам, мы потратим на поиски телефона.
***
После молчаливого изучения карты мы направляемся туда, откуда пришли (как нам кажется), пытаясь добраться до какого-то подобия дороги. Мы почти не разговариваем друг с другом, позволяя отголоску ссоры искрить между нами. Наш гнев ещё теплится под поверхностью, кипит, как бурлящее рагу.
Мы обходим озеро, бредя по «дороге», на которой разбились. В нашем ослабленном состоянии нам требуется несколько часов на путешествие. И, когда мы это делаем, нас с улыбкой встречает разочарование.
В конце дороги мы не находим ничего. Только больше грязи и меньше надежды. Откуда приехал автобус остается загадкой, а буря стёрла все следы когда — либо существовавшей тропы.
Все, что происходит дальше — полнейший хаос.
Напряжение, тлевшее между мной и Кэт, превращается в настоящую бурю, и мы выплёскиваем друг на друга всё накопившееся разочарование.
Кэт резко вытирает пот со лба, едва не скидывая очки. Она с презрением смотрит на грязь у нас под ногами.
— Где мы, чёрт возьми, — раздражённо фыркает она.
— Мне-то откуда знать, — ворчу я.
— Вообще — то я тебя не спрашивала. — Она поворачивается ко мне. — Я просто пытаюсь разобраться. Тебе не нужно реагировать на всё на свете. Ты не всезнающий папочка, даже если тебе так кажется.
