Та ещё штучка (СИ) - Риз Екатерина

- А если повернем налево, то поедем в Москву, - намекнула я ему.

Ваня голову повернул и на меня уставился. А я поинтересовалась:

- Он ведь у тебя?

Он сжал зубы, желваки на скулах заходили. Но ответил:

- У меня.

Я улыбнулась в сторону, снов протянула к нему руку и погладила Филатова по ноге.

- Я знала, что ты догадаешься.

- Что ты задумала, Сима?

Я головой качнула, отказываясь от всякого подвоха в своих действиях.

- Ничего. Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое. А для этого мне нужно избавиться от чужого.

Филатов усмехнулся. Судя по всему, уловил ход моих мыслей. Заинтересовался:

- А кого ты назначишь своим?

- Никого. – Я на него посмотрела. – Пусть разбираются сами. Кто первый успеет. Я ведь права?

Его пальцы сжимались и разжимались на руле. Потом Филатов усмехнулся.

- Тебе решать. Я сделаю так, как ты скажешь.

- А я сделаю так, как скажешь ты, - решила подбодрить я его. Взяла Филатова под локоть, прижалась к его плечу. Глаза прикрыла. И многозначительно добавила: - Потом.

Вскоре я уснула и проспала довольно долго. Проснулась оттого, что шея затекла. Мне вдруг стало неудобно, больно, я пошевелилась и открыла глаза. Поняла, что я в машине, за окном солнце вовсю светит, автомобиль припаркован на стоянке, а Вани рядом нет. Я похлопала глазами, оглядывалась, пытаясь сообразить, где мы и что происходит, почему его нет рядом. Потом зевнула и потянулась, аккуратно покрутила головой. Боль в шее была неприятной и ноющей. Я её ладонью потерла, потом открыла дверь и выпрыгнула из салона на асфальт.

Филатов нашелся за столиком уличного кафе совсем рядом. Сидел на пластиковом стуле, вытянув длинные ноги, пил кофе и щурился на утреннем солнце.

- Проснулась?

Я кивнула, огляделась.

- Где мы? Далеко ещё?

- Пару часов до Москвы.

Я присела на соседний с ним стул. Отпила из его стаканчика с кофе. Снова потянулась, и всё это под внимательным взглядом Филатова. И он разглядывал меня так откровенно, что мне даже неловко стало. Я толкнула его в плечо. Со смешком поинтересовалась:

- Что ты смотришь? Я страшная. Я полночи через бурелом в темноте пробиралась.

Он улыбнулся.

- Ты красивая. Всегда красивая. Даже после бурелома. И это странно.

- После твоего «странно», я даже не знаю, как реагировать, - рассмеялась я.

А вот Иван не рассмеялся. Вместо этого спросил:

- Что мы будем делать после?

- После? – переспросила я, хотя отлично понимала, о чем он говорит. Меня этот вопрос тоже очень занимал. Точнее, ответ на него.

- Когда разберемся со всем. А ты ведь знаешь, мы разберемся.

Я сидела и смотрела почему-то вниз, на наши с ним ноги, которые почти соприкасались под столом. Я сидела и разглядывала их.

- А что ты хочешь? – спросила я.

Филатов поморщился.

- Сима, не играй со мной.

- А я не играю, - честно призналась я. – Просто спрашиваю тебя. Я ведь не знаю, Вань. Сейчас столько всего происходит, мы куда-то бежим, что-то решаем, мы вроде как союзники. А что будет потом, когда всё закончится, я не представляю. Я даже не могу тебе сказать, куда я пойду. – Я нервно хохотнула. – Я могу вернуться домой?

Иван меня разглядывал.

- А где он, твой дом?

Я таращилась вдаль.

- Я несколько лет думала, что знаю, где он. Я даже построила его. Как мне казалось. Я туда ехала, я туда бежала, а сейчас понимаю, что я туда прятаться бежала. От лжи, которую вокруг себя нагородила. – Я на Филатова посмотрела. – А если врать больше не придется, буду ли я там счастлива?

- Значит, нужно начать всё с чистого листа.

- Этого я ещё больше боюсь. Мне столько раз приходилось это делать, что уже совсем не радует такая перспектива.

- А если со мной?

Я перевела на него внимательный взгляд.

- А ты этого хочешь?

Филатов плечами пожал.

- Если мы не попробуем, мы же не узнаем, - сказал он. Ваня меня разглядывал. – Я просто не знаю, как тебя отпустить. – Улыбнулся. – Я к тебе привык, Сима.

- Привычка – дело нехорошее, - заметила я полушутливо.

