– Да как вы смеете! – закричала Майя, не сдержавшись. – Человек жил работой. Столько для области сделал!
– Перестаньте, – процедил сквозь зубы следователь и осклабился гадко. – А то пойдешь как исполнитель. Я быстро докажу твою связь с группировкой Чегевара.
– И с Луисом Корваланом тоже, – огрызнулась Баженова.
Следователь собрался еще как-то надавить на Майку, но в этот момент в распахнутую дверь шагнула высокая фигура и требовательно осведомилась:
– Что тут происходит?
– Вот, Иван Юрьевич, – печально вздохнула Майя, поднимаясь навстречу. – Не успел Валерочка покинуть нас, как уже нашлись недоброжелатели, плетут инсинуации всякие. Обвиняют в преступлениях каких-то!
Губернатор бросил взгляд на маячившего сзади помощника.
– Соедини меня с прокурором области, – пробурчал в сердцах. А потом рявкнул в трубку: – Кто у меня в области тридцать седьмой год устраивает?!
Майя молча встала и прошла в спальню. Первое отделение концерта закончилось. А после антракта и смены декораций начнется второе. Она поправила волосы перед зеркалом, расстегнула одну пуговку на груди. Немного потерев глаза, вышла в гостиную и, усевшись в кресло, опустила голову на руки, изображая безмерную скорбь. Майя слышала, как из квартиры пулей вылетела следственная группа, как, бубня себе что-то под нос, разошлись по домам понятые, как просочился незамеченным помощник. А следом знакомый бас пророкотал над ухом:
– Майя Николаевна, я искренне сочувствую вашему горю.
Арсений Петрович проснулся затемно. Встал бесшумно и, выйдя на террасу, закурил, тайно позаимствовав сигаретку из пачки Супер-кота. Бессвязные воспоминания перемежались с горечью утраты.
«Ну как же так, Батон?» – мысленно сокрушался Чегевар, вспоминая, как однажды к Валерке пристали одноклассники, а он позвал на помощь. Маленький щуплый Сенька уже тогда корешевал с блатными и состоял на учете в детской комнате милиции. Он только грязно выругался на собравшихся побить Батона, как все правильные мальчики разбежались по углам. И ту встречу надолго запомнили и старались не ссориться с Гурьяновым.
Чегевар затянулся, придерживая сигаретку тремя пальцами, и постарался припомнить Валеркиных родителей. Мать – крикливая тетя Шура вечно гоняла его со двора, а отец…
– Дай и мне, – послышался рядом требовательный голос. Чегевар, не поворачиваясь, протянул начатую пахитоску. Сколько раз они с Анькой выкуривали одну сигарету на двоих. Болтали или просто дурачились…
– Ты прощаться пойдешь? – чуть слышно бросила Владыкина.
– Нет, – мотнул головой Арсений. – И тебе не советую. Подать платочек Маечке найдутся желающие.
Анька в недоумении уставилась на любовника.
– Драть когти надо, – прошептал он одними губами. – Чувствую, сейчас начнется. Валерке-то теперь хоть бы хны, а вот на нас с тобой пуху накидают.
– Ты имеешь в виду, что во всем обвинят? – уточнила Анька на всякий случай и, поморщившись, затянулась.
Чегевар оглядел подругу жизни, закутанную в плед, лохматую, но сосредоточенную.
– Да, – кивнул он. – Пора уже с вещами на выход. Аккуратно, неспешно, без кипеша. Чтобы комар носа не подточил.
– Тогда едем в Питер, потом в Финляндию, а оттуда в Чехию, – быстро пробормотала Анька, докуривая и выбрасывая окурок.
– А мне оставить, Анюта? – обиделся Арсений.
– Обойдешься, старый хрен. Сама через силу курила, чтоб тебе не досталось, – шумно отмахнулась она и тихо добавила: – А с бизнесом что, Сеня?
– Продавай. За разумную цену или в рассрочку. Только не Майке своей. От нее по-любому денег не дождешься.
– Это почему? –удивилась Владыкина.
– А сама посуди. Тут или на коне, или под конем. В любом случае не заплатит. В первом – знаться с тобой перестанет, а во втором – у нее последнее отберут.
– Разумно, – кивнула Анька. – Завтра с конкурентами поговорю, а ювелирку Маше в рассрочку продам.
