Час спустя юноша сидел напротив Софи у окна, выходящего на небольшой балкон, и держал Габриель на руках.
— Я отвела ее в Кенсингтонские сады покормить уток, — заговорила Софи, словно продолжая монолог. — Габриель это нравится. Когда хлеб заканчивается, она может часами следить за птицами. Я крепко зажала ее между коленей. Какой-то мужчина повел свою дочурку к лягушатнику с камнями, по которым дети могут перейти на другую сторону. Там неглубоко, если малыш упадет, то лишь намочит ноги…
Она прервалась, глотнула вина, не отрывая взгляда от собеседника. Кристофер почувствовал, насколько это важно для любимой.
— Отец взял дочь под мышки, — продолжала она. — Перенося от камня к камню, давал девочке поверить, что она делает это сама, словно летит. Малышка расслабилась, полностью доверившись папе. Она знала, что не упадет. Я будто увидела возможную сцену из своего детства. Делал ли мой отец такое? Чувствовала ли я себя в безопасности в его руках? Доверяла ли когда-нибудь мужчине?
Софи пристально посмотрела на Кристофера.
— В тот момент я поняла себя и своего ребенка. Моя дочь должна расти с отцом. Именно этого знака я ждала… Я всегда любила тебя, но никогда полностью не доверяла. Не умела. Сейчас, думаю, у меня получится.
Каково это — заниматься любовью с незнакомкой? Пусть и не в первый раз? С незнакомкой, которая родила от тебя ребенка и даже не позвонила? С незнакомкой, которая с сожалением показывает тебе свое тело, отмечая следы старения, если ты вдруг их не заметил?
Кристофер провел пальцем по груди Софи. Она лежала неподвижно, наблюдая за любимым. Девушка, соблазнившая его в полупрозрачной cabine, исчезла. На смену ей пришла уравновешенная женщина, молодая мать. Секс нынешняя Софи понимала иначе.
Парень снял одежду и прилег рядом с ней. Жислен всегда повторяла: «L'appétit vien en mangeant» — «аппетит приходит во время еды». Настал его черед разбудить аппетит Софи. Дочка в соседней комнате изменила все. Секс может превратиться в любовь, а любовь сама по себе может быть очень сексуальной. Для Кристофера этот секс был самым волнующим в жизни. Неторопливым и рискованным. Как русская рулетка.
Юноша вдохнул знакомый аромат духов. Его пальцы снова исследовали ее тело. Но теперь это было не просто тело, а сосуд, откуда появился его ребенок: белый и гладкий, словно скорлупа или камень, омытый волнами. Руки мужчины опять прикасались к таким знакомым ему потайным местечкам. Изгиб шеи. Угловатые кости ключицы он мог накрыть одной ладонью. Кристофер провел большим пальцем по ее бедрам, помассировал, будто ваяя их из плотной упругой шерсти для костюмов. Крепкие маленькие ягодицы дерзкой формы — единственная часть тела Софи, похожая на мальчишескую. Женщина перевернулась на спину и обнажила большие темные соски, венчающие идеальную грудь. Маленькие ступни с восхитительными красными ноготками. И соблазнительный треугольник рыжеватых волос, очерчивающий контур самого потайного места. «Британский ангел» возбудился, желая медленно и тщательно наслаждаться этим телом, которое помнил так хорошо, что мог подметить все изменения.
— Я постарела, — прошептала Софи и указала на следы от растяжек.
Но упругое миниатюрное тело не изменилось: гладкий плоский живот, бархатистая кожа. Потайной вход, как всегда сексуальный, по-прежнему умалчивал о своих секретах. Кристофер прикоснулся языком к соли ее естества и прижал Софи к себе. Она дернулась. «Аппетит приходит во время еды», — говорят французы. Он пробудит Спящую красавицу. Может, она и правда не занималась сексом с их расставания?
Кристофер долго ласкал Софи. Тело женщины извивалось, словно в протесте, она прогибала спину и прижималась к нему сильнее. Его руки заверяли ее, что не подведут, что будут ласкать, сколько она захочет. Мужчина впился алчущим ртом в ее губы, ощупывая руками тело любимой, словно слепой, который старается узнать друга. Она вздохнула и, почувствовав его терпеливое желание, откликнулась. Его руки не прекращали ласкать, разливая по ее телу потоки удовольствия. Парень немного ускорил движения. Еще вздох… И вскоре Софи притянула его за плечи, заставляя лечь на нее и медленно погрузиться в самую глубину.
В движениях не было ничего механического: они будто вместе плыли по волнам или парили высоко в небе. Любовников окутал туман чистейшего экстаза. Удовольствие нарастало и нарастало, пока не заполнило их тела, ведя к финальному взрыву. Лучший секс — это любовь. Слияние душ подарило им неземное блаженство. Умы и тела сошлись в совершеннейшем из союзов. Это чудесное, захватывающее приключение почти в буквальном смысле оставило их бездыханными.
Через несколько минут любовники вернулись с небес на землю. Софи кричала громче, исступленней прежнего, так что Кристофер не смел усомниться в связавшем их волшебстве. Он сильнее прижал к себе любимую. Бешено бьющиеся сердца постепенно возвращались к спокойному ритму. Потом папочка выскользнул из кровати, прошел в гостиную и посмотрел на дочурку: Габриель мирно спала в своей постельке. Кристофер нежно поднял малышку на руки и положил на большую кровать между родителями. Они прижались друг к дружке — новая семья, воссоединенная заклинанием Софи. Мужчина повернулся и посмотрел в зеленые глаза женщины; они стали еще теплее и нежнее, без малейшего проблеска тревоги.
— Что мы будем моделировать? — спросила она.
— Самые красивые вещи на свете, — пообещал он.
Немногим позволено обрести такое редкое счастье. Неужели хеппи-энд возможен? Кристофер постарался расслабиться, наслаждаясь эмоциями, но так и не смог заснуть. «Это Шанель», — осознал он и вздрогнул. Даже из царства мертвых она продолжала влиять на моду и людей. Интуиция подсказывала, что за счастливый конец они еще поборются. Когда придет время.
Саманта спала и во сне возглавляла «Клуб анонимных Коко-наркоманок». С потолка падали камелии, девушка лихорадочно подхватывала с пола цветы, сделанные — она знала — из тысячедолларовых купюр, сложенных в технике оригами и прикрепленных к восковым зеленым листам. Американка проснулась в полупустой квартире на Марэ. Клаус еще не закончил ремонт. Может, сон вещий? Она разбогатеет? Саманта доковыляла до холодильника и достала огромный шоколадный эклер.
Трое друзей встретились в «Куполь» в пятницу вечером, чтобы обсудить общее будущее. Пока никто ничего не говорил ни о завещании Коко, ни о ее наследстве.
Как они впишутся в новый дом? Все надели «Шанель». Моник все еще почтительно носила костюм из черной шерсти букле. Саманта нарядилась в темно-синий жакет, юбку в тон и блузку цвета слоновой кости. Софи — в кремовый костюм с темно-синей тесьмой.
