по лестнице.
С каждым шагом его голова ударялась о дерево, и я начал петь на мотив Pop Goes The Weasel.
— Гвидо пришел снять свой груз, но Слоан не слабая, он пытался взять то, что не было его, так руби!
Слоан высунула голову из гостиной, когда я добрался до коридора, и я по-волчьи ухмыльнулся, когда она подняла брови, глядя на меня.
— Ты всегда шутишь об убийствах? — спросила она, хмуро глядя на тело, которое я таскал по коридору.
— Я имею в виду… только когда я убиваю. — Я пожал плечами. — Кроме того, это не было убийством. Это была самооборона.
— Ты действительно должен быть таким…веселым? — спросила она.
— Ты хочешь, чтобы я оплакивал мудака, который изнасиловал бы и убил тебя? — спросил я, и юмор ускользнул из моего голоса, когда я опустил хватку на его лодыжках, и его ступни грохнулись на пол.
Взгляд Слоана стал жестче.
— Нет.
— И ты снова собираешься плакать из-за него?
— Нет, — прорычала она.
— Хорошо. Хочешь пойти посмотреть, как он горит? — спросил я с ухмылкой, протягивая руку в знак приглашения.
Слоан робко улыбнулась мне в ответ, и когда моя улыбка стала шире, ее улыбка тоже расползлась. Она взяла меня за руку, и я дернул ее в свои объятия, крепко и быстро прижавшись губами к ее губам.
— Никогда не извиняйся за то, кто ты есть, белла, — прорычал я. — Ты воин.
— Мне нравится, как это звучит, — ответила она, прижав ладони к моей груди.
— Тебе идет, — согласился я.
Я отступил от нее и снова схватил Гвидо за лодыжки, и начал тащить его к задней двери. Прежде чем выйти за мной на снег, Слоан надела мамины сапоги и накинула пальто. Я проложил путь прямо к приготовленным стопкам дров и закинул на них труп Гвидо.
Все загрохотало, когда его вес ударил по этому, и я ушел, чтобы взять канистру с бензином, прежде чем вылить на него.
Слоан неподвижно стояла, уставившись на кучу для костра, как статуя, и я, хоть убей, не мог понять, что творится за этими большими карими глазами.
Я вытащил из кармана спичечный коробок и двинулся к ней, открывая коробку. Я вытащил спичку и, покрутив ее между пальцами, снова закрыл коробку.
Слоан все еще смотрела туда, как будто меня не было рядом с ней.
Я медленно протянул руку, предлагая ей спичку.
— Хочешь этой чести? — спросил я, думая, не будет ли это слишком. Точкой, в которой она запнётся, отступит, скажет нет…
Взгляд Слоан скользнул ко мне, ее губы приоткрылись от мысли, которая пришла к ней.
Ее взгляд опустился на спичку, и она потянулась к ней, взяв коробку в другую руку.
Она оглянулась на костёр, но мой взгляд был прикован к ней. Наблюдая, как она медленно приложила спичку к коробке и глубоко вздохнула.
Когда она чиркнула спичкой, пламя отразилось в ее глазах, танцуя в темноте ее зрачков.
Она отщелкнула спичку, и та по дуге отлетела от нее, упав в костер и мгновенно поджигая его вспыхнувшим пламенем, согревая мою спину.
Ее губы изогнулись в улыбке, когда она смотрела, как оно горит, и я не мог оторвать от нее взгляда. Это мой монстр. Эту тайну я жаждал разгадать.
Когда ее улыбка стала шире, моя не могла не последовать за ней, и я сложил ладони вокруг рта, воя на луну, а позади нас полыхал костер.
Слоан рассмеялась, ее глаза наконец остановились на мне.
— Сними рубашку, белла, — сказал я, скользнув взглядом по ее голым ногам, выглядывающим из-под пальто.
— Зачем? — спросила она, нахмурившись.
— Нужно сжечь все, на чем есть доказательства ДНК, — указал я.
Она поджала губы, сняла мамино пальто и протянула его мне. Я подождал, пока она сорвет мою рубашку, и взял, ухмыляясь при виде ее в белом нижнем белье, стоящей на морозе.
Она снова потянулась за пальто, но я бросил его в костер вместе с рубашкой.
— Что за черт? — сердито спросила она.
— Перекрестное заражение, — объяснил я, подмигивая, стягивая с себя рубашку и тоже бросая ее в огонь.
— Здесь холодно, Рокко!
— Тогда позволь мне тебя согреть. — Я направился к ней, и она отступила на несколько шагов, прежде чем я ее схватил.
Слоан взвизгнула, когда я поднял ее на руки и пошёл, пока мы не добрались до сарая, где я посадил ее задницей на капот Кадиллака.
— Ты заслуживаешь чего-то особенного, принцесса, — промурлыкал я, сжимая ее колени и медленно раздвигая их, глядя на нее сверху вниз.
— Рокко, дверь широко открыта, — прошипела Слоан, посмотрев через мое плечо, где бушевало пламя, его жара было достаточно, чтобы согреть нас даже на таком расстоянии. Дом не был видно, двери не выходили на него, и мои братья не стали бы искать нас здесь.
— Мы здесь одни, — пообещал я, крепче сжимая ее колени.
Она облизнула окровавленную губу и перестала сопротивляться, позволив мне широко раздвинуть ее бедра.
— Скажи мне, как именно ты хочешь, чтобы я заставил тебя кончить, — выдохнул я, придвигаясь ближе и медленно откидывая ее волосы ей на плечи.
Ее губы раскрылись, но она ничего не сказала в ответ. Я ухмыльнулся вызову, который она бросила.
— Расскажи мне, что твой итальянский бойфренд делал с тобой. Скажи мне, что он сделал, чтобы заставить тебя кричать, и я докажу, что могу сделать это лучше.
Слоан долго колебалась, прежде чем ответить, ее глаза метались между моими, словно она что-то искала.
— Я… ну, ему никогда не удавалось… не любить то, что ты сделал со мной с… ну, ты знаешь. Или когда мы…
— Ты хочешь сказать, что я доставил тебе твой первый оргазм с помощью сосульки? — спросил я, и уголки моих губ приподнялись при мысли об этом.
— Нет! — запротестовала она. — У меня уже были оргазмы! Просто сами по себе. Я имею в виду… нет, я не имела в виду… о боже.
Она закрыла лицо руками, и моя улыбка стала ещё шире, и я забеспокоился, что она может разбить мое лицо пополам.
Она была чертовски очаровательна, когда нервничала, а я пристрастился заставлять ее краснеть.
— Хочешь показать мне, как ты это делаешь, белла? — промурлыкал я, наклоняясь к ее уху.
— Что? — выдохнула она, глядя на меня сквозь пальцы.
Я мрачно рассмеялся и потянулся, чтобы убрать руки с ее лица. Я скользнул ими вниз по телу, пока не прижал ее пальцы между ее бедер, и она задохнулась, когда я усилил давление своей руки на ее и начал вращать ее пальцами.
— Покажи
