Мы устроили фотосессию: сняли, как Джим опускается на колено (на самом-то деле он просто стоял столбом — но я попросила никому об этом не говорить), а потом со скорбным видом оглядывает поле. Эти снимки во вчерашнем номере «Скалли и Когтентуэйт геральд» опубликовали на первой полосе, под заголовком «Убийцы дорогих воспоминаний». С тех пор телефон горячей линии (мобильник Робина) не умолкает!
— Сколько у нас еще в запасе? — спрашивает Сьюзи, садясь на пятки.
— Три часа. Пей. — Я подаю ей чашку кофе.
— А-а, — Сьюзи едва заметно морщится, — опять этот ваш экономный кофе?
Я с вызовом смотрю на нее.
— Да! А что такого? Отличный вкус!
В дверь звонят, я слышу, как Джесс спешит по коридору, чтобы открыть.
— Небось еще букет, — хихикает Сьюзи. — От твоего воздыхателя.
С тех пор как я попала в больницу, меня прямо завалили букетами. Добрую половину прислал Натан Батист — с открытками «В знак глубочайшей признательности» и «Благодарю за поддержку».
Еще бы ему не быть признательным! Люк уже собирался лететь домой, но я сама попросила его остаться на Кипре и довести дело до конца, тем более что Джесс пообещала приютить меня. Так Люк и сделал, но сегодня он все же возвращается. Самолет должен приземлиться с минуты на минуту.
Я точно знаю: у нас с Люком все прекрасно. Бывали, конечно, споры, куда же без них… мы даже ссорились… но с недавних пор мы приплыли в тихую гавань. Прежде всего, я теперь совсем другая. Я — взрослая, рассудительная женщина. Моя задача — выстроить настоящие, взрослые отношения с Люком. Отныне буду обсуждать с ним все-все. Буду обо всем ему докладывать. Хватит с нас дурацких ситуаций, которые едва не заканчиваются дракой. Мы — одна команда!
— Знаешь, мне кажется, Люк меня не узнает, — говорю я, задумчиво отпивая кофе.
— Да нет, что ты. — Сьюзи внимательно разглядывает меня. — Не настолько плохо ты выглядишь. Швы, конечно, кошмар, но самый большой синяк уже сходит…
— При чем тут внешность! — перебиваю я. — Я про характер. Я совершенно изменилась.
— Правда? — Сьюзи озадачена.
Господи, ну почему люди такие ненаблюдательные?
— Да! Сама посмотри! Я варю экономный кофе, организую марши протеста, ем домашний суп… и вообще!
Насчет маршей протеста Люку я пока не говорила. Ох и удивится он, когда узнает, что его жена стала активисткой! Прямо обалдеет!
— Бекки! — зовет Джесс. Мы оборачиваемся и видим, что она стоит в дверях и лицо у нее какое-то странное. — Я тебе кое-что принесла. Группа туристов только что вернулась с пика Скалли. И… вот что они нашли.
У меня челюсть отвисает, когда Джесс достает из-за спины сумочку из телячьей кожи, украшенную расписанным силуэтом ангела и стразами.
Моя «ангельская сумочка».
А я уже думала, что больше никогда ее не увижу.
— Боже мой… — ахает у меня за спиной Сьюзи.
Молча смотрю на сумочку. Она малость потрепанная, возле ручки слегка порвалась, а в остальном ничуть не изменилась. И ангел тот же самый. И блестящая надпись «Данте».
— Вроде цела, — говорит Джесс и вертит сумку в руках. — Отсырела, наверное, а в остальном все в порядке. Держи. — И она протягивает сумку мне.
Но я не двигаюсь. Взять сумку я не могу.
— Бекки, возьми! — уже раздраженно повторяет Джесс, а я вздрагиваю.
— Не хочу. — Я отворачиваюсь. — Эта сумка чуть не разбила мою семью. С той минуты, как я ее купила, все пошло кувырком. Похоже, на ней лежит проклятие.
— Проклятие? — Джесс переглядывается со Сьюзи.
— Бекс, ничего подобного, — терпеливо объясняет Сьюзи. — Сумочка изумительная! Не сумка — мечта!
— Только не для меня. Хватит. От нее одни неприятности. — Я вдруг чувствую себя постаревшей и мудрой. — Знаете, за последнее время я многому научилась. Начала видеть вещи в перспективе. И если придется сделать выбор между мужем и изумительной сумочкой… я…
Я выберу мужа.
— М-да, — вздыхает Сьюзи, — и правда изменилась… Извини, — робко добавляет она.
Нет, ну как у нее язык повернулся? К браку я всегда относилась серьезно.
Да, я бы все-таки выбрала мужа. Наверное.
— И что будешь с ней делать? — спрашивает Джесс. — Продашь?
— Можно отдать в музей! — осеняет Сьюзи. — Пусть повесят табличку «Из коллекции Ребекки Брэндон».
— Я придумала кое-что получше, — заявляю я. — Она будет главным призом в сегодняшней вещевой лотерее. А выиграть ее мы поможем Келли.
К часу дня дом наполняется людьми. Все собираются у нас, чтобы обменяться последними зажигательными речами. Атмосфера вдохновляющая. Мы с Джесс раздаем тарелки с овощным супом, Сьюзи показывает транспаранты Робину, всюду голоса и смех.
Ну почему раньше мне не приходило в голову участвовать в маршах протеста? Ведь это же здорово!
— Клево, да? — Ко мне подходит Келли с тарелкой супа. На ней камуфляжные брюки и футболка с надписью маркером «Руки прочь от нашей земли».
— Еще бы! — восторженно отзываюсь я. — А ты… уже купила лотерейный билет?
— Конечно! Целых десять штук!
— Возьми еще вот этот, — словно невзначай говорю я и протягиваю билет под номером 501. — По-моему, он счастливый.
— Наверное! — Келли запихивает билет в карман штанов. — Спасибо, Бекки.
Я улыбаюсь как ни в чем не бывало и хлебаю суп.
— Как там в магазине?
— Потрясно! Мы всюду развесили шарики с гелием, и ленты, и шампанское приготовили, и бесплатные подарки…
— Замечательный будет праздник, правда, Джесс? — спрашиваю я у сестры, которая как раз проходит мимо с кастрюлей супа. — В смысле, в магазине у Джима.
— А-а, — говорит она, — да, наверное. — Почти недовольно пожимает плечами и подливает Келли еще супчику.
Как будто что-то знает, но молчит.
Да ладно, с какой стати? Мы ведь сестры.
— А здорово, что у нас хватило денег на праздник, — продолжаю я, обращаясь к Келли. — Верно?
— До сих пор не могу поверить! Тысяча фунтов неизвестно откуда! Нет, не может быть!
— Удивительно. — Джесс слегка хмурится.
— И самое забавное — жертвователь пожелал остаться неизвестным, — продолжаю я, зачерпывая ложку супа. — Робин говорит, что назвать себя он отказался наотрез.
— Да, — у Джесс розовеет шея, — слышала.
— А мог бы и что-нибудь взамен попросить. — У Келли от удивления глаза совсем круглые. — За такую-то щедрость!
— Правильно. Мог бы, — поддакиваю я и спрашиваю: — А ты как думаешь, Джесс?
— Пожалуй, — она с грохотом ставит тарелки на поднос, — но точно не знаю.
Я прячу улыбку.
— Внимание! — Джим стучит по столу, и гул голосов затихает. — Напоминаю всем: праздник в деревенском магазине начинается в пять, сразу после акции протеста. Приглашаются все, тратим кто сколько может. Это и тебя касается, Эди.
