– Что это? – вдруг спросила она, отрывая глаза от страницы. – Что вы там ножницами щелкаете? Я, кажется, не просила… О господи!
Лара разжала кулак и отступила на шаг назад. Коротенькие лохматые прядки окружили лицо клиентки задорным венчиком. Если еще немного поработать, она на человека станет похожа…
– Что это?! – с ужасом прошептала Сидорова, таращась на свое отражение. – Что вы наделали! Зачем вы отстригли мои волосы?
Она говорила негромко, словно что-то перетянуло ей горло, но, странным образом, все ее услышали. Парикмахерши за соседними креслами замерли, другие клиентки открыли рты и схватились за свои собственные головы, из коридора вынырнул Вадик с голым торсом, весь вспотевший – наверное, только что разминал какую-нибудь жирную идиотку.
– Мои волосы… – печально пробормотала Сидорова. – Додик не любит, когда коротко… Мои шикарные волосы!
– Лара, что с тобой? – кто-то из коллег спросил ее – она не поняла, кто, только затрясла головой. – Зачем ты это сделала?
Моментально из воздуха материализовалась мадам Носкова и так же моментально оценила ситуацию. Прижав к груди пухлые ручки, стянутые многочисленными золотыми кольцами и браслетами, она решительно произнесла:
– Лара, ты уволена, а вам, Нелли Петровна, предлагаю бесплатное наращивание волос, никто и не догадается… Плюс компенсация за моральный ущерб – сколько скажете…
– Наращивание. Срочно наращивание! – просипела клиентка, держась за голову.
А Лара не сразу вспомнила, что привереду Сидорову зовут Нелли Петровной.
– Лариса, пройдите пока ко мне в кабинет, – без всякого выражения произнесла мадам Носкова.
Лара молча под удивленными взглядами других мастеров прошла в уютный хрустальный зальчик с фонтаном, в котором располагался хозяйский трон. Носкова появилась минут через десять, достала из сейфа Ларину трудовую книжку.
– Все. Уходите, – сказала она.
– Эта женщина… – начала было Лара, но Носкова тут же перебила ее:
– Не важно, из-за чего вы совершили такой поступок. Уходите. Миша!
Появился чернобровый краснощекий охранник.
– Миша, проводите девушку до выхода. Только по служебной лестнице, с заднего входа… Не хватало еще афишировать… – она перевела дыхание.
– Хорошо, – флегматично кивнул Миша и подхватил Лару под локоток. Хватка его была мягкой и в то же время железной. Лара растерянно обернулась.
– Вы меня просто убили, – произнесла мадам Носкова на прощание. – Моему салону придется восстанавливать репутацию не один год. Так изуродовать клиентку! А мне еще внуков надо кормить…
«При чем тут внуки?» – хотела было спросить Лара, но сама не заметила, как оказалась уже на улице, с небрежно наброшенной шубкой на плечах, с сумочкой в руках. Правда, в ее столе оставались еще кое-какие личные вещи, но это такие мелочи…
Больше всего ее поразило то, что никто не кричал и не ругался, что мадам Носкова так спокойно выпроводила ее. Возможно, если б окружающие вопили и возмущались, Лара быстрее пришла в себя, а так все произошедшее показалось ей странным сном.
Весь задний двор за салоном был завален пушистым белым снегом, и ранние зимние сумерки уже легли сиреневыми тенями на сугробы.
– Надо идти, – задумчиво произнесла Лара, поймав на ладонь пару снежинок.
Вечером, когда пришел Костя, она ничего ему не сказала, лишь одним движением приказала ему выйти из ее комнаты. «Нам надо расстаться, – подумала она. – И еще… Надо еще что-то сделать!»
То, что она освободилась наконец от этой глупой работы, даже обрадовало ее на следующее утро. Она встала, бесцельно прошлась по неприбранной квартире, выпила из-под крана на кухне холодной воды. За одной из дверей храпел Костя – судя по всему, спешить на работу ему тоже было не надо. В воздухе витали алкогольные пары.
«Напился вечером, – сердито подумала она. – Кажется, совсем последнее дело, когда пьешь в одиночку… Хоть бы Редникова вчера к себе позвал!»
Она села в кресло и задумалась уже основательно…
* * *
Этот сюжет привлекал ее уже давно – зима, но большой кусок земли отогрет проходящей снизу теплоцентралью, из рыхлого чернозема пробивается тонкая зеленая травка. Елена извела несколько листов бумаги, но рисунок почему-то не получался – слишком тенденциозно, игра на контрастах так и бросалась в глаза. Даже некое занудно-оптимистическое морализаторство во всем этом было…
Отрывисто тренькнул звонок, и она немного удивилась – неужели Игорь так рано?
– Лара? – безмятежно улыбнулась Елена, когда открыла дверь. – Что-нибудь случилось? Ты проходи…
Елена как-то забыла о существовании этой женщины – да, она помнила, что та жила совсем рядом, но все как-то не получалось увидеть ее. Да и зачем ей видеть Лару?
– Случилось? – рассеянно спросила соседка, оглядываясь по сторонам. – Да. Впрочем, нет… Ты одна?
– Да.
– Я бы хотела с тобой поговорить. Просто поговорить…
Елена смотрела на нее во все глаза, не переставая удивляться, – эта женщина была настолько красива, что ее красота даже пугала. Черные волосы, черные глаза, черный брючный костюм, алые губы и бледное, иссиня-белое лицо. Так, наверное, выглядели роковые красавицы начала прошлого века.
– Ты смеешься? – строго спросила Лара.
– Вспомнила кое-что… Нет-нет, к тебе не относится, – спохватилась Елена. – У меня в последнее время одна идея, я только о ней и думаю, поэтому не обращай внимания…
– У меня тоже есть идея, – холодно и отстраненно произнесла Лара. – Поговорим?
– Обязательно. Но не сейчас… Позже. Скоро стемнеет, а мне надо на натуру. Впрочем, если ты не против, мы можем пойти вместе, по дороге и поговорим.
– Хорошо. Я сейчас оденусь, – так же отстраненно кивнула Лара. – А это что? – Она указала на разбросанные по полу рисунки.
– А ерунда… наброски. Не получилось.
– Как интересно… – снизошла Лара до проявления внимания к творчеству своей соседки. – Кажется, что-то знакомое.
– Так и есть. Это пустырь за лесом…
– Знаю. Там вечно открытый колодец, – задумчиво произнесла Лара, вертя перед собой рисунок. – И куда только коммунальные службы смотрят? Говорят, в него уже пара собак прямо при хозяевах свалились. Даже писали коллективную жалобу…
– Да-да, я именно это место и собираюсь нарисовать.
– Странный сюжет! Можно, я возьму себе наброски, которые ты считаешь неудачными?
– Да ради бога…
Лара вдруг хихикнула, вертя в руках шершавый лист ватмана:
– Говорят, твои рисунки опасны? Какая-то мистика, да? Вот Федор Максимович Терещенко…
– Не надо, а? – мрачно попросила Елена. – Мне его так жаль, ты просто не представляешь…
