столько ругались, что до конца жизни впечатлений хватит. Давай лучше тихо-мирно-скучно жить. Как тебе мое предложение?
Алика сделала вид, что взвешивает мое предложение. Смешная такая, устроила пантомиму.
— Тихо-мирно-скучно, говоришь? Жить за городом, растить ребенка, работать, гулять по вечерам? И никакого движа? — Алика добавила в голос наигранного презрения. — Никаких ссор, недопониманий, побегов, расставаний? Вообще-вообще?
— Угу.
— Я подумаю над твоим предложением, но ничего не обещаю, — заявила высокомерно.
— Эй! — дернул эту актрису на себя, и Аля засмеялась заливисто, а затем ойкнула.
— Ты что творишь? Я же на тебя завалилась, вдруг повредила что! Марат, блин!
— Успокойся, женщина! Не такой уж я хрустальный, — рыкнул, удерживая её на себе, но Алика все равно чуть приподнялась.
И только я хотел возмутиться этой её деликатностью, как она снова принялась меня целовать. Уже без нерешительности, а очень даже дерзко. И, кхм, целенаправленно, можно сказать. И чем ниже Алика опускалась со своими ласками, тем сильнее я волновался. Реально как девственник.
— Аль, — прохрипел, когда она начала приспускать мои боксеры.
— Что? Остановишь?
Взглянул вниз, и понял что сгореть со стыда — не такая уж плохая идея. До того разволновался, что эрекции нет. Я это вижу, и Алика тоже видит это печальное зрелище. Сукааа! Впервые у меня такое, когда я нахожусь в одной постели с женщиной. Не то чтобы я был половым гигантом, разное бывало, тем более после тяжелого трудового дня: иногда кончал слишком быстро, иногда наоборот долбил полчаса, прежде чем разрядиться, но факапы редко случались. Да и плевать мне было на партнерш, если уж честно. Но чтобы вообще не было стояка, тем более с Аликой?
И вроде она всё понимает — что с позвоночником проблемы, что я в кресле катаюсь, лекарства колю. Но всё равно стыдно!
— Думаю, после этого ты сама остановишься, — я кивнул вниз, и потянулся к резинке боксеров, но Алика остановила.
— Успеешь одеться, — промурлыкала, ведя ноготками по моему животу вниз, к паху.
И склонилась над ним, вбирая член в рот.
Давай, добей меня! Охеренно будет, если я даже после этого облажаюсь!
По позвоночнику вниз пошли знакомые разряды возбуждения. Обычно они заставляют бедра напрягаться, двигаться, вбиваясь в женское тело, но двигаться я не могу. И возбуждение это болезненное, с нотками садо-мазо.
— Я же говорила что все получится, — шепнула Аля, оторвавшись от моего паха, и снова вобрала в рот уже напряженный член, блестящий от её слюны.
Это чистый кайф, я чувствую как горячо у Али во рту. Наслаждаюсь ласками её языка, она обводит им уздечку, бьет по головке, а затем насаживается, впускает меня в горло, и снова, снова… дьявол! Это и кайф и мучение — то, что Алика рулит процессом, то, что я не в состоянии поднять её, подмять под себя, и трахать как мы привыкли. Или поставить её на колени, пристроиться сзади, и вбиваться, представляя как трясется её грудь от жестких толчков в неё… чтобы она кричала, чтобы просила не останавливаться…
Да, это и кайф и мучение. Реальное садо-мазо для меня — этот минет от Алики.
— Иди ко мне, — прохрипел я, пытаясь остановить Алю. — Хочу кончить в тебя. Аля! — простонал, когда она отстранилась, и игриво подула на мой член.
Алика приподнялась, обхватила меня, и начала насаживаться с тихим стоном. А я даже не ласкал её, не подготовил, черт! И это осознание помогло мне справиться с перевозбуждением, иначе бы кончил, едва оказавшись в ней.
— Тебе хорошо? — она насадилась на меня полностью.
— Охерительно! — признался. — Опусти пальчики вниз… ниже, — скомандовал, наблюдая как Аля ведет ладонью по своей груди. — Еще ниже… еще, — Алика погладила животик, лобок, и я кивнул, заводясь еще сильнее: — Ниже… да! Поласкай себя!
— Так? — Алика играет — и со своим телом, гладя клитор под моим взглядом, и со мной она играет, кокетничает, делая невинное личико. — Правильно?
— О да! Двигайся!
Алика раскрылась сильнее, и продолжила насаживаться на меня, тихо постанывая от каждого движения моего члена в ней, от каждой ласки, которую сама себе дарит. Это так красиво, я мог бы смотреть вечно на то, как соединяются наши тела. На то, как порхают пальчики Али по клитору, размазывая влагу. На то, как подпрыгивает её грудь, и как торчат возбужденные соски.
И я смотрю. Но иногда зажмуриваюсь, обуздывая возбуждение. Это глупое пацанство, но мне важно, чтобы сейчас, после такого длинного перерыва Алика кончила. Знаю, она это не для себя, а для меня затеяла, и вообще ничего не ждет, но мне это нужно и важно!
И я держусь. Скриплю зубами, напрягаюсь, пытаясь не кончить. Рожа, наверное, зверская сейчас, но плевать, дождусь Алю.
— Боже, как хорошо… как хорошо… да-а-а! — Алика стонет, двигается всё быстрее, вбирая меня в себя — такая открытая, раскрасневшаяся, чувственная, полностью мне доверившаяся.
Я и сам постанываю. Затылок простреливают предоргазменные позывы, волнами идут по позвоночнику вниз, и всё усиливается тем шоу, которое устроила на мне Алика, растерявшая всё свое смущение.
— М-м-м-м… Мара-а-ат, — выдохнула она, сокращаясь вокруг меня, и я отпустил себя, с диким облегчением позволяя себя кончить, что тоже оказалось немного болезненно.
Но блаженная улыбка не сходит с лица. Я так даже первому в жизни сексу не радовался, как этому. Боялся, что не получится. Что вообще не встанет. Или что встанет, но на полминуты. Но всё получилось! И Аля лежит рядом — довольная, удовлетворенная, розовеющая. Шея и грудь снова пятнышками пошли, как обычно у неё бывает после оргазма. Да, не я её трахал, а она меня. И наш оргазм — полностью её заслуга, а не моя, но… но теперь у меня появился еще один стимул поскорее встать на ноги! Просто ради того, чтобы не Алике приходилось удовлетворять нас обоих, а мне. В сексе я консервативен.
— Ну что, больше не будешь мне отказывать? — промурлыкала Алика, отдышавшись. — Не станешь выгонять из комнаты, не отселишь обратно наверх, а, дорогой? Понравилось?
— Если я скажу, что не понравилось — поверишь?
— Не поверю, — хихикнула она, опустила голову на мое плечо, щекоча волосами.
— И правильно сделаешь что не поверишь, — пробормотал я, и зашипел от неожиданности.
— Что такое? — Алика резко подскочила,
