– И? Ну же скажи? Скажешь?
– Хочу, чтобы ты был рядом в этот момент.
– Рядом, как день назад? Когда мы по разные стороны? Или как сейчас…
– Нет. Никаких разных сторон, Ратмир. Я хочу быть с тобой. Когда Тамара рассказала, куда ты отправился, я не могла думать ни о чем, кроме тебя. Мне было страшно, что с тобой может что-то случиться, а мы так и не помирились. Я не хотела тебя отпускать с тяжелым сердцем. Не могу так… Больше не могу. Мне так тяжело, что между нами столько недоговоренностей и секретов.
– Больше никаких секретов. Клянусь! Просто это был не совсем мой секрет, Лиль. Да, я вспылил. Должен был тебе рассказать, но тревожить не смел. Снова поддался эмоциям. Голова гудит, я весь словно в огне, так ты на меня действуешь.
– Поцелуй меня, Ратмир. Я скучаю по тебе, по нам… Нас было так мало. Почему? Нас, вдвоем, было так мало…
– Больше ни слова.
Он целует меня, я чувствую соль на губах. Горьковатый привкус пьянящего поцелуя набирает обороты. Мы начинаем задыхаться, крепче прижимаясь друг к другу, впиваясь губами, всасывая с шумными выдохами.
– Лиль… Я тебя хочу. Надо ехать в больницу. Все наши там будут, а я хочу тебя…
– Я тоже! – стискиваю его член пальцами через одежду. – Безумно.
– Прекрати! – останавливает движения моих пальцев. – Так и в трусы кончить можно. Пошли в душ! Поставим напор посильнее. Мне все равно надо умыться. Тянет гарью!
– Я даже не почувствовала.
– Ты просто испачкалась! – трет нежно большим пальцем мою щеку. – Пошли, Лиль… У меня не так много времени на сборы.
Мы раздеваемся здесь же, просто бросив одежду на пол и в душ перемещаемся, жадно хватаясь друг за друга.
– Посильнее… – трясусь от вожделения.
Между ногами мокро.
Ратмир просто прижимает меня к стене душевой кабины и подхватывает под попкой, насадив на свой член.
Дергаюсь от того, как его большой, толстый ствол оказывается во мне – туго и плотно входит.
– Извини, что так жестко. Но я…
– Еще! Идеально… Мне хорошо!
– Моя голодная… Ты ночами меня с ума сводила. Как я тебя только во сне не трахнул, уму непостижимо! – признается, целуя, и продолжает размашисто двигать бедрами.
– Трахни сейчас… Трахни меня. Я хочу тебя… Еще!
– Я в тебя. Да?
– Да. Конечно, хочу, чтобы ты был во мне…
Мы остервенело целуем и ласкаем друг друга. Почти больно от жгучей страсти и раздирающего на части желания получить еще и еще. Не знаю, получится ли когда-нибудь не гореть так, как я горю каждый раз от нашего секса. Он всегда взрывоопасный и грозящий спалить все кругом дотла. До самого основания. Совершенное бесстыдство… Чарующее ощущение близости партнера… Он во мне. Его голос и стоны, звук хлюпающей плоти, мощные рывки. От дикого мужского запаха во мне отзывается все, каждая клеточка тела дрожит.
Я хочу его всего. Мы максимально близко. Я зависима от него, вишу на нем, и мне нравится это чувство принадлежности, когда только Ратмир решает, как быстро и часто трахать меня. Я принимаю его всего – движения собственнические, жадные, опаляющие.
Я достигаю пика чуть-чуть быстрее него. Ратмир это чувствует, сжимает меня крепче и просит:
– Кончай для меня… Любишь. Скажи?
Это нечестно, пытать меня таким вопросом, когда тело размазывается от счастья, расщепляется от удовольствия на атомы. Но я все же отвечаю:
– Люблю. Люблю, Ратмир…
Он двигается еще быстрее и кончает, не отрывая взгляда от моих глаз.
– Ммм… Лиль… Сейчас сердце лопнет!
Ратмир продолжает меня держать, не отпуская. Его тело дрожит. Я замечаю несколько пугающе огромных кровоподтеков на груди и плече.
– Это ты называешь парочка царапин? – спрашиваю, дыша через раз.
– Ерунда. Правда. Тимуру крепко досталось, полез в самое пекло… Но все обошлось без явных потерь!
Его член до сих пор во мне, тугая и жарка наполненность занимает каждую клеточку тела.
