Наверное, я переелся сегодня любви, раз начал проявлять собственнические замашки в сторону бабы, которая запросто может меня в бараний рог скрутить и сказать, что так и было. Не могу объяснить. Мои мысли похожи на пипинбап, в котором море компонентов, но итог один — оргазм от удовольствия. Мозги расплавились напрочь, и я точно не выпущу её из рук до завтрашнего утра. Пусть все валят к черту в пятигорку! Я итак не мог никак добиться от неё внимания лишь ко мне. Вечно эти её состояния похода "в себя" и мужланские замашки. Она девочка. И при том, я по другому уже и не смогу её воспринимать. Потому что подо мной не зрелая женщина стонала и нежилась. Со мной любовью занималась девочка, которая местами даже стеснялась моих ласк.
Лика прижалась ко мне теснее, и я улыбнулся в её волосы. Провел рукой вдоль спины и не смог остановится. Гладил сверху вниз по коже, и смотрел на то, как по одеялам ползет луч солнца, который и заставил меня уснуть.
А проснулся от четкого ощущения пустоты. Меня прямо прошибло потом от того, что я оказался один в постели. Встрепенулся и открыл глаза, встретившись с серым грозовым небом. Оно сидело прямо напротив меня, скрестив ноги под собой и просто смотрело.
— Чем это ты занята? — я поднялся и упёрся спиной в мягкую спинку кровати.
— Смотрю, — тихий ответ, совершенно другим голосом, таким, который я слышал от неё лишь однажды, у ресторана, где она решила поужинать с тем куском дерьма.
— И как? — сложил руки на груди и начал рассматривать Лику в ответ, понимая что эта девица опять решила смыться на свою работу.
Одета в черный гольф и джинсы, волосы убраны в высокий хвост, а на лице тот самый взгляд госпожи инспекторши. Он блуждает по мне и в глазах Лики словно переливается свет. То серо, то ярко. Странная херня, но она заставляет меня ощутить себя дебилом, способным смотреть вечность только на это. И вот больше нихера не надо. Похоже я стал психом, а шиза моя сидела прямо напротив и продолжала гладить меня глазами.
— Мне нужно в департамент. Но прежде я должна тебе кое-что рассказать. Мы собираемся обвинить во всем одну из сестер Кимура, и выставить её как мишень.
Я нахмурился, и выпрямился, заметив, как Лика смотрит на меня таким взглядом, словно в чем-то провинилась.
— Что не так? Почему ты считаешь, что это плохо? — я медленно повёл ладонью по одеялам, и тут же её ладошка схватилась за мою.
И вот в этот момент, мне было насрать на всё, потому что я, как заворожённый смотрел на то как наши пальцы переплелись, и она накрыла мою руку своей второй, рассматривая костяшки моего кулака.
— Лика, я начинаю беситься! Не выводи мой пубертат в активную фазу! Какого хера на тебе лица нет после такого марафона? Я…
— Я люблю тебя! — она тихо прошептала эти три слова, смотря на наши руки, а я замер и обратился в слух.
Нельзя ей мешать. Если сейчас хоть слово вылетит из моей рисожуйки, моя госпожа больше не скажет подобного.
— Прости, что я заставила тебя пройти через такое вместе со мной. Это нечестно. Ты не должен был испытывать подобное.
Нет, ну вы только посмотрите на эту женщину, а? Она и тут виноватой себя сделала!
— Лика, знаешь недавно видел в новостях, что местный приют для бездомных сожгли. Это случайно не ты с канистрой полной керосина была застукала на видосе полицейских?
— Что? — она резко подняла голову, а я медленно подвинулся к ней и легко поднял руку, погладив по щеке.
Невероятное ощущение. Такое словно я ещё не проснулся и подобное похоже больше на сон.
— Саранхэ ё, наэ хетсаль! *(Люблю тебя, моё тепло)
— Не чуди! Мне дейст…
Я прихватил её за затылок, а другой рукой, которая до сих пор сжимала её ладошку, потянул на себя. Резко ударился в её губы своими, тут же втянув обе, и прижал к себе. Она выдохнула через нос, и жадно ответила, сжимая мои губы своими и слизывая нашу влагу. Видимо моему члену одного марафона со своей шизой было мало, потому что он тут же налился кровью, и я почувствовал жар во всем теле, на ряду с тем, как Лика продолжала жадно отвечать на мою ласку. Воздуха не хватало, но я продолжал целовать её и не давал сделать вдох. Пока сам чуть не задохнулся от нового чувства в груди. Оно душило и давило на солнечное сплетение. Но не от боли. Это было другое чувство, от которого я с гортанным хрипом, улыбнулся как идиот в её губы, а она потерялась маленьким носиком о мой.
