- А дальше видно будет, - заявил он мне.
Из его уст это звучало метафорически. Знакомство с родителями, обсуждение возможной покупки квартиры. Вообще, нужна нам квартира в Москве или нет? Про квартиру мне было не слишком интересно, куда важнее было местоимение "нам". Вечерами мы сидели в обнимку на веранде, пили вино и обсуждали дальнейшие планы. Москва, Куба, квартира... Родители. Какое страшное это, оказывается, слово. Когда начинала волноваться всерьёз, я целовала Сашку, и становилось спокойнее.
Мне просто было хорошо и спокойно эту неделю. Я привыкала к мысли, что начинается новая жизнь.
А чтобы эта новая жизнь началась, по-настоящему, нужно было собрать чемоданы в прошлой и перевезти их в своё будущее. За прошедшую неделю я ни разу в родительской квартире не появлялась и с сестрой не виделась. Хотя, не сомневалась, что она в курсе нашего с Емельяновым примирения. Мама, наверняка, рассказала. И про Кубу, скорее всего, рассказала, и поэтому я не удивлялась, что Дашка не звонит, наверняка злится. Не на меня, нет. На жизнь в целом. Её-то на Кубу никто не приглашает. И замуж не зовёт.
- Даша, я пришла! - Я вошла в квартиру, прикрыла дверь аккуратно, будто боясь потревожить утреннюю тишину в квартире. Сашка меня завёз к родителям перед работой, высадил у подъезда и поторопился уехать, боясь, что я заставлю его заниматься моими вещами. Собирать чемоданы, решать, взять ночную лампу с аппликацией или оставить её в комнате, в которой взрослела, рассматривать мои многочисленные платья. Правда, пообещал при необходимости прислать мне грузчика, на что я показала ему кулак.
В квартире было тихо, десять утра, сумасшедшая рань по Дашкиным меркам. В прихожей, прямо у порога, её туфли и мужские ботинки. Я секунду их разглядывала, после чего качнула головой. Если бы папа только знал...
Я прошла мимо закрытой двери в комнату сестры, лишь на мгновение притормозила, прислушалась, но за дверью было тихо. И я поспешила уйти к себе. Если честно, на самом деле, развила нешуточную деятельность, увлеклась, и платья перебирая, и обувь, потом мне пришло в голову, что я хочу забрать свой комод и торшер из гостиной, я его в Питере покупала и лично оттуда везла, мучилась, не доверила транспортной компании. Ну, и, конечно, ночную лампу с той самой аппликацией и обязательно большую картину из своей спальни, мне её подарили на двадцатилетие, и мне она очень нравилась. В общем, вещей набиралось немало, а я ведь собиралась только взять кое-что для поездки, и Емельянова в этом уверяла. Он не поверил, и свинтил. Оказался прав.
- Что ты делаешь? - воскликнула сестра у меня за спиной, когда я предприняла попытку сдвинуть в сторонку антикварное бабушкино трюмо на гнутых ножках. Я выпрямилась, сдула с лица волосы и обернулась на заспанную сестру.
- Вещи собираю.
Дашка хмыкнула.
- Меня это, конечно, радует. Но может, ты вызовешь грузчиков?
- Вызову, - согласилась я. - Я просто хотела попробовать, не развалится ли оно. Ему почти сто лет.
- Купи новое, зачем тебе это старьё?
- С ума сошла? Это семейная ценность!
- Кроме тебя об этом уже никто не помнит.
- Даша, иногда у меня такое ощущение, чтобы тебя воспитали цыгане. Никакого уважения к предкам.
Сестра лишь рукой на меня махнула и с глаз моих скрылась. А я, когда решила выйти из комнаты, для начала осторожненько выглянула, чтобы не наткнуться на незнакомого парня в трусах, как у нас... кхм, в семье с некоторых пор заведено. Никого не было, и я прошмыгнула на кухню. Кстати, дверь в комнату сестры снова была закрыта. Надо же, какие мы таинственные.
- Даш, ты не будешь против, если я и эту картину заберу? Мне её вручали в институте.
- Забирай, что хочешь! Я могу жить и в голых стенах!
Я недовольно поджала губы.
- Я просто спросила.
За стенкой мне послышался мужской голос, я замерла и прислушалась. Ни слова не разобрала, досадно. Но говор показался мне странным и отчего-то знакомым.
- Я, вообще, не понимаю, зачем тебе картины? - Дашка появилась передо мной уже в халате. - Ты же едешь на Кубу.
- И что?
- Просто езжай на Кубу, Таня! Что у тебя в голове? Какие-то комоды, картины.
Я отвернулась от неё и негромко проговорила:
- Да, я не стрекоза, как ты.
- Стрекоза?
- Лето красное пропела и так далее.
- О, ну конечно! Я безнадёжна.
- Девочки, не надо ссориться. Это плохо.
Я медленно повернулась, отреагировав и на мужской голос, и на знакомый акцент. И в удивлении и возмущении воззрилась на полуодетого француза. Крис был всклокочен после сна, я впервые видела его небритым да ещё в расстёгнутой рубашке. Он остановился у Дашки за плечом, и взглянул расстроено. На меня! А я руками развела, на сестру посмотрела. Дашка тут же ощетинилась.
- Что ты на меня так смотришь? Это, вообще, не твоё дело!
- Как... Когда? Господи, я вас даже не знакомила!
- Специально и не знакомила, - пробормотала Дашка в сторонку, а Крис прошёл в гостиную и мне улыбнулся. Как он всегда улыбался, приятно, искренне и открыто.
- Таня, я так рад тебя видеть.
Я невольно заподозрила подвох.
- С чего это?
Крис слегка нахмурился.
- Я не всегда понимаю ваших выражений. Но я рад тебя видеть. Я знаю, что ты с Алексом помирилась.
- Вообще, Крис, это он со мной помирился. Это важно. Но меня в данный момент интересует другое: когда ты... помирился с моей сестрой. Когда успел?
Он виновато развёл руками.
- Таня, я не спал. Я не ел. Я проснулся на следующее утро и решил, что мне показалось... видение, ангел!..
Дашка стояла за его спиной и довольно улыбалась, при этом не скрывая лёгкого ехидства. Правда, Крис её видеть не мог, и, наверное, искренне верил, что она млеет от счастья.
- Ясно, - проворчала я. - На тебя снизошло помешательство.
- Таня, я её люблю.
- Уже?
- Тань, ты замолчишь или нет? - зашипела на меня сестра. - Он меня любит. Тебе какое дело?!
- Девочки, не спорьте. Я люблю вас обеих.
Я ткнула в Криса пальцем и заверила:
- Больше никогда так не говори. Она не простит. - Я от француза отвернулась и полезла на диван, намереваясь снять со стены картину. Как выяснилось, у Дашки объявилась замена домашнему комфорту, переживёт без моего пейзажа. А пока лазила по диванам, решила: - Делайте, что хотите. Любите, женитесь, покупайте новые картины, мне всё равно, а я... - Я спрыгнула на пол, - я на Кубу еду.
- Куба - это хорошо. - Крис поддержал меня, когда я покачнулась, картину у меня забрал. - Алекс молодец, он тебя балует.
- Да, себе на беду, - поддакнула Дашка.
Я послала ей язвительную улыбочку. А перед тем, как уйти, воспользовавшись тем, что Крис был занят моим трюмо, следил за тем, чтобы грузчики отнесли его в машину очень осторожно, ни в коем случаем не стукнули по пути, я притянула к себе сестру и спросила:
