– Она чудовище! – сквозь зубы пробормотала она. – Это я ему должна была родить ребенка.
– Жизнь часто складывается не так, как мы хотели.
– Говорят, она нарисовала нечто ужасное, – почти не слушая Леву, произнесла сквозь зубы Лара. – Вы слышали про ту картину, которую она нарисовала для Терещенко?
– Посмотрите на стену, – указал рукой Бармин. – Видите?
Лара вздрогнула.
– Это… она?
– Да. Вдова Федора Максимовича отослала ее мне, хотя, мне думается, картину можно было вернуть художнице. Но почему именно мне – особый разговор… Что вы видите?
– Я вижу ребенка, – слезы потоком хлынули из ее глаз, но Лара не замечала их. – Я вижу ребенка. Он плачет. Ему, наверное, холодно…
– Терещенко углядел в картине символ любви – Купидона. Потом, когда все неприятности сложились одно к одному, он решил, что здесь изображен ангел смерти. Вы зациклены на материнстве и видите плачущего младенца. А я утверждаю, что это безобидный рисунок, в котором нет никакого смысла. Просто каждый видит в нем то, что хочет. К несчастью, я не сумел вовремя понять его правильно.
– Ему уже нельзя было помочь? – вдруг спросила Лара.
– Кому? Федору Максимовичу? Можно. Только ему надо было не ко мне идти, а к кардиологу.
– Да-да! – кивнула Лара. – Мужчинам надо очень беречься в таком возрасте, он критический… Сердце. Я боюсь за Игоря – Елена доконает его, рано или поздно.
– Лариса! – предостерегающе поднял руку Бармин.
– Да, я помню, но я не могу… Доктор! – вдруг шепотом сказала она. – Меня все мучает одна мысль… Вы не могли бы мне объяснить, отчего я бросила его? Ведь какое-то время я даже думать о нем не могла!
– Вашего бывшего мужа?
– Да, да… Что за блажь на меня нашла? Костя, конечно, очень хороший человек, но я не должна была бросать Игоря!
– Мне кажется, этому можно найти объяснение. Вы устали в какой-то момент – душевно и физически.
– Да, да… И еще моя мать! Она столько раз твердила, что я должна бросить Игоря… Она во всем виновата!
– Прошу вас, не ищите виноватых, да и сами себя ни в чем не вините. Просто – так получилось. И ваша задача сейчас – успокоиться и найти душевное равновесие. Если нельзя изменить окружающий мир, то можно кое-что изменить в себе…
– Погодите! – вдруг встрепенулась Лара. – Я понимаю, это глупо – но вы не поможете вернуть мужа? Или мне стоит пойти в какой-нибудь оккультный салон, как вы думаете?
– Попробуйте, если у вас есть лишние деньги. Может быть, обращение к магии принесет вам некое душевное успокоение. Но вряд ли Игорь вернется…
– Я знаю… я сама не верю этим шарлатанам. Но, как говорится, утопающий хватается за соломинку.
Бармин протянул ей стакан с водой, но Лара не донесла его до рта, расплескала на ковер.
– Вы не сможете мне помочь, – с сожалением сказала она, ставя стакан на стол. – Мне никто не сможет помочь.
– Как вы относитесь к гипнозу?
– Что? Ах, я поняла вас – вы хотите, чтобы я разлюбила Игоря. Нет, я не хочу. Пускай мне невыносимо тяжело, я все равно буду любить его. И у нас все будет хорошо…
* * *
Она ничуть не солгала Бармину, когда сказала, что у них с Игорем все будет хорошо. В самом деле, отказаться от него, отказаться от любви к нему было предательством, и Лара со свойственным ей фанатизмом решила добиться своего. Они снова будут вместе, они с Игорем заведут очаровательного беби, о котором столько мечтали и ради которого переехали в этот дурацкий новый дом, а на прошлое будут смотреть, как на тяжелый сон, который надо поскорее забыть. Надо только набраться терпения. Глупый доктор хотел помешать ей, хотел лишить ее главного – преданного и неистового поклонения собственному мужу.
Десять минут до электрички, потом двадцать минут на электричке, потом на метро с пересадкой… Костя каждый раз пытался подвезти Лару на машине, но Лара каждый раз отказывалась, приводя в оправдание какие-то невероятные аргументы. Ну не могла же она, в самом деле, на виду у всего дома (а что, если и Игорь смотрит в окно!) ездить рядом с этим жалким человеком. Все, в том числе и Игорь, подумают, что у них с Костей все хорошо, и она уже не ждет своего бывшего мужа. А это не так! Да, они продолжают сосуществовать с Костей под одной крышей, но исключительно потому, что совсем одной как-то неудобно…
– У вас опять, наверное, холодные руки? – с фальшивой улыбкой спросила Сидорова, постоянная клиентка, когда Лара укутывала ее в специальную накидку, чтобы не попортить костюм. – Ах, не прикасайтесь к шее, мне щекотно!
Лара мысленно пожелала ей всех бед.
– Что сегодня? – спросила она, стараясь удержать на лице приветливую улыбку.
– Как обычно. Чтобы сверху локоны, а на висках завитушки а-ля Кармен. И не жалейте геля, пены, воска – что вы там используете… Мы с Додиком идем сегодня в Большой театр, прическа не должна развалиться, потому что я буду хлопать, много хлопать… Ах, я обожаю балет! Там один мальчик, такой смугленький, с восточной фамилией, будет танцевать главную партию, я его обожаю… Додик меня страшно ревнует, в прошлый раз даже устроил небольшой скандал… Ай, вы меня просто заморозили!
Клиентка трещала не умолкая, и Лара была даже рада этому, потому что не могла поддержать беседу – и балет, и смугленький танцор, поклонницей которого являлась постоянная клиентка Сидорова, были ей глубоко безразличны. «Какая мерзкая баба, – рассеянно подумала она. – И как Додик ее терпит? Кажется, он даже не муж ей, а то, что называется сейчас «спонсором». Добровольно спонсировать такое чудовище? Надо же – опять а-ля Кармен ей сооружай! Опять тонна пены для укладки, тонна лака… Нелепо и совсем несовременно. Если б Сидорова принимала чужие советы, я бы ей посоветовала обриться наголо…»
– Милочка, вы меня слушаете? Дайте-ка мне тот журнал, там на обложке написано, что сексопатолог дает рекомендации для женщин.
«…И зачем ей эти рекомендации? Все равно Додик ее бросит рано ли поздно… Мерзкая баба».
Лара осторожно вымыла волосы клиентки, кстати, довольно густые и длинные, втерла в них специальное защитное средство (привезли по прямой поставке из Франции), затем от души наложила пены для укладки (той же известной и ужасно дорогой фирмы), потом взялась за расческу.
– Осторожнее, не дергайте, а то я от вас уйду совсем лысой! Нет, вы посмотрите, что этот дурак пишет… – И Сидорова принялась вслух критически обсуждать статью в журнале.
Лара теперь ее уже совсем не слушала. Она собрала волосы клиентки в кулак у самого затылка и взглянула на отражение мерзкой бабы. Та читала вслух и злорадно хихикала. Незаметным движением Лара взяла с бокового столика ножницы, сжала волосы в кулаке посильнее… Сидорова даже не почувствовала, как ее напомаженные локоны падают на пол сзади.
