«С чего все началось?» – мысленно спросила она саму себя.
С той старухи, что подошла к ней на улице и назвала Зиночкой. С этого момента вся жизнь и пошла вкривь и вкось. Лида отчетливо помнила, как поставила злосчастную табуретку в другом месте, а вот как та оказалась под ногами у матери, не поняла.
– Это кто-то другой, – заявила она отцу и Сказочнику. Баженов скривился, а отец, сжав кулаки, отвел взгляд. Лида вспомнила, как разрыдалась тогда. Маленькая, никому не нужная девочка. Мама разобралась бы в этой страшной истории. Но Ольга лежала за закрытой дверью и Лиду к ней не пустили.
А потом бабушка Надя забрала ее к себе на Выселки. Они вместе ходили в лес и на луг за травами. Бабушка собирала серебристую траву, терла в руках узкие листья и подносила мятую зелень к внучкиному носу.
– Это полынь, девонька, от всех болезней вылечит! А это лопух, он из крови хворобу изгоняет.
Бабушка срывала колючие мясистые листья и, вернувшись домой, рубила широким ножом-секачом, а после сушила на солнце.
Лида однажды заикнулась, только рот открыла, подбирая слова, как бабушка все поняла. Отложила в сторону ступку с травами и велела девочке:
– Собирайся, покажу твою родню.
Спорить с бабушкой Надей никогда не получалось. Даже папа, строгий полковник, пасовал перед матерью. Лиде только и оставалось, как вместе с бабушкой пойти на автобус, курсирующий по округе. Оказавшись в чужом грязном поселке, она со страху вцепилась в бабушкину руку, да так и держалась до самого возвращения домой.
Около старого бревенчатого барака баба Надя остановилась, ткнув пальцем в сторону покосившегося строения.
– Будь ты Зиночкой, жила бы в этой хибаре. А ты, Лида Архипова – дочь полковника и учительницы, – отрезала она. – Поняла?
– Да, – чуть слышно прошептала маленькая Лида.
Глава 38. Часть 2.
По радио Лепс хриплым голосом разорялся про рюмку водки на столе.
«Мне бы тоже не помешало», – сам себе пожаловался Сергей, подъезжая к знакомому дому. Люба открыла сразу, будто ждала под дверью, и быстро отступила в тень коридора. Но даже в полутьме Сергей рассмотрел изменившуюся фигуру и округлый живот. Потом перевел взгляд на лицо: карие глаза смотрели настороженно, а вечно распущенные белые волосы оказались заплетены в тугую косу.
– Мой?– поинтересовался он с ходу.
Люба, опешив, кивнула и тут же запричитала, заохала:
– Это ровным счетом ничего не меняет. Ты не волнуйся. Я замуж выхожу. Ребенку нужен отец.
– Да, – согласился Архипов. – Давай отвезу в больницу. – Он шагнул в сторону, но споткнулся о чемодан и сумку.
– Что такое? – пробурчал недовольно.
– Я замуж выхожу. Вот вещи собрала, на днях переезжаю…– Люба вздернула подбородок.
– Ага, – снова согласился Архипов.
Она со смятением наблюдала за бывшим любовником, в столь ранний час появившимся у нее на пороге. В мятых льняных брюках, Архипов стоял посреди прихожей, засунув руки в карманы, и раскачивался с носка на пятку.
– Собирайся, – велел он. – Дорогой поговорим.
– Я готова уже, – пискнула Люба, хватаясь за дамскую сумку. Сергей достал ключи из замка и жестом указал на дверь.
– Прошу, – пробурчал Архипов и поинтересовался напоследок: – Паспорт взяла?
– Да, – кивнула она. – И паспорт, и обменную карту.
В машине Сергей сразу позвонил Майке.
– К кому можно подойти в городском загсе, чтобы сразу расписали? – начал он без предисловий. – Ага, понял, спасибо. – А потом добавил раздраженно: – Кому-кому? Мне лично! Все, Баженова, до созвонки!
Люба смотрела на него во все глаза, а потом осведомилась шепотом:
– Зачем ты это делаешь, Сережа?
– Ты сама все сказала, Любаша, – ласково заметил он, бросив на будущую жену быстрый взгляд. – Ребенку нужен отец, и ты выходишь замуж. Все предельно ясно. Ты поставила задачу, я выполняю.
Она еле сдержалась, чтобы не разреветься. Только один Архипов способен так переворачивать любую фразу с ног на голову. Но как там предсказывала Иллария?
