с ним, пытаюсь объяснить что-то. Оно само как-то получается.
Филатов нервно постукивает пальцами по рулю, о чём-то думает. А потом, резко развернувшись ко мне всем корпусом, ловит за лицо. Всматривается в припухшую скулу, аккуратно проводит по ней большим пальцем.
– Какой же я мудак, – произносит с тяжёлым вздохом, головой качает. – Маленькая моя… Прости, малыш. Слышишь? Давай сейчас поднимемся домой и поговорим, ладно? Нам просто нужно поговорить, – он уговаривает меня так, словно ему, и правда, есть дело до моего мнения. Но я не верю. Я больше не верю ему. Не знаю, кто передо мной. Тот замечательный парень, в которого я влюбилась едва ли не с первого взгляда или же другой… Тот, что в зверя превращается, стоит мне сделать что-то не так.
Да, я была неправа, когда пообещала Максу ждать его. И вообще, не нужно было навещать его в КПЗ. Но человек по природе своей неидеален. И да, мы все совершаем ошибки. Довольно часто совершаем. Но не бить же за это! Тем более жену!
– Илья, я хочу уйти. Я не готова сейчас говорить. Я вообще не готова возвращаться с тобой домой, – прошу тихо, без прежней уверенности. Потому что взгляд его от щеки к глазам моим поднимается и мгновенно свирепеет. Филатов сдерживается, но напряжённые челюсти и вены, вздувшиеся на его руках, предупреждают об опасности.
– Придётся. Потому что ты моя жена. Ты та, кого я выбрал из тысяч девок. Ты могла остаться одной из них, тех, которых я трахал и уже к утру забывал. Но я выбрал тебя, – повторяет с нажимом. – И ты будешь со мной всегда и в любой ситуации. А теперь мы пойдём домой. Нам нужно поговорить.
Я понимаю, что спорить с ним бесполезно. Так только хуже сделаю. Либо оттащит меня домой за волосы, как тащил к машине, либо вообще изобьёт. Мне нужно выждать и принять решение…
– Я не знаю, как так вышло, правда. Я его услышал и… – шумно выдыхает, головой качает. – Не знаю. Планку сорвало. Он тебя мог похитить, изнасиловать и ещё целую тучу всего. Я вспылил. А ты под руку полезла. Вот зачем, малыш? – смотрю на него, сидящего прямо на полу у моих ног, и не понимаю. Категорически его не понимаю. Он сейчас пытается внушить мне, что я сама виновата в том, что получила по морде? Или он действительно так считает?
Резко поднимаюсь с дивана, намереваясь уйти, но Филатов одним движением и лёгким рывком усаживает меня обратно.
– Ну и куда, мм? Куда ты от меня уходить собралась? К Максу своему? Так он на зоне ещё. И вряд ли оттуда выйдет, – Филатов не похож на убийцу. По крайней мере, не был им раньше. Но сейчас я смотрю в его глаза и понимаю, что он не пугает. Он обещает.
– Илья, не говори так.
– А что такое, малыш? Боишься за него? – усмехается, только нет добра в этой улыбке.
– Перестань. Ты со своей ревностью совсем уже с ума сошёл. Я не о Максе беспокоюсь, а о нас! Как ты не понимаешь? Ты избиваешь всех вокруг, включая меня, и твердишь, что поступаешь правильно и это я виновата, а не ты! Ты сейчас угрожаешь убить человека просто за то, что он был в меня влюблён и не теряет надежды, что я его жду! Очнись, Филатов! Что ты делаешь? – срываюсь на крик и Илья будто даже приходит в себя. Взгляд меняется, трезвеет, что ли. – Ты говоришь, что не хочешь меня потерять, но делаешь всё для того, чтобы так и случилось! А я не хочу так! Не хочу, чтобы ты ревновал меня без повода к каждому столбу и распускал руки! И я уйду, слышишь? Я уйду, если ты не прекратишь! Я не стану твоей жертвой, Филатов! Я заслуживаю лучшего! Я верна тебе была и есть, да я даже ни разу не взглянула на другого мужчину! А ты меня в шлюхи какие-то записал и строишь из себя оскорблённого! Я подам на развод, если это не прекратится! Понял меня?!
Я отчётливо увидела, как Филатов побледнел. Его загорелая кожа стала белее мела, и я испугалась, что у него приступ. Очередной приступ ярости или сердечный, пока не ясно, но с ним явно что-то не так.
– Нет, – выдавил из себя, смыкая пальцы на моей лодыжке. – Я не отпущу тебя. Ты не уйдёшь. Ты меня не бросишь, потому что тогда я тебя убью, – он произнёс это очень тихо. Но ни на секунду не закралось подозрение, что это обычная попытка напугать. Это предупреждение.
– Ты меня пугаешь, Илья.
– Я знаю. Прости, – в глаза мне смотрит, а там столько чувств, что не прочесть их все.
– И что теперь? Будешь держать меня в страхе? И сколько так? Сколько времени тебе удастся удерживать меня на поводке? Месяц, год, два? А дальше что, Илюш? Страх в ненависть превратится, и я тебя возненавижу. Рано или поздно это случается со всеми, кто переживает насилие. Или мы оба с ума сойдём. Ты этого хочешь?
Он понимает, что я права. Тогда я ещё могла достучаться до него. Тогда он был ещё моим Ильёй, а не грозным господином Филатовым. Жаль, продлилось это недолго.
– Прости. Я чушь несу. Идиот, – голову на мои колени кладёт, обнимает за талию крепко, сильно. И вроде как даже сожалеет. – Прости. Я больше не трону тебя, – голову поднимает, убирает от моего лица пакет со льдом и вниз меня стаскивает, на ковёр. – Веришь?
Я вздыхаю, головой качаю.
– Извини, но нет. Ты уже однажды мне обещал, что больше руку не поднимешь. Но это случилось снова. И случится ещё не раз. Нам нужно пожить отдельно, Илья. Всё обдумать и решить… Стоит ли продолжать этот брак. Признай, мы не готовы быть супругами. Мы поспешили. Пошли на поводу у чувств, но теперь эти чувства нас пожирают. Ломают нас, понимаешь? И я очень боюсь, что однажды ты совершишь что-нибудь непоправимое.
Илья будто не слышит. Пытается поцеловать, но я уворачиваюсь и он, наконец, оставляет эти попытки. Встаёт, оставляя меня на ковре, ерошит свои волосы, прохаживается по квартире туда-обратно.
– Ладно! Что ты предлагаешь? – он неслабо нервничает, понимает, что всё серьёзно и мой бунт не погасить словами и ласками. А ушибленная скула между тем слегла припухла и даёт о себе знать тупой болью. Он то и дело бросает на моё лицо озадаченные взгляды,
