Хелен заметила, что Мэрджори беременна, и расстроилась до слез.
— Это ужасно, — говорила она. — Эдвард, Макс и Маркус будут старше своей тетушки. Это ненормально.
— А может быть, это будет мальчик, — заметил Клиффорд. — Их дядя.
Ей даже думать об этом не хотелось, и она совсем расплакалась. Но не потому, что ее в самом деле тревожило именно это. Она оплакивала бедную Эвелин, которая так и не добилась того, чего хотела, и умерла, думая, что пытались достигнуть невозможного. И вот то, чего так и не добилась Эвелин, так легко удалось сделать Мэрджори.
Вскоре после того, как вопрос о приобретении Уэксфорд-холла был решен, в один из воскресных дней Энджи, как я уже говорила, нанесла визит Джону и Мэрджори. Джон был вежлив, корректен, абсолютно трезв и чисто выбрит, а Мэрджори — в домашнем просторном халатике — не скрывала свою беременность. Они беседовали за жареной бараниной с красносмородиновым желе (последняя банка из запасов, приготовленных еще Эвелин) и говорили главным образом о Клиффорде Уэксфорде, хотя Мэрджори все время старалась прекратить этот разговор.
— Ни в коем случае, — говорила Энджи, — вы не должны подчиняться условиям, оговоренным в контракте с Леонардос. Они ставят вас в какие-то совершенно неестественные рамки. Мы можем обратиться в Европейский Суд. По существу, этот контракт ограничивает ваше творчество тремя картинами в год, поддерживая тем самым высокую стоимость ваших произведений, но при этом выигрывают все, кроме вас. Весь доход получает галерея Леонардос, но не вы. Сколько они вам выплачивают?
— Две тысячи в год.
— Но это же ничтожно мало, — улыбнулась Энджи. — Это настоящая эксплуатация.
— Конечно, — сказал Джон, — я за год пишу не три, а гораздо больше картин. Но я не имею права их продавать.
— Он хранит их в сарае, где велосипеды, — заметила Мэрджори.
— Очень хочется посмотреть их, — загорелась Энджи.
Джон Лэлли пообещал, что покажет ей все как-нибудь в другой раз: тропка к сараю грязная, ступеньки там разбиты, освещение плохое.
Энджи сказала, что она неоднократно встречалась с Клиффордом Уэксфордом. Тот как-то рассказывал ей о случае, когда Джон много лет назад застал их вместе с Хелен, и Клиффорд ударил Джона и сбил его с ног. Клиффорд, конечно, заинтересован в том, чтобы все осталось, как есть. Он принадлежит к тому типу людей, которые сами очень стараются представить себя творческими личностями, но у них ничего не выходит. Она очень удивлена, что Джон Лэлли не остановил свою дочь, когда она вторично сошлась с Клиффордом, ведь после первого раза уже было ясно, что ничего хорошего не получится.
— Она мне не дочь, — снова взъярился Джон. — Она убила мою жену.
— Но, Джон, — предостерегающе начала Мэрджори.
— Ничего не «Но, Джон»! — оборвал ее, по своему обыкновению, художник.
— Ты снова за старое, — укорила его жена. Он замолчал.
— Не знаю, но после того, что случилось с Нелл… — вздохнула Энджи. — Конечно, мы тогда были дружны с Хелен, и я, со своей стороны, должна была подсказать ей, чтобы она лучше присматривала за Нелл, раз уж Клиффорд так упрямо себя вел. Дело, конечно, не в Клиффорде, но, по крайней мере, девочка была бы жива. Да, Клиффорду все сходит с рук! Вот, например, он, Джон Лэлли — ограничен в своем творчестве, фактически куплен им в собственность — да разве речь идет только о Лэлли — ведь и другие художники, живущие в этом мире, страдают от эксплуатации таких дельцов! Надо этому положить конец!
Ну можно ей, Энджи, хотя бы только заглянуть в этот сарай? Вот она бы брала себе всего десять процентов, как владелец галереи, ну еще немного на организацию выставки перед торгами, а после продажи картины художник получил бы не менее двадцати процентов чистой прибыли.
Джон Лэлли повел Энджи в свой сарай.
— Считайте меня своим другом, — говорила она. — Мы затаскаем Леонардос по судам. Посмотрите-ка, какие нашлись покровители искусства!
— Да, да, мы им покажем! — поддакивал ей Джон.
Мэрджори сказала потом мужу, что она сомневается в том, что Энджи была когда-то кому-то другом, но он уже ее не слушал.
Энджи завтракала с Саймоном Корнбруком в Дорчестере и как бы случайно упомянула, что Клиффорд время от времени встречается с женщиной по имени Фанни, его коллегой по Леонардос, их связь тянется уже несколько лет, с поездки Клиффорда в Женеву. Саймон не стал передавать эту новость Хелен, своей бывшей жене. Не потому, что ему нравился Клиффорд, просто он не хотел причинять страданий Хелен. Есть все-таки на земле чуткие люди, уверяю вас.
Энджи позвонила Клиффорду и предложила позавтракать вместе в «Клэриджес».
— Никогда! — возразил Клиффорд.
— Ну только еще разик! — настаивала Энджи. — Ничто тебе не угрожает! Наверное, мы уже стары для таких дел!
— Ты, может быть, — нагрубил Клиффорд. — А я еще нет.
Тем не менее, он приехал в «Клэриджес». Энджи была одета в белый шелковый костюм, который весь сиял и переливался, в отличие от самой Энджи. Костюмчик был перехвачен в талии изящной сверкающей цепью, скрепленной крупным бриллиантом, впрочем, Клиффорд слабо разбирался в том, настоящий это бриллиант или искусственный. Когда перед вами появляется женщина в таком поясе и предоставляет вам возможность расстегнуть его, трудно устоять и не сделать этого, хотя бы только для того, чтобы увидеть, как сверкает камень, когда пояс соскальзывает на пол. Клиффорд расстегнул его.
— Не представляю, как ты терпишь под своей крышей этого Саймона Корнбрука, — проговорила Энджи, этот черный вихрь из Южной Африки, удобно свернувшийся на отделанной медной инкрустацией кровати отеля «Клэриджес».
— Хелен считает, что мы должны себя вести, как культурные люди.
— Она считает… Она не считает… А отчего близнецы так похожи на него?
И для Энджи это было только начало задуманного.
Ну вот, читатель, Энджи забеременела от Клиффорда. Чего она и добивалась. Она все рассчитала. Удача была на ее стороне, увы, она часто сопутствует дурным замыслам. Видно, дьявол в самом деле помогает себе подобным. Энджи было сорок два — не тот возраст, чтобы забеременеть, не отдавая себе отчета в этом, попав в неудобное положение оттого, что с платья случайно соскользнул бриллиантовый пояс в номере люкс отеля «Клэриджес»! Как бы то ни было, но Энджи забеременела, как и намеревалась. (Вас возмущает, читатель, что специально для этого она заказала номер люкс? Но, надеюсь, вы воздадите ей должное — такая наглость заслуживает успеха!) Ее план, конечно, заключался не только в том, чтобы заиметь ребенка от Клиффорда, потому что она любила его. Ну хорошо, пусть любила, ведь и злые способны любить, не только добрые, — но она собиралась использовать свою беременность, как способ заставить Клиффорда жениться на ней — ведь разводился же он уже однажды с Хелен.
