Акушерка спала крепким сном после бессонной ночи, проведенной у постели роженицы. Спартаку пришлось долго стучать, чтобы ее добудиться. Поняв, в чем дело, она на ходу подхватила свой незаменимый чемоданчик и последовала за насмерть перепуганным будущим папашей, кричавшим по дороге что-то бессвязное.
Тем временем Лена, стараясь сдерживать стоны, с трудом дотащилась до спальни, сняла с кровати постельное белье, покрыла набитый шерстью матрас клеенкой, потом натянула на него стеганое покрывало, которое сшила сама, и, наконец, постелила сверху свежую простыню, надеясь, что Спартак с повитухой вскоре появятся. Приступы боли в пояснице становились все более частыми и невыносимыми. Она растянулась на постели и вдруг почувствовала, как по ногам стекает теплая жидкость. Болезненные сокращения буквально не давали ей дышать.
Когда Спартак и акушерка вбежали наконец в комнату, ребенок уже появился на свет. Повитуха проворно перерезала пуповину и принялась хлопотать вокруг матери и новорожденного.
— У вас прекрасная девочка, — объявила она.
— Мы назовем ее Мирандой, — сказал Спартак, склоняясь над изголовьем, чтобы поцеловать Лену. — Спасибо, любовь моя. Ты удивительная женщина. — Его глаза растроганно блестели.
После родов у Лены начались частые и беспричинные приступы меланхолии, настолько испугавшие Спартака, что он вызвал к ней врача.
— С вашей женой все в порядке, — заверил его доктор, — не обращайте внимания на эти слезы. Многие женщины ведут себя так после рождения ребенка, причины этого явления нам неизвестны. Вы, синьор Рангони, должны позаботиться о том, чтобы молодая мамаша хорошо питалась: парное мясо, свежие овощи, хорошее легкое вино и много фруктов. Тогда ее молоко обогатится питательными веществами, которые помогут малютке вырасти сильной и здоровой.
После родов акушерка крепко-накрепко перебинтовала Лене живот эластичным бинтом. Эта повязка ужасно мешала ей, буквально отравляла жизнь.
— Это совершенно необходимо? — спросила Лена.
— Деревенские женщины не пользуются некоторыми приспособлениями, хотя они очень важны. Ваши внутренние органы, синьора, месяцами подвергались сдавливанию. Ребенок рос, и они все больше сжимались под его тяжестью. А теперь вашим внутренностям надо помочь встать на место.
Бандаж был такой тугой, что Лене трудно было даже подниматься с кровати.
Синьорина Донадони поспешила предложить свою помощь. Она привела с собой некое странное существо, одну из своих «заблудших» подопечных, которую ей удалось вернуть на путь добродетели.
Ее звали Серафиной, для краткости — Финни. Финни в свои двадцать лет успела пристраститься к бутылке и была настоящей алкоголичкой, когда почтенная синьорина подобрала ее на скамейке в садах Маргериты. Синьорина Донадони вылечила ее от запоя, нашла ей жилье в институте сестер-урсулинок и работу на кондитерской фабрике. С тех пор Финни работала по двенадцать часов в сутки за нищенскую зарплату, но была спокойна и довольна жизнью.
— С этого дня никакой фабрики, — объявила ей синьорина. — Ты будешь работать в доме у богатой и порядочной супружеской четы.
А Лену она заверила:
— Можешь доверять Финни, как самой себе.
— Вы так много для меня сделали, — сказала ей Лена. — Как я смогу вас отблагодарить? Я в неоплатном долгу перед вами.
— Мне всегда нужно кого-то опекать, — ответила старая дева. — Я прекрасно понимаю, что теперь мне придется искать новую кастеляншу, а уж такой добросовестной, как ты, и вовек не найти. Ты дала мне гораздо больше, чем я тебе. И не будем считаться, кто перед кем в долгу.
Оставшись одни, Лена и Финни обменялись изучающими взглядами и остались довольны друг другом. Финни оказалась миниатюрной брюнеткой с кротким взглядом.
— Сколько тебе лет? — спросила Лена.
— Двадцать шесть. А вам?
— Я немного моложе тебя.
— Вы такая красавица, — с восхищением отметила девушка.
— Ты оставила постоянную работу, чтобы прийти мне на помощь, — сказала ей Лена, искренне полагая, что домашняя прислуга — это баловство, которого она не может себе позволить.
Финни бросила на новую хозяйку смеющийся взгляд.
— Бог даст день, бог даст и пищу, — ответила она. — Раз синьорина Донадони послала меня к вам, значит, у нее были на то свои причины.
Финни проработала у Лены более тридцати лет. Когда она умирала, Лена не отходила от ее постели, ухаживая за ней, как родная сестра.
Через несколько дней Спартак вернулся домой, неся в руке клетку с двумя горлицами.
— Для тебя, любовь моя, — сказал он, нежно поцеловав ее.
— Горлицы! — воскликнула Лена.
— Они принесли тебе подарок, — уточнил Спартак.
На шее у одной из птичек была повязана белая шелковая ленточка, на которой висело кольцо с бриллиантами.
— Я ведь тебе обещал, помнишь?
— Где ты взял столько денег? — в тревоге спросила Лена.
— Не твоего ума дело, — рассмеялся Спартак. — Я еще за него не заплатил. То есть, я хочу сказать, не всю сумму. У меня, слава богу, большой кредит, — пояснил он, пока Лена снимала кольцо с шейки горлицы.
Спартак надел его ей на палец.
— Это тебе в подарок. В один прекрасный день — надеюсь, он не за горами — твой палец украсит и обручальное кольцо.
— Сама не понимаю, зачем я все еще верю такому хвастунишке, как ты, — улыбнулась Лена, любуясь чистым блеском бриллиантов.
Крестины Миранды были обставлены необычайно торжественно. Всю подготовку взяла на себя Одетта, она же выступила в роли крестной матери. В церковь отправился целый кортеж из трех автомобилей. В первом лимузине, в сопровождении графа Сфорцы, ехала сама Одетта, держа на руках новорожденную. Спартак и Лена следовали за ними во второй машине, а старики Рангони заняли место в третьей.
Баптистерий церкви Святого Петрония был украшен белыми розами, величественный обряд крещения растрогал Лену до слез. Внимательно наблюдавшая за ней Одетта заметила брошку в форме розы, приколотую к отвороту ее платья. Не в силах удержаться от улыбки, она обернулась к Спартаку. Он ответил ей многозначительным взглядом.
Окончание церемонии, последовавшего за ней обеда и традиционного обмена любезностями и поздравлениями Лена восприняла как избавление: она была еще слишком слаба после родов и больше всего на свете мечтала укрыться в собственном доме с маленькой Мирандой.
Старики Рангони вернулись в Луго на поезде. Супруги Сфорца остались в Болонье и отправились в отель «Бальони», где у них был заказан номер. Лена, попав наконец домой, поскорее избавилась от элегантного праздничного наряда и взяла дочь на руки, чтобы покормить малышку. Спартак смотрел на Маддалену с бесконечной нежностью и думал, что она стала еще красивее. Восхищаясь хрупким и в то же время словно излучающим внутреннюю силу очарованием представшей перед ним картины, он понял, почему тема материнства вдохновила стольких художников на создание шедевров.
