Она смотрит на часы. До отправления поезда осталось три минуты. Нужно срочно избавиться от Гарелли. Валентина уходит от платформ и возвращается в главный зал, краешком глаза наблюдая за Гарелли, который следует за ней. Спускается по лестнице на нижний этаж, идет в сторону входа в метро и на полдороге заскакивает в книжный магазин. Вероятно, он заметил ее маневр, но, если поторопиться, его можно провести. Она бежит через магазин и взлетает по расположенной здесь же лестнице, ведущей обратно в главный зал. Ровно за минуту до отправления поезда. Она бросается сквозь толпу к платформе 13, видит дежурного по станции, который уже собрался дать свисток к отправлению, и машет ему. Вот почему хорошо быть красивой женщиной в Италии! Дежурный открывает дверь вагона, и она в последнюю секунду успевает запрыгнуть в поезд.
– Grazie![21] – Она посылает дежурному воздушный поцелуй, не забыв нагнуться так, чтобы ему на миг приоткрылся вырез ее камисоли.
– Prego, signorina![22]
С торжествующим видом она наблюдает за тем, как Гарелли выбегает на платформу и отстает от поезда.
Он знает, что она села в этот поезд, но ему неизвестно, где она с него сойдет. Возможно, она едет не в Венецию, а в Брешу, Верону или Падую. По крайней мере она выиграла немного времени. Валентина пытается отогнать тревожную мысль о том, что ее любовник мог совершить что-то плохое. А если вдруг до него доберется рука правосудия и она потеряет его надолго? Решив не заглядывать в будущее, Валентина, взглянув на билет, идет искать свое купе.
Она снимает фетровую шляпку и кладет ее на багажную полку у себя над головой. Из-за того, что в портфеле ценное содержимое, она не прячет его наверху, а ставит между собой и окном поезда. В купе больше никого. Она ждет. Теперь в любую минуту, думает Валентина, в купе может войти Тео. Однако, чем дальше поезд отъезжает от Милана, тем ей становится очевиднее, что Тео не едет с ней. Что ее ждет в Венеции? Он встретит ее на вокзале, успокаивает она себя. А если нет, она ему позвонит.
Валентина откидывается на спинку сиденья и достает книгу, которую недавно начала читать, – «Иезавель» Ирэн Немировски. Конечно, она не может ни сравнивать свою мать с главной героиней романа. Для прекрасной, неотразимой соблазнительницы Глэдис Айзенах тщеславие значит куда больше, чем судьба собственной дочери. Эта женщина больше всего боится старости и даже готова совершить убийство, чтобы скрыть свой возраст. Нет, ее мать не настолько плоха. Несмотря на всю красоту слога Немировски, после нескольких прочитанных строк глаза Валентины начинают закрываться. Прошлой ночью она вовсе не спала, и события, происшедшие в Темной Комнате, выпили из нее все силы. Она до сих пор не понимает, почему Тео участвовал в этом. Неужели ему нравится смотреть, как Леонардо трогает ее. У нее с Леонардо сложились такие отношения, какие она бы хотела иметь с Тео, – платонические и одновременно сексуальные. Выходит, они просто друзья, которые занимаются сексом? Нет, у этих отношений совсем другая динамика. Леонардо для нее, скорее, учитель, проводник. Она знает, что большинство людей осудят ее за то, что она спит с другим мужчиной, но Тео явно не из их числа. Переехав к ней, он сразу сказал: они не обязаны сохранять моногамные отношения. Она согласилась, только попросила, если у него будут другие женщины, никогда не рассказывать о них. «Лучше сосредоточиться на том, что происходит между нами, – в полудреме думает она, – чем на том, что происходит вокруг нас». Последнее, о чем она успевает подумать, прежде чем провалиться в сон, – это его губы, мягкие, чувственные, открывающие ее сердце в Темной Комнате.
Она целует его. Ощущает его вкус. Чувствует на плече его руку, то, как его щетина покалывает щеку. Она открывает глаза и прямо перед собой видит Тео.
– Тео! – восклицает она. – Ты здесь!
Он улыбается, и вокруг его глаз появляются морщинки.
– Да, я здесь, – отвечает он, и она замечает, что он немного напряжен. – Ты принесла картину?
– Да, но зачем… То есть… Что происходит?
– Осторожней с ней, ладно? – просит он. – Пусть будет у тебя, пока мы не приедем в Венецию.
– Хорошо. – Она притягивает его к себе. – Зачем ты все это делаешь, а? Старые фотографии… Клуб… Темная Комната…
Он смотрит на нее с удивлением.
– Ты что, до сих пор не поняла, Валентина?
– Но…
Он поцелуем заставляет ее замолчать.
– Время для слов наступит позже, – шепчет он. – Всегда мечтал заняться кое-чем в поезде.
Она не может сдержать ухмылку. О, как же хорошо снова его видеть, снова чувствовать!
– В самом деле, синьор Стин? И чем же?
Он садится рядом с ней, чуть отклоняется и стаскивает с ее плеч пиджак, обнажая шелковую камисоль.
– Знаешь, что я хочу? – Он прикладывает ладони к ее щекам, заставляя взглянуть на себя. Она видит его расширившиеся зрачки, точеные скулы и твердый подбородок. – Я хочу тебя, Валентина.
Дыхание ее учащается. Он это серьезно? На самом деле хочет заняться любовью в поезде? А если кто-нибудь зайдет в купе или увидит их?
Тео расстегивает рубашку и бросает ее на пол. Берет безвольную руку Валентины, прикладывает к волосам на груди. Ее ладонь останавливается на его сердце. Она чувствует его яростное биение и глядит ему в глаза. Валентина понимает: ей тоже этого хочется. Ей нужен этот миг первобытной, животной потребности в любовнике, она нуждается в такой спонтанности страсти, поддерживающей в ней жизнь, так же, как при их первой встрече.
– И я тебя хочу, Тео, – шепчет она.
Он встает, расстегивает и спускает джинсы. Белья на нем нет. Его пенис возбужден, он так прекрасен, ее дорогой Тео. Она тянется к нему.
– Я твой, Валентина.
Она поднимает на него взгляд. В голове появляются вопросы: «В самом деле? Но к чему ты это?»
– Ты моя, – добавляет он, берет ее за руки и поднимает.
Он словно в трансе. Она расстегивает и сбрасывает свои брюки. Теперь на ней только шелковое белье. Он снимает с ее плеч бретельки камисоли и гладит грудь, затвердевшие соски, когда топ соскальзывает по ее телу и падает на пол вокруг ног. Потом кладет руки на ее бедра и стаскивает с нее французские трусики. Освобождаясь от них, она чувствует, что его рука начинает гладить между ног.
– О да, ты хочешь меня, Валентина, – тихо произносит он, и она, словно загипнотизированная, смотрит в его голубые глаза.
– Повернись, – говорит он.
Валентина поворачивается лицом к окну купе. Поезд, слегка покачиваясь, мчится через просторы Италии.
– Наклонись и упрись руками в окно. – Она делает, как он велит, и чувствует, что он раздвигает ей ноги. Он гладит ее, пальцами раскрывает шире, готовит, а в следующий миг входит в нее. Он такой большой, что ей кажется, будто он доходит до ее пупка. Она крепко сжимает его пенис, пока поезд раскачивается под ними, то подталкивая их друг к другу, то отталкивая в стороны.
