— Я люблю тебя, — шептала она.
Дэн, встречаясь с ней взглядом, отвечал:
— И я тебя тоже.
И вот двери в конце церковного помещения открылись. Подружка невесты Энни Голдман, одетая в платье из ярко-розового атласа, с волосами в цвет платья, отчаянно сжимая в руке букет розовых роз, медленно двинулась по проходу с нежной и трепетной улыбкой на губах, глядя прямо перед собой.
Дэн услышал судорожный вздох отца Джозефа, но не обернулся посмотреть на него. За Энни следовала Конни, одетая в платье точно такого же цвета.
Все присутствующие повернули головы и громко ахнули, когда появилась Мэри, крепко вцепившаяся в руку отца, и медленно двинулась по проходу. На ней были ярды и ярды белого атласа, украшенные сотнями нашитых на него крошечных жемчужинок.
Ее букет был из белых бутонов роз, точно подходивших по цвету к атласным розам, украшавшим платье и тюлевую фату на голове.
Никогда в жизни Дэн не видел ничего столь прекрасного и торжественного. Вуаль скрывала лицо Мэри, но он знал, что она улыбается, и в этот момент он любил ее больше всех и всего на свете.
Когда отец Джозеф спросил, кто отдает замуж эту девушку, Фрэнк горделиво выпрямился. В глазах его стояли слезы, и он сказал дрогнувшим голосом:
— Ее мать и я.
Позже все слышали, как София жаловалась, что он не назвал ее имени и не сказал, что она его супруга.
— Не желаете ли шампанского? — спросила София двух своих сестер, восхищавшихся видом серебряного четырехфутового сооружения с краном, из которого лилась пенистая жидкость.
— Вот это да! — сказала пораженная Энджи, и София расцвела от ее комплимента. — Этот прием, должно быть, влетел Фрэнку в копеечку.
— А обед за столом? Не забудь, что это не фуршет, — напомнила сестре Джозефина. — Филе миньон. Это такие траты!
— Это были первоклассные стейки, первоклассные, — уточнила София. — Марко приготовил их по особому рецепту, как готовят в ресторане Мэри, а Андреа Фьорелли испек свадебный торт.
— Пятиярусный! — присвистнула Энджи. — Должно быть, немало стоит.
— По настоянию Мэри, торт был прослоен шоколадом, но София не хотела говорить об этом и портить сюрприз.
— Фрэнк тратит на семью массу денег. Он только что продал свое новое изобретение — унитаз с подогревом.
— Это тот самый, о который ты обожгла задницу? — Глаза Джозефины округлились от возбуждения, она взяла со стола крахмальную салфетку и принялась обмахиваться.
— Да, но он устранил неполадки. Ты же знаешь, что мой Фрэнк — классный электрик и очень башковитый малый.
— Да уж, конечно, Фрэнк — это что-то. Я всегда это говорила, — заявила Энджи.
— Да, у него в руках все спорится, — согласилась Джози.
Все три сестры оглянулись на огромный банкетный зал, в который как раз входили молодые в своих праздничных нарядах. Позже им предстояло переодеться в дорожные костюмы, так как они отбывали в свадебное путешествие.
— Мой зять увозит мою дочь на медовый месяц в Италию, — с гордостью сообщила София. — Ну разве это не романтично?
— Они красивая пара, — согласилась Джозефина, — И из Мэри вышла прелестная невеста. Пожалуй, самая красивая после моей Салли.
София не стала произносить вслух всего того, что промелькнуло у нее в голове, вызванное словами сестры. Вместо этого она заметила:
— Мэри — просто кожа да кости. Я говорила ей, что надо набрать несколько фунтов, но разве она станет слушать мать?
Ладно, думаю, теперь это проблема Дэна.
Дэн посмотрел сверху вниз на свою новоиспеченную жену и улыбнулся:
— Сколько нам следует здесь оставаться? Мне не терпится начать наш медовый месяц. Я слышал, что Венеция в это время года прекрасна.
— За последние две недели я только и слышала вздохи, во сколько все это обходится моему отцу. Поэтому вряд ли мама разрешит нам исчезнуть, пока не разрежут свадебный торт.
— Почему у меня такое чувство, что как раз о нас она сейчас говорит с твоими тетками?
Мэри посмотрела на трех женщин, собравшихся вокруг фонтанчика с шампанским.
— Потому что это так и есть. Сейчас моя мать рассказывает им, сколь высокого качества твоя сперма и что скоро я забеременею.
Дэн рассмеялся и обнял ее.
— Я люблю вас, миссис Галлахер.
— Любишь меня — люби и мою семью.
— О, я уже люблю ее. Можешь не сомневаться. Среди них нет ни одной скучной, серой личности. Однажды Кармине сказал мне, что, если я женюсь на тебе, в моей жизни не будет ни одной спокойной минуты. И я склонен ему верить.
Бросив взгляд через комнату, Мэри заметила своего брата, погруженного в беседу с Донателлой Фораджи. Женщина сегодня прибыла без эскорта. Бенни Буффано решил снова попытать счастья со своей супругой и отбыл в Нью-Йорк, чтобы помириться с ней. Миссис Фораджи ожидала, что в любую минуту он приползет обратно к ней просить прощения.
— Я так счастлива, что нас обвенчал Джо. Он провел свадебную церемонию красиво. Правда?
— Да. Я был тронут его словами. Конечно, я не очень-то разбираюсь в латинском, но притворялся, что понимаю все, о чем он толкует.
Мэри снисходительно улыбнулась. Дэн не стал спорить, когда она сказала, что хочет обвенчаться в церкви и что венчать их будет ее брат. Он даже походил на занятия, чтобы понимать слова брачного обряда.
Понизив голос, чтобы никто его не подслушал, Дэн спросил:
— Твой брат больше не говорил, что хочет бросить церковь?
Мэри покачала головой:
— Нет. Ни слова не говорил. Но я подозреваю, что только потому, что не хотел испортить мою свадьбу семейными раздорами. Поверь уж мне, если случится худшее и моя мать это разнюхает…
Мэри содрогнулась и зябко повела плечами.
— Похоже, он сильно увлечен твоей подружкой.
Мэри тяжело вздохнула:
— Энни презирает его и даже землю, по которой он ступает. Значит, это дохлый номер. Бедный Джо! Надеюсь, он найдет, чего хочет. Я так безумно счастлива. Наверное, поэтому хочу, чтобы все, кого я люблю, тоже были счастливы.
Дэн прижал ее к себе и поцеловал, и тотчас же последовали аплодисменты.
— О, я и забыл, что нас окружает целая толпа.
— Идем, — сказала Мэри и потянула его за руки. — Они ждут, что мы протанцуем наш — традиционный танец, а потом разрежем торт и отправимся в путь.
— А кто скажет тост в честь невесты и жениха? Алан пожаловался мне, что ему отказали в почетной миссии дружки произнести первый тост в честь молодых, чем он был расстроен.
Лоб Мэри прорезала морщинка.
— И кто же ему отказал?
— Думаю, твоя мать.
— О Господи!
— Видишь, Мэтью, я ведь говорила тебе, что следует проявить терпение. Со временем все улаживается. Надо только уметь ждать.
