Отчим что-то кричит, сжимая кулаки. Девушка одной рукой держится за щёку, другой утирает слезы – да, она теперь плачет. Но Альберта Романовича это не останавливает. Он резко подходит к пленнице и коротко бьет ее кулаком в живот. Та сгибается пополам, и мужчина тут же толкает ее в плечо – согнутая фигура падает на кровать. Лежит, свернувшись калачиком, и трясется – ей страшно, она плачет. Бизнесмен резко стягивает шорты. Под ними у него одежды нет.
Глава 74
Дальше смотреть не в силах. Отворачиваюсь. Я даже в кино такие вещи смотреть не могу. Помнится, мне однажды кто-то предложил картину «Необратимость» поглядеть. Мол, зацени, там Моника Белуччи играет. Она такая красотка, ух! В ту пору я живо интересовался актрисами, потому не отказался. Но сцена, в которой её героиню анально сношает на грязном полу в подземном переходе какой-то моральный урод, меня так поразила, что я не смог и двух минут выдержать. Лишь потом узнал, что длится она целых двадцать. Для чего такое было снимать?! Мне вообще насилие в кино не нравится. Я люблю романтику, нежности, красивый секс. И теперь не откажусь посмотреть какую-нибудь красивую историю о любви.
А вот Сэдэо с Максим оказываются людьми с более крепкой психикой. Потому, пока прихожу в себя в гардеробной, продолжают наблюдать за кошмаром, который развернулся в той видеозаписи. О том, что это именно так, узнаю у мажорки, когда они, прихватив с собой несколько жестких дисков, покидают серверную.
– Он её... да?
– Да, – хмуро отвечает Максим. Потом молчит несколько секунд и добавляет. – Трижды. В разные места.
– Вот зверь… – вырывается у меня.
– Согласна, – говорит мажорка. В глазах у неё стальной блеск и затаенная ненависть. Кажется, после такого Альберт Романович для неё перестал существовать как человек, превратившись в бешеное животное. Мы настолько обескуражены и шокированы, что даже забываем о ведущейся на нас охоте. Единственный, кто сохраняет холодный разум, это Сэдэо. Наверное, за время службы в полиции он и не такое успел повидать. Хотя я точно не могу утверждать, где именно он работал, прежде чем стать телохранителем. Все-таки это его личное дело.
– Что же нам теперь делать? – спрашиваю. Этот вопрос звучит из моих уст слишком часто, он словно висящее над нами проклятье.
– Поедем к нему разбираться, кто эта девушка, – говорит Максим.
– Лучше нам вернуться на яхту, – рекомендует японец.
– Ну уж нет, – скрипит зубами мажорка. – Я должна знать, с кем отчим… кхм! – она кашляет и поправляет себя, чтобы никогда больше этого человека даже приблизительно своим отцом, пусть и формально, не называть. – С кем Альберт Романович так жестоко обошелся. Поехали!
Но прежде, чем выйти на улицу, туда отправляется Сэдэо – проверить обстановку. Пока он это делает, Максим вызывает со своей новой простенькой мобилки такси. Когда машина приезжает, называет адрес. Но это не квартира, где живет отчим, а офис компании, которой владеет Альберт Романович. Если, конечно, он там, а не уехал куда-нибудь по делам. Некоторые из которых, как мы успели убедиться, очень грязные и даже отвратительные. И это ещё мы остальные видеозаписи не смотрели. Могу себе представить только, какие ужасы там творятся. Наверняка миллионер привык так развлекаться, и для него это естественно.
Мы приехали к старинному зданию в центре Москвы, неподалеку от Тверской. Дом был небольшой, всего три этажа, но зато с собственным двором, въезд в который преграждал шлагбаум. Когда мы вошли в холл, навстречу поднялся охранник – крупный мужчина в костюме и с металлодетектором в руке.
– Добрый день. Вы к кому?
– Мне нужен Альберт Романович, – сказала Максим.
– Вам назначено?
– Я его падч… дочь, – жёстко ответила мажорка. Представляю, как противно теперь ей было это говорить.
– Простите, я вижу вас в первый раз, мне нужно видеть ваш паспорт.
Максим достала документ из куртки, протянул охраннику. Тот раскрыл страницы, посмотрел, сравнил фотографию с оригиналом.