- Глупости. Привыкаешь к человеку тогда, когда жить без него не можешь. Когда его присутствие прочно вписывается в твое каждодневное существование.

- Я вписалась в твоё?

- На все сто.

Я засмеялась.

- Наверное, я этому порадуюсь.

- Сима, - позвал он, хотя сидел совсем рядом.

- Да, да, я хочу быть с тобой, - выдохнула я. Со стула привстала, потянулась к нему и поцеловала в небритую щеку. Вот только когда вернулась на свой стул, взглянула на Филатова уже совсем по-другому. – Только пообещай мне…

- Что?

- Нормальную жизнь. Без афер, шальных денег, страха за наши жизни. – Я покачала головой. – Мне не нужны чужие деньги. Ни большие, ни маленькие. Я жить хочу, Ваня. С человеком, рядом с которым схожу с ума. И совсем не из-за страха.

Он усмехнулся, поглядывал в сторону.

- Ну, у меня же есть работа, - проговорил он с некоторым недоверием к самому себе. – Буду, как ты и говорила, заниматься только бумажками и судебными стяжательствами.

- Никаких авантюр, - подтвердила я.

- Никаких авантюр, - повторил за мной Филатов. Он неотрывно наблюдал за мной, его взгляд скользил по моему лицу, как мне показалось, очень серьезный взгляд, а потом Ваня взял и улыбнулся. – Знаешь, а я ведь не хотел ехать, знакомиться с тобой. Вообще, хотел отказаться работать с Соболевским. Вся история, что он мне рассказал, показалась мне бредовой и какой-то нескладной. Все искали мифическую Серафиму. Которая то ли умерла, то ли здравствует. Я согласился больше из любопытства, чем из-за выгоды.

Я недоверчиво улыбнулась.

- И что, драгоценности Романовых тебя совсем не прельстили? Совсем-совсем?

- Да я до сих пор не слишком верю в них. Ты же тоже до конца не знаешь, что мы найдем в банковской ячейке. Ты уверена, что твой муж хранит там что-то ценное?

Я уклончиво пожала плечами.

- Нет, не уверена.

- Вот видишь.

- Что вижу?

- Я здесь совсем не из-за денег. Ты должна это ценить.

- Господи, Ваня, - не сдержалась я. – Ты всё-таки юрист до мозга костей. Любую ситуацию в свою сторону повернешь!

- Ладно, надо ехать дальше. А то, не ровен час, у банка нас встретит кто-то, кого мы не слишком хотим видеть. – Он поднялся и протянул мне руку. Я вложила в его ладонь свою, поднялась, а Филатов вдруг дернул меня на себя, и я буквально упала ему на грудь. А он засмеялся. – А вот так надо делать почаще.

- Если ты всегда будешь меня ловить.

- Всегда буду ловить, - пообещал он. Склонил голову и страстно поцеловал меня.

Страстно – это я к тому, что обстановка располагала к романтическому окончанию нашего с ним разговора. Можно сказать, что мы признались друг другу в любви, ранним солнечным утром на фоне безграничных зеленых полей и холмов средней полосы России. Солнце светило, птички пели, радостный ветерок раздувал мои светлые волосы, и я с упоением целовалась с любимым мужчиной. Всё делалось с той самой страстью, по-киношному, но для полноты ощущений стоило опустить из своего внимания близкое расположение шумевшей рядом автотрассы и убогий вид придорожной закусочной за спиной. Но нашим с Филатовым поцелуем вполне можно было бы закончить какой-нибудь фильм. Пустить титры и написать «Happy and».

Но мы не в кино, и ничего на этом не закончилось. Надо было торопиться в Москву, нужно было приехать в банк, первыми, чтобы иметь преимущество. Уже понятно, что Соболевский совсем не обрадуется тому факту, что лишился поддержки Филатова, и хоть какого-то давления на меня. Он давно подозревал нас в сговоре, открыто обвинял, но острые углы удавалось сглаживать, но после того, как мы на пару сбежали в столицу, заглушить гнев Соболевского будет трудно. Особенно, если все козыри окажутся у него на руках. Поэтому стоило торопиться, чтобы этого не допустить. Да и я, признаться, начала здорово нервничать. Чем ближе мы подъезжали к Москве, тем нервознее я становилась. Филатов прав, и в банковской ячейке может оказаться, что угодно. Леша мог приберечь на добрую память о себе все, что угодно. А у некоторых людей на это «что угодно» куча планов. И что я буду делать, если не смогу осчастливить хотя бы одного из этих требующих? Как объясню, что я не при чем?