– Твой муж явится за две недели до родов, – заверила она полгода назад.
– Откуда ты узнал о ребенке? – пробормотала Люба, стараясь припомнить, где умудрилась напортачить.
– Мне гадалка сообщила, – фыркнул Сергей. – Вызвала сегодня утром, велела к тебе ехать.
– Шутишь?
– Истинный крест, что не вру, – забожился Архипов.
– Какая еще гадалка?
– Иллария, – доложил Сергей и, улыбаясь, успокоил:– Все будет хорошо, Любаш.
Она отвела взгляд и прошептала чуть слышно:
-Я ходила к ней полгода назад. Она предсказала день, когда ты вернешься. А я не поверила. Честно говоря, и сейчас не верю, – бросила Люба и отвернулась к окну.
Архипов внутренне напрягся, до больницы оставалось ехать минут пять, не больше.
– Все правильно, – серьезно изрек он. – Она тебя обнадежила, а потом мне позвонила, чтобы свое реноме не испортить. Заявила, что ты ждешь ребенка, я и примчался. Она, наверное, всех клиентов обзванивает. Работа такая.
Люба недоверчиво глянула на него.
– Ты меня разыгрываешь, – заметила с сомнением в голосе. – Ни за что не поверю.
– Мамой клянусь, что звонила, – фыркнул Архипов, приложив руку к груди. – Если бы не она…А до этого от тебя ни слуху, ни духу…
– Я отправила тебе эсэмэску, просила встретиться. Только ты мне ответил очень нехорошо и внес мой телефон в черный список, – отрезала Люба.
Машина остановилась на парковке, и она попыталась выйти.
– Подожди, – тихо попросил Архипов. – После нашей ссоры на корпоративе я не получал ничего. И никогда бы не внес в игнор. Я люблю тебя, глупая женщина, – на одном дыхании сообщил он.– Думал, совсем потерял.
Сергей потянулся к ней с поцелуем, а Люба, прижавшись к нему, зарыдала.
– Ну-ну, дурочка, – выдохнул Сергей, в глубине души надеясь, что все обошлось.
Глава 39. Часть 1.
– Вы знаете, что это такое? – сердито поинтересовался следователь, сунув Майке под нос пожелтевшие страницы.
Она вздрогнула, узнав потертый блокнот, и в который раз мысленно прокляла Гурьянова. «В ад ему дорога! Какого черта этот идиот хранил старые записи?»
Расчеты с Чегеваром. Майя никогда в них не заглядывала, справедливо полагая, что если люди дружат всю жизнь, то и считать деньги между собой могут.
«Беда не приходит одна», – устало подумала Майя. Сначала Машкин преследователь в офисе, потом сердечный приступ у отца, а теперь вот это. О сегодняшней свадьбе Архипова она и думать не стала.
«Вернешься, куда денешься, Серый, – мысленно хмыкнула она утром, выслушав его хамское сообщение. – Еще в ногах поваляешься! А я тебя опять водичкой наговоренной напою, чтобы не рыпался».
Она сидела на кухне, примостившись на табуретке, и теребила в руках уголок черной, наспех поглаженной блузки. Рядом, дрожа от страха, пристроилась зареванная Эльза. Любимая нянька. Майя ухватила ее за руку и слегка сжала. Так и сидели, вцепившись друг в друга. А невдалеке, прислонившись к стене, стояли понятые – соседи по лестничной клетке.
«Позорище, какое позорище», – про себя сокрушалась Майя.
– Я вижу, вы в курсе этих записей, – отрезал следователь и зло посмотрел на Майю.
– О чем вы? – искренне вскинулась она. – Понятия не имею! Никогда не лезла в дела мужа. – Потом удивленно воззрилась на следственную группу и заметила, обдавая холодным высокомерием:– Вы сюда пришли, чтобы понять, насильственно или нет умер Валерий Павлович, а вместо этого роетесь по столам, ищете улики против почившего сегодня человека!
– Тихо сидите, гражданочка, – шикнул следователь. – Ваш муженек давно у нас в разработке находился. Смотрите, как бы и вас к этому делу не приобщили.
– И в чем же вы обвиняете Гурьянова? – надменно осведомилась Майка и добавила почти шепотом: – Царствие тебе небесное, Валерочка!
– По этой тетрадочке много чего наберется, – заявил следователь. – Батон легко отделался, сожрав просроченные консервы. Теперь ему только в геенне огненной вариться.
