мне, как тебе это нравится, — бросил я ей вызов, отдергивая руку и наблюдая, как она замирает.
— Рокко, я не думаю, что я…
— Хочешь, чтобы я тоже это сделал? — предложил я, расстёгивая ширинку и наблюдая, как ее глаза расширяются, пока я высвобождался из штанов. Она резко вдохнула, когда я обхватил рукой твердую длину своего члена, и звук ее шока заставил меня толкнуть ее дальше.
Слоан смотрела на меня, и я медленно начал двигать рукой вперед и назад, тяжело сглатывая, когда ее грудь вздымалась и опускалась с каждым глубоким вздохом.
— Это для тебя, — сказал я хриплым голосом. — Вот как сильно ты меня заводишь. Разве ты не хочешь, чтобы я увидел, как заставляю тебя чувствовать то же?
Ее глаза скользнули от движения моей руки обратно к моему лицу, и она медленно просунула пальцы под верхнюю часть трусиков.
Ее движения были нерешительными, но она медленно опустила руку ниже, и мой пульс участился при виде того, как она пытается сделать это для меня. Потому что она хотела доставить мне удовольствие.
— Вот так, белла, — промурлыкал я. — Ты чувствуешь, какая ты мокрая?
Ее рука скользнула еще ниже, и она тихо застонала, почувствовав это.
— Да, — выдохнула она.
— Ты не хочешь последовать за мной? — спросил я, и она замерла на долгое мгновение, как будто не была уверена, сможет она это сделать или нет. — Я думал, ты ничего не боишься, маленький воин, — бросил я вызов.
— Не боюсь, — прорычала она, и я застонал, когда ее рука начала мягко описывать круги.
— Блядь, Слоан, ты такая красивая, — прорычал я, двигая рукой быстрее, поглаживая свой член и проводя большим пальцем по чувствительной головке, она действительно устроила для меня шоу.
Она громко застонала, ее голова запрокинулась назад, ее длинные волосы качнулись, пока она продолжала водить рукой по кругу под трусиками. Ее другая рука двинулась, играя с ее грудью, и я смотрел, как она стягивает лифчик с плеча, освобождая себя, чтобы она могла мягко потянуть свой острый сосок.
Я зарычал от желания. Никогда в жизни я не чувствовал себя настолько возбужденным от любой другой женщины, как от неё. Она была чистой и невинной, поврежденной и грязной одновременно, и мне хотелось утонуть в глубинах ее тайн и насытиться пиршеством ее плоти.
Я замедлил свои движения, прежде чем кончить слишком рано, не желая, чтобы это прекратилось, мне нужно было сначала увидеть, как она развалится на части для меня.
Ее стоны становились все громче, чем ближе она подходила к своему оргазму, и я чувствовал, что мне хочется следовать за ней через край, но я еще больше замедлил свои движения, глядя на нее, когда ее глаза закрылись.
— Посмотри на меня, Слоан, — приказал я. — Скажи мне, как приятно прикасаться к себе ради меня.
Ее глаза распахнулись и встретились с моими, но румянец вернулся прежде, чем она успела произнести хоть слово.
— Тебе хорошо? — спросил я, подталкивая ее.
— Да, — выдохнула она, ее движения стали быстрее.
— Скажи мне, какая ты мокрая, — промурлыкал я.
— Такая мокрая, — выдохнула она. — Для тебя, Рокко.
Я жадно зарычал на это, мой член дернулся в требовании, и я снова погладил его.
— Ты собираешься кончить для меня, белла?
— Да, — выдохнула она. — Да… ааа.
Я зарычал от отчаянного желания, когда она довела себя до края с криком удовольствия, и я двинулся вперед, чтобы взять то, что мне было нужно. Конечно, с моей рукой все было в порядке, но чего мне действительно хотелось, так это тесноты ее тела, окружавшей каждый мой дюйм.
Слоан откинулась назад на капот машины, ее оргазм лишил ее энергии, и я зарычал, стягивая с нее трусики. Я раздвинул ее ноги шире, и она жадно потянулась ко мне, пока я входил в нее.
— О, Рокко, — простонала она, ее ноги обвились вокруг меня, и я прижался к ее бедрам, жестко и быстро трахая ее ещё и ещё, пока она кричала от удовольствия и умоляла о большем.
Эта девушка была подобна солнцу, и чем ближе я подходил к ней, тем больше я сгорал, но мне было мало. Я тонул в ее глубинах, и все, чего я хотел, это заползти еще дальше, проникнуть глубже под ее кожу и надеть ее на себя.
Я схватил ее за бедра, продолжая входить в нее, и она закричала, когда я вырвал второй оргазм из ее тела, до крови впиваясь ногтями в мои предплечья. Ее голова откинулась назад, она была поражена, и я застонал, трахая ее, как будто я никогда не смогу сделать это снова. Как будто мне нужно было заклеймить свое имя внутри нее и убедиться, что она никогда не сможет стереть этот шрам.
Я приближался все ближе и ближе к своей кульминации, но я еще не закончил с ней, и задвигал рукой между нами, кружа по идеальной маленькой вершине между ее бедер.
— Дерьмо, Рокко, — простонала она, наполовину умоляя о большем, наполовину протестуя, что не может этого вынести. Но она могла взять это. Я оживил бы ее тело от удовольствия и вырвал бы из нее каждый дюйм удовольствия, прежде чем остановиться.
Она сжималась вокруг меня, плакала, хватала себя за грудь, удерживала мои руки, вцеплялась в волосы, пытаясь найти хоть какое-то облегчение от интенсивности того, что я делал с ней.
— Кончи для меня, детка, — потребовал я. — Я не могу остановиться, пока ты не кончишь.
У нее не было слов, только новые стоны срывались с ее губ, она схватила меня за предплечья, и я почувствовал острую боль, когда ее ногти снова вонзились в мою кожу, и крик, который оставил ее, заставил меня взорваться.
Мой вес упал на нее, когда я пульсировал внутри нее, и я тяжело дышал в чистом блаженстве, украв поцелуй с ее идеальных губ.
— Святое дерьмо, — почти бессвязно пробормотала она.
И я мрачно рассмеялся, чувствуя себя чертовски довольным собой за то, что только что с ней сделал.
— Ты все еще хочешь уйти от меня, белла? — прошептал я, коснувшись губами ее уха и зацепившись щетиной за выбившуюся прядь ее волос.
— Никогда, — вздохнула она.
— Это правда? — спросил я, и мое сердце затрепетало от надежды, на что оно не имело абсолютно никакого права.
Я отодвинулся назад ровно настолько, чтобы посмотреть в эти большие карие глаза, и она тяжело сглотнула.
— Если это возможно, то да, — согласилась она тихим голосом.
— Что, если я просто никогда не отпущу тебя? — Предложил я. — Твоя семья
