Саманта оттолкнула парня.
Они ждали в кабинете. Де Кузмин опаздывал.
— Ой, вот и он! — Саманта побежала от двери к своему креслу.
Мгновение — и месье ввалился в комнату, сел за стол и вопросительно оглядел девушек из-под черных густых бровей.
— Сначала хотелось бы объяснить: это не официальная встреча. Я дал слово Шанель поговорить с вами после ее смерти. Вы были для нее дорогими друзьями, а не просто работниками.
Дамы кивнули. Моник заплакала.
— Вначале я хочу услышать от каждой, как вы понимаете моду. Что это такое? — Мужчина взглянул на модель. — Софи?
— Мода — это… — Софи посмотрела на потолок, словно ангел-хранитель мог подсказать ответ. — Секс. Способ сделать женщин желанными.
Де Кузмин кивнул.
— Саманта?
Девушка встала.
— Если дом станет моим, я продвину «Шанель» в следующее десятилетие с помощью рекламной кампании. Я… — Она несколько раз прерывисто вздохнула и упала на стул, хватаясь за горло.
Директор налил бедняжке стакан воды.
— Саманта, дом не станет твоим, — проговорил мужчина, передавая ей питье.
И посмотрел на Моник. Та качала головой.
— Моник, — произнес Эдуар.
Швея подняла глаза.
— Мода — это мастерство, месье, — заявила она. — Нужно быть абсолютно преданным своему делу, чтобы идеально выполнять работу.
Саманта подняла руку, хватая ртом воздух.
— Дайте мне закончить. Мадемуазель Шанель не умерла. Мы сохраним ее дух, ее наследие для потомков! А в ответ на вопрос: мода — это…
Она нахмурилась. Как там говорил отец? «Неважно, что ты думаешь! Говори мужчинам то, что они хотят услышать!»
— Мода — это… деньги! — выпалила девушка. — Роскошный способ заработать много денег!
— Понятно. — Месье де Кузмин провел рукой по длинным усам и отхлебнул воды. — Высказались все. Поскольку мадемуазель так трепетно к вам относилась, вы первыми узнаете, что преемником нашей старушки, следующим влиятельнейшим дизайнером в мире станет…
Мужчина глубоко вдохнул, прокашлялся и снова отпил воды.
Саманта до боли закусила губу, чтобы не закричать, сверлила де Кузмина глазами и чуть ли не до крови впилась ногтями в руку. Еще мгновение — и ее жизнь изменится навсегда.
— Со следующего сезона коллекции дома «Шанель», — проговорил Эдуар, — будет создавать… Жан Филлип.
Саманта стала озираться, словно кого-то потеряла.
— И кто, черт побери, он такой? — завопила девушка.
— Раньше он работал помощником в «Диор», — объяснил де Кузмин.
— Помощником? — продолжила орать Саманта. — Издеваешься?
Другие приняли новость спокойно.
— Кому достанется дом? — нетерпеливо спросила американка, поднимаясь на ноги. — Кому достанется дом? — завизжала она.
Де Кузмин с грустью посмотрел на Саманту.
— Дом остается под руководством семьи Вертхеймер, которая управляет им вот уже пятнадцать лет. — Он закрыл папку. — Завещанием будут заниматься швейцарские юристы мадемуазель Шанель.
— Завещанием? — Американка засмеялась и повернулась к остальным. — Не падайте духом!
— Саманта… — Моник потянулась, пытаясь взять подругу за руку — казалось, девушка готова напасть на де Кузмина. — Сядь…
— Я собрал вас здесь, чтобы прояснить ваше положение в доме, — продолжал директор. — Софи, мы хотим, чтобы ты оставалась лицом «Шанель». Мадемуазель Фар, мы надеемся, что вы продолжите безупречную работу в мастерской.
Мужчина замолчал и скрестил руки.
— Это все.
— А я? — пронзительно крикнула Саманта.
— В твоих услугах мы больше не нуждаемся, — ответил де Кузмин.
Саманта встала перед месье, нацелив на него свой самый убийственный взгляд.
— Увольняете, значит? Мадемуазель верила в меня! Она хотела, чтобы я…
— Директора считают, что дом «Шанель» успешен сам по себе. Ему не нужен рекламный агент.
— Значит, я вам не нужна? — закричала американка. — Ах ты, высокомерная французская скотина!
Она наклонилась к де Кузмину и прошипела:
— Ты мог бы помочь. Мог бы замолвить за меня словечко. В моих силах лишить тебя жизни! Даже не думай еще хоть раз попасться мне на глаза!
— Все свободны, — сказал директор.
Саманта долго смотрела на него, потом приблизилась. Мужчина вздрогнул.
— С этого момента за оральные услуги тебе придется платить! — прорычала девушка ему на ухо.
И вышла из кабинета, задрав нос.
Подруги последовали за ней.
— Больше ни за что в жизни! — взорвалась Саманта, когда они вышли на улицу.
Кристофер ждал их, держа на руках Габи. Он поцеловал любимую и подруг.
— Я подумал, что должен быть здесь, — сказал юноша. — Все в порядке? Клаус ждет в кафе.
— Все нормально, — ответила Софи.
— Нет, не нормально! — воскликнула Саманта. — Меня уволили! Снова! — негодовала она, проталкиваясь через толпу фотографов. — Ребятки, дайте пройти, дышать нечем!
— Но вы велели нам ждать здесь, — возразил парень, похожий на Жан-Поля Бельмондо.
— Я ожидала сенсации… — Она злобно посмотрела на него. — И ошиблась. Убирайтесь!
Друзья последовали за Самантой в кафе. Девушка рухнула на стул рядом с Клаусом и зарыдала. Мужчина приобнял ее.
— Я же предупреждал…
— Скотч! — выдохнула американка.
Моник коснулась ее плеча.
— Для алкоголя еще рановато. Выпей горячего шоколада, — посоветовала швея.
— Черт побери, мне нужна выпивка покрепче! — закричала Саманта.
Моник заказала скотч. Жертва увольнения бормотала что-то о судебных исках. Кристофер и Софи заказали кофе. Когда напитки принесли, Саманта залпом выпила свой и подала официанту знак повторить.
— Не могу поверить… — начала она.
— Саманта, мне жаль, что Шанель не оправдала твоих ожиданий, но она была очень одинока, — объяснила Моник. — Старушке казалось, что она должна чем-то платить за дружбу.
Американка проглотила второй скотч, будто это была кола.
— Уволил у всех на глазах, — пробормотала она. — Я расправлюсь с ним, клянусь! У отца есть связи с наемными убийцами. Всего каких-то пять тысяч баксов. Смерть этого гада стоит каждого потраченного цента!
— Саманта! — закричала потрясенная Моник.
— Успокойся, — утешал девушку Клаус. — Ты найдешь работу не хуже.
— Ох, куда можно пойти после «Шанель»? — простонала та.
— Есть и другие дома, — заверила ее Моник. — Гаю нравится у Сен-Лорана.
— Ага, Сен-Лоран! И что он придумал? — усмехнулась Саманта. — Костюм для сафари? «Шанель» — смысл моей жизни. — Она взяла еще выпить. — Даже во снах я возглавляю лечебный центр для помешанных на Коко. Это звучит нелепо, но…