– Как ты здесь? Без меня? Соскучилась по моему назойливому вниманию или отправишь куда подальше после того, как сниму тебя со своего члена? – целует. – Ты такая мягкая, горячая, нежная…
– Давай отправимся вместе? Отсюда. У тебя хорошая семья, правда. Они мне нравятся. Но я хочу наше место…
– О, я понимаю. Ты вспоминаешь наш секс-марафон и скучаешь по этому раздолью в сексе, да? – усмехается порочно.
Ратмир размыкает объятия и разворачивает меня спиной.
– Прогнись под мой член. Я еще раз хочу тебя перед тем, как поеду в больницу. Хочу, чтобы ты как можно дольше помнила вот это ощущение…
Он прогибает меня и медленно нажимает членом на складки, проникая едва ли не по миллиметру. Откровенные разговоры заводят, я сама делаю движение бедрами, подмахнув навстречу.
– О... Или лучше я запомню вот это, как ты сама себя насаживаешь на мой член. Двигайся, Лиличка… Двигайся, ты охуенно тугая и мокрая. Голодная… Ты мне такой нравишься безумно!
Мы снова забываемся в жарком сексе, захлебываемся стонами и вбиваемся друг в друга бедрами, вымещая все накопившееся, расплескивая флюиды взаимного притяжения.
Пальцы Ратмира смыкаются на моей груди, заигрывая с ней. Мы кончаем на этот раз одновременно, долго-долго впитывая каждый миг наслаждения. Каждый спазм…
Наслаждаемся. Люблю его…
– Ты меня убедила, – выдыхает Ратмир. – Будем жить отдельно от моих стариков.
* * *
Ратмир
Поначалу нашу семью еще нехило так штормит из-за передряги, в которую встрял Багратов и частично втянул меня и Амира.
Еще больший ажиотаж вызывает долгожданное возвращение Армана, которого многие долгое время считали погибшим. Но, кажется, Тимур верил в глубине души, что его младший брат жив и надеялся на это больше всех остальных.
Тимур Багратов едва передвигается, временно плохо видит из-за последствий взрыва, но настойчиво добивается внимания Армана, ждет, что тот вспомнит о них, о всей семье. Но у Армана – амнезия, он не помнит никого из нас. Меня, в том числе. Я и не рассчитывал особо, но все же немного грустно, что так вышло.
Однако долго грустить я просто не способен. Откровенно говоря, помню его не так хорошо, как Тимур. С Арманом у меня раньше не было особенной близости, он казался мне высокомерным засранцем, которому все давалось легко: музыка, девочки, гонки…
Но неожиданно для нас двоих именно сейчас я нахожу с ним общий язык и общаюсь лучше всех остальных. Просто не жду от него ничего особенного, никаких особых просветов и пробуждений от амнезии. Ничего совершенно. Возможно, поэтому Арман терпит мое присутствие, мы много болтаем о тачках, спорте… С ним приятно и довольно легко.
С Лилей все наладилось и продолжает становиться только лучше. Доверие по кирпичику восстанавливается.
Мы переехали от моих родителей, на квартиру, в которой уже бывали. Про себя называю ее ласково «наше трахо-гнездышко». Вся атмосфера пропитана сексом, каждый угол рождает порочные картинки.
Снова сойдясь, мы с Лилей попробовали, кажется, все. Она потрясающая, правда. Особенно потрясающей смотрится на коленях и с моим членом во рту. Даааа… Лиличка все-таки решилась на это, словно минет – это последняя точка откровенности и доверия для нее. Не знаю, у меня в этом плане запретов нет. Я охотно беру ее по-всякому, мне нравится, когда она оттрахивает себя, сидя сверху на мне, а я ласкаю ее грудь и трахаю пальцем узкую попку.
Идеальная женщина!
Вредная, колючая, самостоятельная… Лиля до сих пор работает в своей школе, сводит меня с ума своими строгими платьями. Они мне кажутся еще сексапильнее от того, что я знаю, какая горячая и отзывчивая киска спрятана между ее стройных ножек!
Жизнь налаживается.
Лиля состоит на учете в клинике, сдала все анализы. Мы ждем еще одного скрининга, чтобы узнать пол ребенка. Когда Лиля рассказала мне о своем сне, что ей привиделось двое, я чуть грешным делом не решил, что наградил ее двумя младенцами! Но первое узи показало, что плод – один.
Я много думал о том, что Лиля носит моего ребенка под сердцем. Но окончательное осознание факта будущего отцовства накрыло меня лишь тогда, когда я услышал сердцебиение ребенка.
