— Твоей судьбой?
Она подняла бровь.
— Нет… не так. Это никак не связано ни с фотографией, ни с моим путешествием, ни со словами Виктора. Просто я никогда не встречал таких, как ты, и я уверен, что никогда больше не встречу. Я люблю тебя, Элизабет… и больше того, ты мне нравишься. Я обожаю проводить с тобой время.
Она изучала его с выражением лица, которое он не мог растолковать. Когда она заговорила, ее голос зазвучал по-деловому.
— Ты ведь понимаешь, что это все равно безумная история, из-за которой ты выглядишь как одержимый пациент психбольницы.
— Знаю, — согласился Тибо. — Поверь мне, я самому себе кажусь ненормальным.
— А что, если я сказала бы тебе уехать из Хэмптона и никогда больше не беспокоить меня? — пыталась прощупать почву Элизабет.
— Я бы уехал, и ты никогда бы не получила от меня ни весточки.
Его слова повисли в воздухе, исполненные глубокого смысла. Она поерзала на диване, отвернувшись с явным недовольством, прежде чем снова обратила к нему лицо.
— И ты бы даже не позвонил? После всего, что нам пришлось пережить? — фыркнула она. — Не могу в это поверить.
Его накрыло волной облегчения, когда он понял, что она разыгрывает его. Он выдохнул, не осознав даже, что все это время сдерживал дыхание, и расплылся в улыбке:
— Если только так ты сможешь поверить, что я не псих.
— Я думаю, это совсем уж тоскливо. Парень должен по крайней мере звонить.
Она подвинулась чуть ближе к нему на диване.
— Я буду иметь это в виду.
— Ты ведь понимаешь, что не стоит рассказывать эту историю всем и каждому, если ты собираешься здесь жить.
Он скользнул еще ближе к ней, на этот раз ощутимо ближе.
— С этим я как-нибудь справлюсь.
— И если ты ждешь повышения только потому, что встречаешься с внучкой начальницы, можешь об этом забыть.
— Придется довольствоваться тем, что есть.
— Правда, не знаю как. У тебя ведь даже машины нет.
К тому моменту он оказался уже совсем рядом, она повернулась к нему, так что ее волосы скользнули по его плечу. Он наклонился и поцеловал ее в шею.
— Я что-нибудь придумаю, — прошептал он, прежде чем прижаться губами к ее губам.
Они долго целовались на диване. Когда он наконец понес ее в спальню, они занялись любовью, слившись в одно целое. Их единение было страстным, и неистовым, и всепрощающим, таким же острым и нежным, как их чувства. Потом Тибо, лежа на боку, пристально смотрел на Элизабет. Он ласкал ее щеку пальцем, и она поцеловала его.
— Я думаю, ты можешь остаться, — прошептала она.
Клейтон с недоверием таращился на дом, костяшки его пальцев побелели от напряжения, когда он сжимал руль. Он то и дело моргал, чтобы лучше видеть, но перед ним стояла все та же картина: машина Бет на подъездной аллее, парочка, целующаяся на диване, Тай-болт, несущий ее в спальню.
Бет и Тай-болт вместе. С каждой минутой он чувствовал, как волны гнева все сильнее бушуют и борются внутри его. Его идеальные планы сразу растаяли как дым. А Тай-болт вечно будет держать его на мушке.
Он сжал губы, так что они превратились в тонкую линию. Его подмывало ворваться в дом и застать их врасплох, но там сидела эта чертова собака. Опять. Ему и так было нелегко следить за ними в бинокль из машины, чтобы его не заметили.
Тай-болт. Собака. Бет…
Он ударил по рулю. Как такое могло произойти? Бет разве не слышала, что он сказал? Разве она не понимала, в какой опасности находится? Разве ей наплевать на Бена?
Он ни в коем случае не допустит, чтобы этот псих стал частью жизни его сына. Ни за что. Не в этой жизни.
Ему следовало такого ожидать. Ему следовало догадаться, как глупа может быть Бет. Возможно, ей уже скоро тридцать, но у нее интеллект ребенка. Ему следовало догадаться, что она увидит в Тай-болте то, что хочет, и проигнорирует очевидное.
Конец все равно наступит. Рано или поздно. Он заставит ее прозреть, чего бы это ему ни стоило.
Поцеловав Элизабет на прощание в дверях, Тибо рухнул на диван, чувствуя себя опустошенным и в тоже время ощущая облегчение. Он упивался осознанием того, что Элизабет простила его. То, что она попыталась понять и придать смысл его запутанному путешествию в Хэмптон, казалось не чем иным, как чудом. Она приняла его таким, каков он есть, без прикрас; он никогда не думал, что это возможно.
Прежде чем уйти, она пригласила его на ужин, и хотя с радостью согласился, он собирался отдохнуть, прежде чем отправиться к ней. Иначе он сомневался, что, у него хватило бы сил на непринужденный разговор.
Он знал, что, перед тем как вздремнуть, нужно вывести Зевса на прогулку, хотя бы ненадолго. Он отправился на заднюю веранду и достал дождевик. Зевс последовал за хозяином, наблюдая за ним с любопытством.
— Да, мы идем на улицу, — объявил он. — Только дай мне сперва одеться.
Зевс залаял и запрыгал от радости, как гарцующий конь. Он понесся к двери, а потом обратно к Тибо.
— Я и так тороплюсь, как могу. Расслабься.
Зевс продолжал бегать вокруг него кругами и пританцовывать.
— Расслабься, — повторил Тибо. Зевс уставился на него умоляющим взглядом, а потом неохотно сел.
Тибо надел дождевик и пару сапог, потом открыл затянутую сеткой дверь. Зевс выскочил под дождь и тут же захлюпал по грязной земле. В отличие от дома Наны жилище Тибо располагалось на небольшой возвышенности; вода собралась в четверти мили отсюда. Впереди Зевс устремился к лесу, а затем вновь выбежал на открытую местность, потом покружил по усыпанной гравием подъездной аллее, бегая и подпрыгивая от восторга. Тибо улыбнулся, подумав: «Я точно знаю, как ты себя чувствуешь».
Они провели пару минут снаружи, побродив под дождем. Небо стало угольно-черным, потяжелев от налившихся дождем облаков. Вновь поднялся ветер, и Тибо ощущал, как капли воды больно бьют по лицу, когда ветер дует сбоку. Это не имело значения: впервые за долгие годы он чувствовал себя действительно свободным.
Он заметил, что следы от колес Элизабет в начале подъездной аллеи уже почти смыло потоками воды. Еще через пару минут дождь полностью сровняет их с землей. Что-то все же привлекло его внимание, и он попытался понять, что видит перед собой. Сначала его посетила мысль о том, что колеса, оставившие следы, слишком широки.
Он прошел вперед, чтобы лучше все разглядеть, тем временем пытаясь объяснить увиденное тем, что следы от колес, ведущие к дому, просто наложились на следы, идущие от дома. Лишь стоя на краю подъездной аллеи, он осознал, что ошибся. Там было два ряда следов, и оба вели туда и обратно. Следы от двух автомобилей. Сначала это показалось ему сущей бессмыслицей.