– Извините, но у вас другая фамилия, – заметил он и вернул паспорт. – Я не могу вас пропустить.
– Позвоните Альберту Романовичу, – потребовала Максим.
– У меня нет на это полномочий, – невозмутимо ответил охранник.
Максима сжала кулаки. «Всё. Сейчас набросится на него», – подумал я, но не угадал. Резкое и короткое движение рукой сделала не мажорка, а Сэдэо. С помутневшими вмиг глазами охранник, который был крупнее японца раза в два и выше на целую голову, медленно осел. Телохранитель его придержал, чтобы не было грохота, и усадил на стул.
– Скорее, – сказал он. – Сейчас другие набегут. Наверняка он тут не один.
Мы спешно двинулись вглубь здания. Судя по тому, как быстро шли в нужном направлении, Максим тут раньше бывала, потому вскоре мы оказались в приемной главы компании. Здесь нас встретило новое препятствие – девушка-секретарь модельной внешности. Когда мы ввалились в её пространство, она возмущенно воскликнула:
– Господа, вы к кому?!
– К нему, – кратко бросила Максим.
– К нему нельзя, у него…
– Мне, – мажорка остановилась и вперилась взглядом в девушку. – Можно. Узнаешь?
– Вы Максим Альбертовна… – пролепетала секретарь и больше попыток остановить нас не делала.
Мы вломились в кабинет в тот самый момент, когда его хозяин весело болтал с кем-то по телефону, уложив ноги на стол. Увидев нас, спешно попрощался и положил трубку.
– Максим, что всё это значит? – требовательно спросил он, убрав ноги и нахмурившись.
Мажорка подошла к нему, молча вставила в ноутбук флэшку, нажала на файл. Развернула монитор к отчиму и сказала:
– Объясни, какого черта там произошло?!
Альберт Романович сначала сохранял невозмутимый вид, но затем, когда по кабинету стали звучать истошные крики насилуемой девушки, сильно побледнел и резко захлопнул крышку ноутбука. Затем ослабил галстук и откинулся на спинку кресла. Глаза его забегали из стороны в сторону.
– Как вы это нашли? – сиплым голосом спросил он.
– Ты не ответил на мой вопрос, – разделяя слова, сказала Максим.
– Я не обязан тебе на него отвечать! – вдруг взвизгнул Альберт Романович. Он попытался вскочить, но мажорка резко ударила его в плечо, и отчим повалился обратно.
– Что ты вытворяешь?! – заорал он.
– Заткнись, – потребовала Максим. – Здесь я спрашиваю, ты отвечаешь.
В эту секунду дверь снова резко распахнулась, внутрь ввалились два охранника с пистолетами.
– Альберт Романович, с вами всё в порядке?! – они навели на нас оружие, глазами оценивают обстановку. На заднем плане маячит перепуганная модель-секретарша. Войти внутрь она отчаянно боится.
– Пошли оба на фиг отсюда!!! – заорал глава компании, едва не срываясь на фальцет. Охранники нехотя молча опустили оружие. – Во-о-он, я сказал!!! – после этого двое также неспешно, пытаясь сохранить чувство собственного достоинства, попятились и закрыли дверь. Я бы на их месте после такого оскорбления уволился по собственному желанию.
– Говори, – потребовала Максим. Для придания своим словам пущей убедительности она вытащила из-за пазухи пистолет (это Сэдэо ей вручил, так я понимаю) и уперла ствол в столешницу, давая понять: шутить не будет. Альберт Романович мельком глянул на вороненый металл. Не знаю, поверил или нет в возможность быть убитым собственной падчерицей, но молчать дольше не стал.
– Я тебе уже говорил. Иногда в том загородном доме я провожу вечера в кругу своих друзей. Мы развлекаемся. Секс, наркотики, рок-н-ролл, в общем. Ну, с девушками, конечно. Мы же не гомики какие-нибудь, – рассказал Альберт Романович.
– Зачем столько видеокамер в доме?
– Ну… – отчим стушевался, пожевал губами. – Я потом люблю иногда пересмотреть самые… забавные моменты. И… ну… передёрнуть разок-другой. Ну, ты меня понимаешь, как мужчина мужчину? – последнюю фразу он сказал почему-то мне.
