глаза, чтобы взглянуть на того, кто привел к аварии и высказать все, что думаю.
— Э-э-э, — слова застревают в горле, потому что передо мной стоит Влад.
— Ну, так что? — он улыбается, что вообще не способствует продуктивной деятельности мозга.
— Что?
Надо же, стоит весь из себя спокойный и уверенный, хоть бы один мускул дрогнул. Мила пихает в спину, пытаясь вернуть в реальность.
— Э… наверно, да.
Он уверенно ведет меня обратно. Я, конечно, и раньше танцевала с мальчиками, но сейчас не понимаю, как себя вести, куда класть руки, насколько близко позволительно подойти. Молодой человек сам решает эти вопросы, оставляя микроскопическое расстояние между нами и закидывая их себе на шею. Каблуки немного скрадывают разницу в росте, но не достаточно. Я очень стесняюсь, поэтому не решаюсь смотреть ему в глаза, уставившись в шею.
— Влад.
На языке так и вертится «я знаю», но мне удается не проболтаться.
— Кристина.
И ты знаешь.
Он молчит, я тоже. Продолжаем медленно двигаться в такт мелодии. Мне некомфортно, опять бросает в жар, как тогда в паркинге. Его парфюм с легким приятным ароматом постепенно обволакивает и намертво врезается в память. И что? Мы теперь типа знакомы, и можно разговаривать при встрече. Как расценивать происходящее? Не понимаю его поступков. Или это из-за того, что он не в курсе, что я видела его девушку. Становится гадко на душе. Ирина Владимировна всегда говорит: поступай так, как хочешь, чтобы поступали с тобой. К концу танца принимаю решение: надо прекратить то, что изначально было неправильным, я не должна о нем мечтать, искать встреч, надеяться…
— Если не против, я потом отвезу вас с подругой?
— Спасибо, не надо, — не уверена, что выдержу его близкое присутствие.
— Как скажешь, — он не настаивает и, проводив до столика, растворяется в толпе.
— Знакомый? — Мила чуть ли не подскакивает от любопытства.
— Тот самый сосед на Камри.
— М-м-м, он начал действовать, не проворонь шанс. Если б знала, получше рассмотрела бы.
— У него есть девушка, — совсем сникаю.
— Подумаешь, — она фыркает, поправляя прическу.
— Я так не могу, — пожалуй, еще выпью и чего-нибудь покрепче. — Закажу виски с колой, будешь?
— Нет, мне хватит.
Настроение ниже плинтуса, чувствую себя противно, словно взяла чужое без проса. Бывают же такие индивидуумы. Она его ждет дома, волнуется, переживает, пока он развлекается, а потом лицемерно врет с непробиваемым выражением лица.
Из-за ажиотажа официанты никак не реагируют на попытки их позвать, поэтому сама иду и беру напиток, стараясь не глазеть по сторонам. К моему возвращению Мила успевает подкрасить губы и начать беседу с очередным незнакомцем. Парень даже не обращает внимания на появление нового человека за столиком. Да собственно, мне тоже не особо интересно, вечер и так испорчен. Медленно потягиваю коктейль через трубочку, пытаясь не думать.
— Крис, ау!
— Что?
— Зову, зову, а ты не реагируешь, пойдем танцевать?
— Не хочу, а ты иди, — я же вижу, как парень нетерпеливо мнется.
Целый час бесцельно залипаю в телефоне и жду, когда подруга соберется домой.
— Я так устала, а ты? — Мила плюхается на стул и привычно закидывает ногу на ногу. — Дима не отпускал, — проскальзывает самодовольная улыбка. — Пришлось дать номер телефона.
Ей определенно льстит настойчивое внимание противоположного пола. Вот так надо с парнями, а я просто тютя какая-то.
— Тогда домой?
— Ага.
После того злополучной ночи я оказалась между трех огней. Во-первых, оживились преподаватели. Похоже, все посадили и вспомнили, что есть ученики, которым скоро сдавать экзамены. А два других — это Феечка и Мила, они как добро и зло постоянно сидят на плечах и нашептывают. Одна поддерживает решение — чужое не трогать, вторая, наоборот, ничего страшного не видит в этом. Еще я снова стала раньше выбираться на учебу, чтобы не пересекаться с соседом. Самое невыносимое — это вечера, когда дела сделаны и в голову начинают лезть всякие противные мыслишки. То воображение рисует картинку, как бы все сложилось, будь он свободен, а в следующую секунду я представляю его с девушкой. Наверно, Влад в определенной степени любит ее, своей странной любовью. Существует же категория парней, которым мало одной, или это инстинкт охотника: всегда надо быть в деле. За неимением реального опыта, не могу судить, что конкретно им движет.
— Кристина, можно?
— Да заходи уж, Ириночка Владимировна, — откладываю книгу и сажусь прямо на кровати.
— Ну что опять с тобой происходит?
Только и остается пожимать плечами, не нужно ей знать правду.
— Хочешь, познакомлю тебя с сыном Анны Сергеевны, Костиком? Такой положительный мальчик.
— Только не это! — прикрываюсь этой самой книгой, какой кошмар. Дно там еще не показалось? — Он небось мамочку во всем слушается, слова против не скажет. Мне другой нужен… Си-и-ильный. Я сама слабачка, зачем рядом второй такой же.
Отчего-то становится зябко, поэтому вскакиваю и сдергиваю кофту с компьютерного кресла, накинув на плечи. За окном солнце из последних сил цепляется за кромку неба, отдавая последние лучи света. Завтра оно возродится и снова взойдет на свое законное место, а сейчас как будто умирает и прощается навсегда.
— Девочка моя, а ты свободна в ближайшие дни?
— Для знакомства с Костиком — нет! — поворачиваюсь к ней, в ужасе вытягивая лицо.
— Я уже поняла, — раздается ее тихий смех. — Кристиночка, — интонация меняется на доброжелательно заискивающую. — В торговом центре снова ярмарка открылась с товарами «от Абхазии до Камчатки».
— Ага, — без труда догадываюсь, к чему она клонит.
— Не могла бы ты съездить за тем сыром вкусным. Ну, ты помнишь.
Еще бы не помнить, у моей Феечки только одна слабость, и это далеко не сладости. При каждой возможности мы совершаем набег на наше секретное местечко и выбираем новый сорт на пробу.
— Поедешь со мной?
— С удовольствием бы, но Любовь Георгиевна готовится к очередному приему важных гостей, и требует провести доскональную уборку.
— Понятно.
Тоскливо возвращаюсь на кровать, положив голову на колени Феечки. Она гладит по волосам своей теплой, немного шершавой от домашних работ, ладонью:
— Все наладится.
— Конечно.
Больше и добавить нечего. Сон постепенно подкрадывается, и я перемещаюсь на подушку, а
