Реверанс не сделать?
— Алис, — Смотря в экран своего телефона, вырвала меня с лютых мыслей Оля. Она вообще с телефоном расстается?
— Что?
— Не мое дело, но тебе понравилось, что парень сделал для тебя?
Все-таки, ты должна со мной согласится, он романтично сделал, но…
— Нет! — Прерывая ее, соврала я. Нет, мне льстило все это очень сильно. Но поцелуй…
— Твое дело. Просто если тебе понравилось с ним поцелуй — дай ему шанс. — Оля укоризненно посмотрела. Я заметила с ней хорошо и приятно говорить обо всем, у Наташки манера общения, к которой нужно с трудом привыкнуть.
— Знаешь, даже если и понравилось, — Предательские щеки растянулись в довольной улыбке, — И одной хорошо. Однажды я любила и теперь осталась с предательством у разбитого корыта, как дряхлая ненужная никому старушка. Иногда я хочу к Антону, я скучаю и знаю, он меня примет любой, но… — Оля обняла меня за плечи и гладя за волосы, уложила мою голову на себя, задумчиво, словно философ, переживший истину своих слов говорила:
— Милая, ты будешь по нему скучать безумно всю жизнь. Он твой первый парень, который осмелился научить первым поцелуям, первым обниманиям, показав, что можно жить иначе, жить для другого человека, не требуя взамен ничего. Я же права? — Риторически спросила она, тяжело вздохнув, продолжила гладить и проговаривать: — Мы обе знаем, что ты скучаешь по нему из-за переполняющихся воспоминаний, дающих тебе силу, что ты была счастлива. Воспоминания дают тебе силу простить его и хотеть его любви к себе, пока в тебе есть те чувства нежности, умиление прошлым. Когда ты, моя хорошая, повзрослеешь? Ты должна позволить себе заблудится от себя самой в любимых делах, в новых проблемах, в учебе или даже в новом парне.
Именно забыться, а не забыть. Это будет твоим первым серьезным шагом, перестать быть такой меланхоличной и показать миру, как ты умеешь смеяться. Вторым же шагом — перестань, далеко от всех скрывая, его ждать, ожидать каждый раз, когда он принес боль или ты его самовольно оттолкнула в надежде рикошета.
— Любовь живет, пока есть надежда? — Дрожащим голосом от проникающих внутрь слов подруги спросила я.
— Нет, глупышка. Я из тех, кто верит, что надежда не умирает. Она поселиться в тебе сосудом и бурлит, в каждый момент по-разному напоминает о себе. Даже в старости, пройди возле него, тебе захочется, что б он обернулся в след и ждать слов: «Привет! Я так давно тебя не видел, по собственной глупости, прости меня за тогда.
Я был мальчишкой», но ты гордо скажешь: «Прости, я уже давно не твоя. У меня есть шесть внуков и волшебный муж». — Олька хмыкнула, улыбаясь стеклянными своими глазами с линзами. — Парней с детства учат быть сильными, поэтому нам девочкам сложно понять, что у них на душе. Но я думаю, каждый ненавидит себя за плохие поступки.
— Я, — Слезы потекли по моим глазам, тонкой струйкой, одна за одной. Сравнение сегодняшнего поцелуя и с Антошкой стояли перед глазами, запихая в сердце нож, — Я… больше не хочу любить, зачем мне амур так больно делает?
— Кучерявый купидончик, думаю, он именно такой проказник, хочет тебе напомнить цену любви. У меня брат любит читать Высоцкого, однажды он процитировал мне, когда я заплаканная приехала домой и просила его не вспоминать больше о важном мне человеке: «Надо сыпать соль на раны: чтоб лучше помнить — пусть они болят». Я тебе, как и подруга, и будущий квалифицированный психолог говорю, подумай: от одиночества не теплее ночами. Оно не умеет вызывать в животе теплое торнадо.
— Торнадо? Кто там вызывает торнадо? Шоколадное ли оно? И с чем его едят? — Наташка как раз подошла к нам, услышав последнее слово.
— Юрьева, у тебя шоколадное помешательство! Ты забыла, что тебе парень посоветовал пресс покачать? Мы все втроем рассмеялись так громко и весело. С головы уже вылетело недавнее представление в кабинете Ирины Алексеевны и душевный разговор с Олей. Но мне стало так легко, я даже немножко морально опустила занавесу принципов, чем смогла себя успокоить и взять в руки.
— Было обидней, если бы он посоветовал мне грудь увеличить! А так мои два высших образования, — Отвечала Наташка, поправляя среди улицы лифчик, уточняя, какие именно у нее образования жестами, — Всегда со мной и скрывают недостатки отсутствия ненужного пресса.
Вот посмотри на себя, ты же больная анорексией, худая такая! За что мужикам там обнимать?
— Они не жалуются! — Обидно, но я ей отомщу за такое! Первой подъехала маршрутка. Возле дверей виднелся 312-2 номер маршрута с перечислением улиц направления.
— О, гипермаркет «Глобус» поехали туда? — Предложила Наташка.
— Мы машину ждем, — Смотря по сторонам и на часы, объяснила синеволосая блондинка. Юрьева не собиралась стоять на пекущем солнце и ждать такси, заскочила внутрь автобуса, зазывая повторить нас то же самое.
— Оля же такси вызвала!
— Ну да! Ездить на маршрутке это не целоваться с незнакомыми парнями среди урока! — Вот уже язва-то. Устав обижаться, крикнула ей в ответ:
— Я щас тебе поставлю синяк!
— А ты сначала догони! Она, как дите, побежала по салону маршрутки к заднему закрытому выходу, отталкивая всех бабушек на своем пути. Последняя бабуля, увидев плохое отношение к людям ее возраста, немощным, пожилым и неспособным за себя постоять, как и она сама, подставила Тусе подножку костылем. Когда Оля расплатилась за нас троих, то Наташка была уже в состоянии полета под сорока пяти градусным углом над землей лицом вниз. Недалеко стоящий парень со светлой десятисантиметровой ухоженной бородкой и бакенбардами, собранным хвостиком на затылке, одетый в черные кеды с белыми шнурками, джинсы и красный спортивный свитер с большой надписью спереди «Reebok», на вид лет тридцати, отличился быстрой реакцией и поймал Наташку в тридцати сантиметрах от падения лицом в грязь. Вместо слов благодарностей подружка прокричала:
— Не лапай меня, пудель! Я с детства боюсь бородатых и страшных! А на твоем примере я не могу понять, какие из этих двух твоих качеств больше бояться: страшной или бородатой? Девушка, ехавшая с парнем, широко открыла удивленные глаза и, не выдержав, проговорила:
— Мой брат Вас спас. Обычно за это как минимум говорят:
«Спасибо!». Вас научить произносить по слогам спа-си-бо?
— О! Да тут фурор! Целое семейство! У бородача сестра гламурная коза? Няшная семейка дуралеев. С мамой не познакомишь? — Обратилась Туся к бородатому парню, к ее счастью, его очень забавляла реакция спасенной им девушки, он продолжал улыбаться, сводя губы вместе, чтобы не расхохотаться на весь автобус, от чего его борода шевелилась вместе с подбородком за губами.
