Мари, держа дочь на руках, металась, не зная, как дать Андрею понять, что она здесь, что она рядом и видит его. Звонить было бесполезно — вряд ли он держал в кармане телефон. Кажется, не предупредить его было не самой лучшей из ее идей.
Но, кто-то — по всей видимости, Стас — услышал её молитвы. Потому что Андрей, покрутив головой, повернулся — и увидел ее. Зеленые и синие глаза встретились — и мир, кажется, перестал существовать вокруг этих двоих. Стоящая рядом Карина махнула рукой своему названному брату, но тот даже не заметил этого, во все глаза рассматривая любимую девушку и свою дочь.
* Мэттью Даддарио — американский актер, известный по роли Алека Лайтвуда в сериале «Сумеречные охотники». И он действительно не чистокровный американец — у него есть итальянские, ирландские, английские и чешские корни.
Глава 31
Я смотрел — и не мог понять, глючит меня или это все реально. Карина? Мари? Анюта? Что, черт возьми, они здесь делают? Как это возможно? Ведь я уезжал из дома Маши чуть больше суток назад, и она явно не собиралась никуда улетать. Тем более — в Нью-Йорк. Неужели, Карина её на это подбила? С Малышкиной станется, она у нас известный любитель приключений.
Но все эти вопросы отошли на задний план, когда дочь тоже заметила меня. улыбнувшись, она хлопнула маленькой ладошкой по стеклу, явно пытаясь привлечь мое внимание. И ей это удалось — я забыл обо всем, сосредоточившись на двух таких любимых лицах. Соревнования, танцпол, ди-джей, судьи — всё это отошло на задний план. Потому что сейчас я мог только смотреть — и чувствовать, как мою душу затапливает облегчение. И любовь. Такая сильная, что она может сбить с ног. Потому что она пришла. Она здесь. Рядом.
Однако, окружающий мир явно не забыл обо мне. Кашлянув, один из судей позвал меня и спросил, готов ли танцор из России. Моргнув, я отвел взгляд и растерянно оглядел толпу, пытаясь вспомнить, что, собственно, происходит. Как оказалось, моя заминка привлекла внимание других людей, и многие вертели головами, пытаясь понять, на что же я так завис. А увидев за стеклом рыжеволосую девушку с ребенком на руках, начинали улыбаться и кричать что-то ободряющее.
Поймав мой взгляд, Мари улыбнулась и одними губами сказала: «Ты сможешь. Я рядом». И я поверил ей. Поэтому, кивнув судье, я повернулся и знаком велел ди-джею включить музыку. Пора было показать всем, почему я здесь.
«Просто задира с коротким запалом,
Я был скован и хотел освободиться,
Мечтал о великих вещах
И хотел оставить свою жизнь позади.
Долой "Да, сэр", долой подражание,
Никаких "по формату" и "по шаблону".
Пережду в коридоре, приму наказание
Я постепенно загораюсь, чтобы прогреметь»*
Идея сама пришла мне в голову. Мари велела — вспомнить то чувство, когда я не хотел ничего так сильно, кроме как танцевать. И, услышав песню в ее телефоне, я понял, что именно должен делать. Просто рассказать свою историю. Так, как я это умею — с помощью своего тела.
«Прогреми, ощути раскаты,
Как загораешься и раздаешься громом!»
Каждое движение — вызов толпе, в каждом жесте — непокорность, своеволие. Тоже самое и со стилями — мы со Стасом решили, что глупо останавливаться на чем-то одном, когда я должен доказать, что могу всё. Вог, хаус, дрилл (привет от короля поп-музыки!), хоп — вы этого хотели? Так получите и распишитесь!
«Дети смеялись надо мной,
Пока я замышлял, как пойти против системы
Да кто вы такие?
Я мечтал стать знаменитым
Вы говорили "примитив", "слишком скучен",
"Навсегда останешься в последних рядах".
Теперь я смеюсь над вами,
Пока вы аплодируете мне до потери пульса»
Воспоминания с самых ранних лет вспыхивали в моей голове, пока я выкладывался по полной, выкручивая руки и ноги под самыми немыслимыми углами. Все падения, неудачи, насмешки со стороны окружающих. Лица всех тех, кто не верил в меня, был уверен, что я провалюсь. И действительно — где они теперь? Глотают пыль позади меня? Окопались в душных офисах, протирая штаны на нелюбимой работе? Приходят домой вечером, уставшие и ненавидящие весь мир, дежурно целуют жену и едят свой постный ужин?
Ну а мы здесь — в Большом Яблоке, занимаемся тем, что нам действительно по душе. Потому что не испугались. Рискнули, пошли против системы — и победили. Обрели намного больше. чем потеряли — новых друзей, семью, любовь.
«Прогреми, почувствуй раскаты,
Зажгись и раздайся громом, громом»
На последнем аккорде я, не выдержав, рухнул на пол, утирая пот с виска и чувствуя, что мне срочно нужно сменить футболку. Так душевно я давно не танцевал — без оглядки на других, без единой тени сомнения. Просто танец, разговор с самим собой, полный боли и воспоминаний. Которые я, наконец-то смог выплеснуть.
И ответом мне были аплодисменты, сопровождаемые ревом толпы. После чего пять пар слегка грубоватых рук поставили меня на ноги и сжали в поистине медвежьих объятиях. Мои друзья.
— Чувак, ты был так крут!!! — орали мне в оба уха близнецы.
— Это лучшее из того, что я видел! — вторил им Ефим.
— Мать вашу, я сейчас буду рыдать, как девчонка! — не отставал Демид.
И только Муха лишь сжал мое плечо и, чуть улыбнувшись, сказал:
— Я видел Мари. Хорошо, что она приехала.
Кивнув, я бросил взгляд наверх и увидел, как Карина осторожно обнимает мою девочку, прижимая её и Анюту к себе, а плечи рыжей при этом слегка подрагивают. Не понял, она что, плакала что ли? Так, непорядок.
Выпутавшись из объятий парней, я нашел Стаса, который стоял неподалеку и довольно улыбался.
— Ты знал, — я не спрашивал, а констатировал факт.
Денисов кивнул:
— Она позвонила мне буквально пару часов назад. Истинное безумие — пролететь полмира, чтобы увидеть, как ты побеждаешь. Так что — постарайся не разочаровать её.
— Я могу увидеться с ней до объявления результатов? — спросил я осторожно, — Хотя бы пару минут.
— Думаю, я смогу договориться, — кивнул наш тренер, — Директор клуба — мужик весьма понимающий. Не думаю, что он запретит тебе обнять жену и дочь перед финалом.
— Эм…она мне не жена, — напомнил я Стасу, на случай, если он вдруг забыл.
Но тот только хлопнул меня по плечу, с добродушной улыбкой:
— Это мы с тобой знаем. А все вокруг уверены, что ты — женатый человек, любишь свою жену, и у вас растет потрясающая дочь. Потому что никто, кроме законной супруги, такую глупость бы не сделал. Это же почти жена декабриста — куда ты, туда и она. Со всеми пожитками и ребенком на руках.
Хмыкнув, я почти побежал в сторону служебных помещений, но рука Стаса удержала меня на месте. Взгляд тренера был серьезен, я бы даже сказал — суров. И он смотрел мне будто прямо в душу.
— Не про*би всё, — сказал он мне, стискивая пальцы, — Ты ведь понимаешь, какой дар тебе выпал? Насколько тебе повезло?
