— Что ты обо всем думаешь? — Он присел рядом с ней и вытер слезинку в уголке одного ярко-зеленого глаза.
Часто заморгав, Фоби посмотрела по сторонам и вздрогнула.
— Очень мило. Ничего лишнего.
Из мебели Фоби заметила лишь большой диван «Честерфилд» и готическую железную кровать, которую она разглядела за складной ширмой. У кровати лежал упакованный в полиэтилен матрац.
— Дом принадлежит моему другу, — ухмыльнулся Дэн. Он подошел к другой двери. — Там небольшая кухня, совершенно новая и огромная ванная, смежная со спальней. Здорово, да?
— Очень мило. — Фоби с трудом поднялась и потерла ушибленное место. — Ты будешь здесь останавливаться, когда нужно будет ездить по делам?
Он посмотрел на нее и улыбнулся одной из своих самых обольстительных улыбок.
— Не совсем.
Фоби испытывала непреодолимое желание поговорить с ним, чтобы снова ощутить под ногами твердую почву. Их отношения напоминали ей зыбучие пески. Потеряв равновесие и поддавшись неожиданной смене его настроения, она неизбежно оказывалась в горизонтальном положении. У них не было времени для того, чтобы распаковывать матрац новой кровати. Вместо этого Дэн торопливо и в сильном возбуждении раздевал ее на холодном блестящем полу. Она дрожала от удовольствия, когда язык Дэна рисовал восхитительные восьмерки на ее ягодицах, а затем скользнул к ложбинке внизу позвоночника. Затем язык начал медленно продвигаться вверх по выпуклостям позвонков, облизывая их, словно малыш конфету-леденец. Дэн прижался лицом к шее Фоби, покрывая ее долгими нежными поцелуями.
Распростертая на холодном полу вниз лицом, Фоби, извиваясь от наслаждения, вытянула назад свою руку, прикоснулась к его волосам и провела ногтями по плечу Дэна, чувствуя небольшую родинку. Его пальцы держали ее подбородок, поворачивая лицо навстречу легким дразнящим поцелуям, отчего ее напряженная изогнутая шея сладко заныла. Она начала ласкать его пальцы теплым влажным языком и мягкими губами, очень стараясь не замечать, что от них пахло чипсами с сыром и луком.
— Боже! — застонала она и крепко сжала его плечо, когда пальцы Дэна проскользнули внутрь нее и задвигались, заставляя ее изогнуться. — Как хорошо…
Она прикоснулась лбом к полу, закусив губу от наслаждения.
— Хорошо? — Дэн начал прижиматься к ней своим телом.
— Очень, очень хорошо… — стонала Фоби, чувствуя движения его пальцев. — Пожалуйста, не останавливайся.
— Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул? — выдохнул он, наклоняясь к ее уху.
— М-м-м… — закрывая глаза, она задрожала.
— Правда?
— Да. — Фоби открыла один глаз и посмотрела на плинтус с беззвучным недовольным вздохом. Она прекрасно знала, что сейчас последует.
— Тогда скажи это. — Пальцы Дэна выскальзывали из нее.
— Я хочу, чтобы ты трахнул меня, Дэн, — прошептала она.
— Да? — Укусив ее за лопатку, Дэн неожиданно отодвинулся. От движения воздуха, охлаждавшего ее влажную горячую кожу, тонкие волоски на спине Фоби приподнялись.
— Да, — нетерпеливо прошипела она, стараясь снова прижаться к его телу.
— Что? — Он медленно убирал руку.
— Да!
— Скажи это. — Внезапно рука Дэна переместилась к мягкому треугольнику волос. Он делал легкие, повторяющиеся движения большим пальцем.
— Я хочу почувствовать тебя внутри себя, — выдохнула она, зная свою роль наизусть. Она произносила эти слова, потому что не хотела, чтобы он снова останавливался. — Я хочу твой член — весь целиком. Я хочу, чтобы ты трахнул меня. Пожалуйста, Дэн…
— Ты жадная маленькая шлюха, да?
— Да. — Фоби вздрогнула. Почему он всегда это говорил?
— Грязная шлюха с раздвинутыми белоснежными бедрами, изнемогающая от похоти. Тебе всегда мало, да?
Фоби хотела, чтобы у нее появилось достаточно мужества, чтобы повернуться и сказать ему в красное разгоряченное лицо, что она ненавидит, когда он так говорит. Дэн перенес вес своего тела на колени и обхватил руками ее ягодицы, приподнимая их и прижимая к себе.
Фоби царапала ногтями отполированный пол, как кошка, когда Дэн взял свой член и слегка провел им между ее ягодицами, прежде чем резко погрузиться в нее. Он двигался так быстро, что они скользили на гладком полу.
— О боже, — выдохнула Фоби, прижимаясь щекой к полу, чтобы оставаться на месте. Сейчас она действительно может наслаждаться их близостью, с восторгом подумала она. У Дэна такие гибкие бедра.
Двигаясь так неистово, что он почти причинял Фоби боль, Дэн гладил ее талию и грудь, описывая пальцами круги. Сильно укусив ее за лопатку, он грубо сжал ее соски, не прекращая ритмичных движений бедер.
Не испытывая ни малейшего удовольствия, Фоби закусила губу и подняла голову.
— Мне больно, Дэн, — прошептала она.
— Хорошо, хорошо. Извини.
Покрывая ее спину поцелуями, он задвигался медленнее, пока она не застонала от восторга при каждом мягком, ласкающем погружении.
Но за несколько секунд Дэн вновь разогнался, словно гонщик, который на время сошел с дистанции, иногда выскальзывая из ее тела, и Фоби загоняла под ногти занозы в отчаянной потребности опять почувствовать его внутри себя.
Он кончил с восторженным горловым звуком, который напоминал ей хрюканье свиньи, обнаружившей трюфель, размером с кирпич. Совершенно истощенный, перекатился на спину, чтобы снять презерватив.
Дэн издал удовлетворенный вздох и пробормотал очень редкую после их близости фразу: «Я люблю тебя».
Чувствуя неприятное покалывание, оставленное презервативом, она прижалась щекой к влажным теплым волосам на его груди и поцеловала их.
— А я люблю, как ты это делаешь, — солгала она.
— Правда? — На лице у Дэна появилась широкая улыбка, от которой у нее останавливалось сердце. Он поднял голову, чтобы посмотреть на нее.
— Правда. — Фоби опустила взгляд.
Она совершенно точно знала, что год назад сказала бы ему правду. Но сейчас она была слишком не уверена в нем, чтобы быть честной. После их близости она ощущала пустоту, разочарование и ненависть к себе.
Ничего не изменилось, грустно подумала она. Разве что в их сексе стало еще меньше эмоциональной близости, чем год назад. Более того, она ненавидела изображать из себя шлюху. Это казалось ей не настолько отталкивающим, чтобы она попросила Дэна больше так не делать. Иногда ей на самом деле безумно нравилось умолять его о сексе, потому что она знала, как это его заводит. Может быть, даже больше всего остального. Но она чувствовала себя неуютно каждый раз, когда повторялся этот сценарий. Это был только секс, часть расписания — предсказуемый, однообразный, без какой-либо привязанности или эмоций. Она ненавидела то, что не могла видеть его лицо, что она была пассивна и покорна, словно робкая гейша. Это было обыкновенным траханьем с любовницей, подумала она. С любовницей, которой не доверяют.