– Ну и ладненько, Птица Говорун, пошли спать, а то расчирикалась на ночь глядя.
Анька легонько стукнула любовника по заднице и двинулась следом.
Темная тень, следившая из окна кухни, медленно отошла в сторону.
«Кажется, ничего не заметили и не подозревают. Ну погодите, голубки, через пару дней устроим вам маски-шоу!»
Глава 39. Часть 2.
Когда самолет набрал высоту, Маша достала из сумки бумаги, врученные Анькой, и принялась вчитываться в каждую строчку. Из-за суматохи последних дней смысл написанного ускользал от нее. И приходилось снова и снова возвращаться к уже прочитанному тексту.
– Ничего не понимаю, – вздохнула она. – Дурацкий канцелярит!
– Давай вместе, – предложил муж, добродушно улыбаясь. И как только она кивнула, забрал листы. Быстро пробежал глазами по договору.
– Все нормально, – заверил он. – Хорошие условия. С момента подписания становишься полноправной и единоличной хозяйкой "АРХМы".
– Да, я это понимаю, – устало вздохнула Маша. – Аня так все и объяснила, только боюсь страшно.
– Сама посуди, Владыкина первой предложила тебе, – заметил Витольд. – Почему она надумала избавиться от бизнеса, не знаю. А не купишь, позарится кто-то другой. Ты ведь не крепостная, чтобы тебя вместе с имуществом продавали?
– Я выкуплю бизнес. Условия хорошие. Ежегодные платежи в течение пяти лет. Меня устраивает. Но никак не пойму Аню.
– Тебе выгодно? Вот и пользуйся моментом, – хмыкнул Стрельников. – Денег на первый взнос я дам.
– У меня на карточке есть, – напомнила Маша. – Хватит.
– Упрямица,– усмехнулся Витольд, в одночасье вспомнив, что на злополучной карточке скопилось больше миллиона.
Она, вздохнув, положила голову на плечо мужа, закрыла глаза.
Тотчас, как в калейдоскопе, перед глазами замелькали события последних дней. Понедельник со скоропалительной свадьбой брата и известием о смерти Гурьянова сменился вторником с помпезными похоронами Майкиного мужа и предложением Владыкиной купить бизнес. А в среду они с Витольдом запрыгнули в самолет и полетели в Питер.
Сквозь накатывающую дрему она почувствовала, как на затылок ложится ладонь мужа, как быстрые пальцы бегут по шее, лаская каждый позвонок, потом снова возвращаются на голову и сводят с ума круговыми движениями.
– Мышцы сильно зажаты, – пробормотал Стрельников. – Вечером с меня массаж, мое сердечко.
Маша чуть не задохнулась от возбуждения. Эмоции понеслись вскачь, а воображение сразу же подкинуло картинку: полумрак свечей и сильные руки мужа скользят по ее телу, обильно сдобренному маслом.
Она заерзала на сидении, пытаясь отодвинуться, но крепкие руки удержали ее в объятиях супруга.
-Не балуйся, Мэри, – шутливо проворчал он, почувствовав, что жена легонько ущипнула. – Иначе придется просить у стюардессы отдельный кабинет.
Маша фыркнула и притворилась спящей.
Сознание тут же вытянуло из памяти приезд брата с новой женой.
«Вот такие мужики, – в сердцах подумала Маша. -Всю жизнь морочил голову одной, а женился на другой».
Но, что ни говори, Любаша ей понравилась сразу. Добрая, бесхитростная и на девятом месяце. Пока родственники охали и ахали, на террасу вышла Ева и с места в карьер поинтересовалась, почему у тети такой живот.
– Там твой брат, – улыбнулся Сергей.
– Леня туда не поместится, – с сомнением заметила Ева.
– Это другой, – рассмеялся Сережка, а Люба позвала малышку к себе и положила ее ручку на живот.
– Послушай, он там толкается,– улыбнулась она.
Ева отдернула ладошку и деловито приложила ухо. И в этот момент малыш повернулся.
– Он стукнул меня в ухо, – восторженно закричала малышка. – Мама, ты пьедставляешь?
– Иди ко мне, егоза, – позвал Чапай Еву. И она тут же прибежала, быстро втиснулась между двумя дедами. Еще локтями повела в разные стороны, расчищая себе пространство. За ней следом осторожно пробрался огромный лохматый пес с перевязанной лапой и улегся у Чапая в ногах.
