А потом я увидел их — миссис Трейнор стояла у задней двери, а Лу собиралась уходить. Не знаю, о чем они только что беседовали, но обе выглядели мрачно.
Я услышал только последнюю фразу, но, если честно, мне хватило.
— Надеюсь, вы знаете, что делаете, Луиза.
— Ты что?
Мы были на холмах за городом, когда я ему сообщила. Патрик преодолел половину шестнадцатимильного забега и хотел, чтобы я ехала за ним на велосипеде и следила за временем. Я ездила на велосипеде чуть хуже, чем разбиралась в физике элементарных частиц, и потому постоянно виляла куда-то в сторону и ругалась, а Патрик сердито кричал. Вообще-то, он хотел пробежать двадцать четыре мили, но я сказала, что мой зад этого не выдержит и к тому же один из нас должен запастись на неделю продуктами, когда мы вернемся домой. У нас закончилась зубная паста и растворимый кофе. Кстати, кофе пила только я. Патрик предпочитал травяной чай.
Когда мы поднялись на вершину Шипкоут-Хилл, я задыхалась, мои ноги были тяжелыми, как свинец, и я решила, что самое время признаться. У нас еще десять миль до возвращения домой, и к Патрику успеет вернуться хорошее настроение.
— Я не еду на «Викинг экстрим».
Он не остановился, но подбежал ближе. Повернулся ко мне лицом, не переставая перебирать ногами, и вид у него был настолько шокированный, что я едва не въехала в дерево.
— Что? Почему?
— Я… работаю.
Он снова повернулся к дороге и набрал скорость. Мы начали спускаться с холма, и мне пришлось немного притормозить, чтобы не обогнать его.
— И когда ты это узнала?
На его лбу блестели капельки пота, на лодыжках выпирали сухожилия. Я не могла смотреть на них слишком долго — начинала вилять.
— В выходные. Просто хотела удостовериться.
— Но мы заказали тебе билеты и все остальное.
— Это всего лишь «Изиджет». [62]Я верну тебе тридцать девять фунтов, если хочешь.
— Дело не в деньгах. Я думал, ты поедешь, чтобы поддержать меня. Ты ведь сказала, что поедешь для этого.
Патрик умел дуться. Когда мы только начали встречаться, я дразнила его за это. Называла ворчливым старикашкой. Я так хохотала, а он так злился, что обычно прекращал дуться, только чтобы я замолчала.
— Да ладно. Разве я тебя сейчас не поддерживаю? Я ненавижу велосипед, Патрик. Ты и сам это знаешь. Но я тебя поддерживаю.
Мы пробежали еще милю, прежде чем он открыл рот. Возможно, мне только казалось, но топот Патрика по дороге словно приобрел мрачный и решительный оттенок. Мы высоко поднялись над нашим маленьким городком, я задыхалась, когда дорога вела в гору, и безуспешно пыталась унять сердцебиение всякий раз, когда мимо проезжала машина. Я ехала на старом мамином велосипеде — Патрик не позволял мне даже приближаться к своему гоночному скакуну, — а у него не было передач, так что я часто отставала.
Патрик обернулся и чуть притормозил, чтобы я могла поравняться.
— И чем плоха сиделка из агентства? — спросил он.
— Из агентства?
— Трейноры вполне могут взять сиделку из агентства. Я хочу сказать, ты работаешь на них уже шесть месяцев и имеешь право отдохнуть.
— Все не так просто.
— Я не понимаю почему. В конце концов, ты поступила на работу, ничего не умея.
Я затаила дыхание. Это было довольно сложно, учитывая, что я совершенно запыхалась от езды.
— Потому что он едет в путешествие.
— Что?
— Он едет в путешествие. И мы с Натаном должны ему помочь.
— Натан? Какой еще Натан?
— Сиделка-медик. Парень, которого ты видел, когда Уилл приходил в гости к маме.
Я видела, как Патрик размышляет об этом. Он вытер пот с глаз.
— Можешь не спрашивать, — добавила я, — между мной и Натаном ничего нет.
Он замедлил шаг и долго смотрел на асфальт, пока практически не забегал на месте.
— Что происходит, Лу? Я не вижу… Я больше не вижу границы между твоей работой и… — пожал он плечами, — и нормой.
— Это не обычная работа. Ты и сам знаешь.
— Но Уилл Трейнор, похоже, стал для тебя важнее всего.
— А это нет? — Я отпустила руль велосипеда и указала на его бегущие ноги.
— Это другое. Он зовет, и ты прибегаешь.
— А ты идешь бегать, и я иду бегать, — попыталась улыбнуться я.
— Очень смешно, — улыбнулся он.
— Шесть месяцев, Пат. Шесть месяцев. В конце концов, не ты ли хотел, чтобы я согласилась на эту работу? А теперь выговариваешь за то, что я отношусь к ней слишком серьезно?
— Мне не кажется… что дело в работе… Просто я… я думаю, что ты чего-то недоговариваешь.
Я помедлила, чуть дольше, чем следовало.
— Вовсе нет.
— Но ты не едешь на «Викинг».
— Я же сказала, я…
Патрик чуть покачал головой, как будто плохо меня расслышал. Затем побежал прочь по дороге. По его закаменевшей спине было видно, насколько он зол.
— Да ладно, Патрик. Может, остановимся ненадолго и все обсудим?
— Нет. Я испорчу себе время, — упрямо ответил он.
— Тогда давай остановим часы. Всего на пять минут.
— Нет. Я должен бегать в реальных условиях. — Он побежал быстрее, словно получил толчок.
— Патрик? — Внезапно я рванула за ним. Нога соскользнула с педали, я выругалась и пнула педаль назад, чтобы попробовать снова. — Патрик? Патрик! — Я смотрела на его затылок, и слова вылетели сами собой: — Ладно. Уилл хочет умереть. Он хочет покончить жизнь самоубийством. И это путешествие — моя последняя попытка заставить его передумать.
Патрик сбавил ход, а потом и вовсе остановился с прямой спиной, все еще не глядя на меня. Медленно обернулся. Наконец-то он перестал бежать.
— Повтори.
— Уилл хочет отправиться в «Дигнитас». В августе. Я пытаюсь заставить его передумать. Это мой последний шанс.
Патрик смотрел на меня, как будто не знал, верить или нет.
— Я знаю, это звучит невероятно. Но я должна заставить его передумать. Поэтому… поэтому я не могу поехать на «Викинг».
— Почему ты не рассказала мне раньше?
— Его семья взяла с меня обещание никому не рассказывать. Им пришлось бы тяжело, если бы все узнали. Очень тяжело. Послушай, даже он не знает, что я в курсе. Это очень… запутанная история. Прости. — Я протянула ему руку. — Я рассказала бы, если бы могла.
Патрик не ответил. Он выглядел раздавленным, как будто я сделала что-то ужасное. Он слегка нахмурился и дважды с трудом сглотнул.