— Если ты собралась… — перевел дыхание, и сглотнув продолжил, нежно сминая кожу её шеи, — … куда-то, то лучше тебе смыться сейчас, родная. Иначе мы из этого траходрома не выползем до завтрашнего рассвета.
— Уже ухожу. За мной заедет Ли Ю Чон-ши! — надтреснутый шепот в ответ, а потом простая срань, которая возможна в любых отношениях.
Но я не верил, что она это делает. Лика обняла меня и перелезла на мои колени, обвив собой полностью.
— Это вы, аджума, сейчас так перед мальчишкой оправдываетесь? Мол: меня мужик чужой на тачке покатает, но ты же не будешь беситься?
— А ты будешь? — она повела губами по моему правому плечу и устроила лицо в ложбинке у шеи.
— Ты сама просила не ревновать тебя, нэ агашши. Я пытаюсь следовать твоей просьбе, хотя мне и не нравится, что какой-то мужик будет возить мою женщину в своей тачке.
— А ты начинаешь взрослеть, — прошептала сквозь смех, и заглянула мне в глаза, подняв голову, — Мне пора.
— Принеси свою аппетитную попку домой пораньше? И не прибей никого, а то с тебя станется стволом своим махать.
— Ну ты и…
— Подросток в затянувшемся пубертате. Кстати! — я нахмурился и потрогал себя за зад, — Кажется у меня вылез прыщ на правом полушарии. Не посмотришь?
— Господи! — Лика вскочила, но когда я начал поворачиваться к ней задницей, швырнула в меня подушкой со словами:
— Обед на столе, сожду в холодильнике.
Я приподнял брови и привстал, посмотрев через перегородку на кухонную столешницу. Там реально стояла гора посуды.
— На Сеул упал метеорит или в лесу сдох последний кумихо? Ты есть сварила?
— Да! — и вот теперь, когда она открывала шкаф, надевала этот ужас на спину, с металлическим серебристым отблеском в кобуре, вернулась грозная инспекторша.
— Ты перчатки забыла, — тихо осек Лику, а она вздрогнула.
— Я думаю… Мне они скоро не понадобятся, — ответ со спины, и её хрупкие плечи скрывает грубая ткань кожаного плаща.
— Надень! Мне так будет спокойнее, и на одного покойника в этом мире будет меньше.
— Хан Бин! Какого хера ты несёшь?! — Лика обернулась, а я флегматично и четко произнес в ответ:
— Если этот хмырь ещё раз к тебе подойдёт, я ему руки таки в зад затолкаю. Проктологи нынче без работы. А так, хоть повышу им месячный план по выполнению ремонтных работ.
— И наградили же меня ваши Небеса, таким недоразумением! — Лика покачала головой, а потом спокойно начала собираться как ни в чем не бывало.
Я же опять наблюдал картину: ем на ходу, одеваюсь на ходу в ещё одну кофту, потом снимаю её, и так по кругу.
Поднялся и встал за её спиной, когда она третий раз меняла коричневые ботинки, на удобные кроссовки.
— Если ты не хочешь уходить, — начал вести руками вдоль её рук, предплечья, завершив своё шествие, поправив хвост, который застрял под воротником, — То и не нужно. Без тебя в Корее раскрываемость и так высокая, нэ агашши! Можно один день и уделить своему мальчику.
Лика привалилась к моей спине и хохотнула:
— Это так заметно!
— Это на лбу у тебя крупными иероглифами написано, родная! — провел рукой вдоль шелковистых волос, и ловил кайф от того, какие они гладкие.
— Я должна, Хан. Мы слишком близко.
— Ты знаешь, кто это? — обвил её талию рукой, и прижал к себе обнимая со спины.
— Есть весомые подозрения.
— И ты не скажешь мне кто это, — я почти был уверен в этом дерьме.
— Нет, потому что тогда он станет для тебя реальным. А импульсивный и действуешь необдуманно. Ты можешь помешать.
