— Он сказал, что если я хочу выиграть гонку, мне стоит поговорить с мисс Тиффани Райт. И дал адрес этого кафе.
Я зажмуриваюсь.
— Еще раз: любое мое заявление окажется абсолютно голословным.
Даже если привязаться к банковскому переводу со счета Сейди, можно при желании выставить все так, будто Фейрстахи помогали с лечением семье подружки одного из сыновей.
— Возможно. Но, может, и нет, если на вашей стороне выступят сыновья Говарда. С которым у вас был роман? Пресса говорит о Стефане, но я не склонен им доверять.
— С которым бы ни был у меня роман, он закончился. И связь мы не поддерживаем.
— Значит, это Норт, — делает совершенно правильное умозаключение Айлан. И, отвечая на мой вопросительный взгляд: — Когда я сказал, что к вам меня направил сын Говарда, вы предположили Стефана, потому что не поддерживаете связь со вторым братом. С тем, с которым был роман.
Он так буднично пожимает плечами, будто все это само собой разумеющиеся выводы. И вдруг достает визитку, кладет на стол, впрочем не побуждая ее взять:
— Из-за прокурора Фейрстаха вас чуть не убили.
Я добровольно беру статусный пластиковый скругленный по углам квадратик. Не могу понять, тот ли это человек, которому можно довериться? Тот ли шанс, которого я ждала целый месяц? Хопс может мне помочь, но и навредить может ничуть не менее вероятно!
— Вот именно.
— Я не прокурор, мисс Райт, но у меня хватит связей, чтобы вас защитить. И не только вас, но и всех, кто вступится за вашу историю.
— Слишком напоминает политическую браваду.
Айлан наклоняется ко мне и негромко, вкрадчиво заявляет:
— Мисс Райт, я судмедэксперт и прекрасно вижу, что творится в прокуратуре в последние годы. Окружной прокурор ест с рук Говарда, потому что тот поставляет ему наркотики, используя своего сына.
— Вы знаете про Стефа, — говорю я хрипло. — И не обнародовали это.
— Это мой последний козырь, мисс Райт, последнее средство. Я не хочу его вскрывать. Дайте мне повод им не воспользоваться.
— Вы шантажируете меня судьбой Стефана? — спрашиваю я, едва удерживаясь от того, чтобы опрокинуть на него столик.
— Нет, конечно, мисс Райт. Я просто готов на все, лишь бы Говард Фейрстах не занял губернаторское кресло. Неужели вы сами не понимаете, как важно, чтобы такой человек не получил еще больше власти? И еще: я не требую от вас незамедлительного ответа. Подумайте до конца недели.
Он выразительно смотрит на часы:
— Мы с вами разговаривали двадцать минут. Что я вам должен?
— Разговор с человеком, который ведет вашу предвыборную кампанию. Если он мне не понравится, я не буду рассматривать наше сотрудничество. И мне нужно обсудить все с братьями Фейрстахами.
Хопс понятливо кивает и уходит, даже не спросив мой номер телефона. Только когда я возвращаюсь на кухню и вижу вопросительный взгляд Хью, мол, что готовить, запоздало вспоминаю, что так и не приняла заказ. А ведь Александра передала мне столик. Приходится пожать плечами и сослаться на сильную занятость посетителя. Мда, неловко вышло.
Распрощавшись с Айланом Хопсом, я позволяю себе взять паузу на обдумывание, прежде чем начинать что-то выяснять у Фейрстахов. Ночь, я сижу на заваленном подушками подоконнике своей квартирки-студии с чашкой какао в руках. С неудовольствием отмечаю, что вместе с появлением в моей жизни политики опять вернулись тревоги и бессонные ночи.
Тиффани: Ты сдал меня Хопсу. Так дела не делаются. Нужно было предупредить.
Ворчун: Боялся, ты подготовишься и с порога ему свои гражданские права зачитаешь.
Я морщусь. Пятую поправку мне будут припоминать еще долго.
Тиффани: Ему нужна не я, а вы со Стефаном, и ты не можешь этого не понимать. Он прямо спросил, с кем из вас я встречалась и на чью поддержку могу рассчитывать.
Ворчун: Думаешь, Стеф не выступит с заявлением, пока не увидит тебя голой?
Тиффани: Думаю, что Стеф выступит, увидев голым даже тебя, но если ты по одну сторону, а он по-другую, то как бы ни закончилась политическая гонка, после нее ваш отец подчистит всех предателей. Не метафорически. А по поводу #мойпапанеубийца можешь больше не распыляться: мы все удостоверились, что это не так.
Тиффани: Или ты нынче придерживаешься пресс-версии, что во всем виноват один Бас и даже наркоту мне подкинул именно он?
Норт мне не отвечает, а я, досадливо щелкнув языком, слезаю с подоконника и иду в постель. Я хотела, чтобы он ответил, что выступит ради меня на стороне Хопса. И он этого не сделал. Опять кинул меня один на один с моими проблемами.
Ну же, Тиффани, тебе девятнадцать. Давай, поднажми и к двадцати перестань верить в Санту, Зубную фею и любовь, которая способна побеждать все обстоятельства.
Весь следующий день я варю себе кофе прямо на плите, думаю, как быть, и неспешно собираюсь на празднование дня рождения Александры. Если вы одинокая девушка в свой выходной день, не имеете друзей-сверстников и каких бы то ни было отношений, то можете себе позволить немного полениться. При условии, конечно, что вас в данный момент никто не убивает.
Коллеги восприняли идею встретиться в баре, не являющемся собственностью Ларри, с огромным воодушевлением. Только Айрис расстроилась и вынуждена была отказаться из-за Дафны. Если честно, как только она слилась, напряглась и я тоже: Александра придет с мужем, Тали продолжит подбивать клинья к Хью, а я останусь пятой лишней? Я колебалась достаточно долго, чтобы Александра поняла мои опасения и пообещала решить эту проблему и пригласить ребят из своего нерабочего окружения. Мне оставалось только сдаться. Тем более что пятничный вечер, в кафе другая смена — не сидеть же дома одной.
Я как раз докрашиваю губы, когда на телефон падает сообщение.
Весельчак: Тебе настолько грустно, что ты переписываешься с Джесс? Серьезно? Дуй ко мне домой. У нас тусовка по поводу окончания сессии.
Осознав, как все удачно сложилась, я фоткаю себя в зеркале и отправляю селфи Стефу.
Тиффани: Ничего не выйдет. У меня другие планы.
Весельчак: Огонь.
Весельчак: Но обойдемся без ответной любезности, потому что я голый, и ты это вряд ли оценишь.
Тиффани: Голый во время тусовки? В самом начале?
Весельчак: *подмигивающий смайл*
Тиффани: А меня пригласил оценить твое неглиже лично? Смотри, я буду краснеть и смущаться. И наверняка присоединюсь к твоему фан-клубу.
Весельчак: Святотатство. Никак нельзя допустить подобного.
Подумав, я решаю, что была не была. На днях мне нужно дать Хопсу ответ, и глупо сыпать предположениями о том, кто из близнецов согласится, а кто нет. Я могу гадать сколько угодно, но обстоятельства намного вернее любой вероятности. Особенно в свете давления Говарда. В конце концов, пока я сама не дам отмашку Айлану — ничего не начнется. Стефан имеет право решить за себя. Значит, надо с ним это обсудить. И не по телефону.
Тиффани: Раз ты нынче не пьешь, я согласна этим воспользоваться в полной мере. Приезжай ко мне завтра к десяти часам утра. Есть разговор.
Весельчак: Десять утра? Да ты прикалываешься. Это в какой такой компании ты собралась веселиться, что встанешь бодрячком в такую рань? Я нынче хоть и трезвенник, но не намерен лечь раньше пяти.
Тиффани: А я разве настаиваю? Можешь не ложиться. В смысле спать: остальным хоть всю ночь занимайся.
Я закатываю глаза. На фоне Стефа каждый раз становится очевидно, какая ужасная я зануда. Но хоть не ханжа — и на том спасибо.
Тиффани: Айрис попросила меня посидеть с Дафной во второй половине дня, поэтому только так. Но мне очень нужно с тобой поговорить. С меня завтрак и нормальный кофе.
Не так уж много времени дал мне Хопс, если вдуматься. А если учесть несговорчивость братьев плюсом к моей, то выходит, что и вовсе чуть.
Весельчак: Ну все, ты меня соблазнила.
Весельчак: Жди. И только попробуй зажать завтрак.
Усмехнувшись, откладываю телефон и напоследок взбиваю волосы пальцами. Все, можно идти.
