Тибо боролся с ним под водой, держась за веревку одной рукой. Его легкие, казалось, вот-вот взорвутся, и он почувствовал, как его охватывает паника.
В тот самый момент сваи наклонились еще ниже под общим весом противников, и с треском конструкция развалилась.
Бет смотрела, как борются Кит с Логаном, прямо перед тем, как последние веревки, державшие центральную площадку, лопнули. На другом берегу платформа от домика рухнула в реку, подняв большую волну, и Бена смыло водой и понесло по течению. В ужасе Бет увидела, что он все еще держится за веревку, прикрепленную к центральной площадке, которую кружило в водовороте.
Зевс подбирался к Логану и Киту, когда центральная площадка вдруг поднялась на волнах, как морская раковина, а потом разбилась. Зевс исчез из виду.
Все происходило слишком быстро: она больше не видела ни Логана, ни Кита и, лишь лихорадочно оглядев всю поверхность воды, различила голову Бена — точку среди обломков.
Она слышала тонкие крики Бена и видела, как он изо всех сил старается держать голову над водой. Она снова встала и, прихрамывая, пошла вперед, не обращая внимания на боль, отчаянно пытаясь не упускать его из виду.
А потом, словно ее мольбы были услышаны, она увидела темную блестящую голову, которая целенаправленно плыла к ее сыну.
Зевс.
Она услышала, как Бен позвал собаку, и ее сердце вдруг успокоилось.
Она споткнулась и упала, снова встала и с трудом шагнула вперед, потом опять упала. Наконец она поползла, надеясь увидеть, что происходит. Она цеплялась за ветки, чтобы подтолкнуть себя вперед. Зевс с Беном казались все меньше, по мере того как их относило дальше течение, но Зевс подбирался все ближе к мальчику.
Потом их фигуры слились, и Зевс вдруг повернулся, направляясь к берегу, Бен плыл за ним, держась за его хвост.
— Толкайся, малыш! Толкайся! — кричала она.
Она хромала, и прыгала на одной ноге, и пробиралась вперед, тщетно пытаясь уследить за течением. Бен с Зевсом отдалялись от нее с каждой секундой. Она напрягалась, чтобы не упускать их из виду: они добрались до середины реки… нет, уже дальше середины.
Она двигалась вперед, стремясь не упускать их из виду, проталкиваясь дальше, следуя инстинкту. Вместо боли она ощущала лишь, как ее сердце бьется с каждым толчком.
Осталась лишь треть пути до берега… течение замедлилось… теперь четверть.
Она двигалась дальше, цепляясь за ветки и подтягиваясь вперед. Они скрылись за листьями, и через пару секунд, которые она провела в страшной агонии, она снова обнаружила их.
Уже почти там… и можно с облегчением распластаться на земле… еще немного вперед…
«Пожалуйста, Господи… еще немного…»
Наконец они там. Бен первым коснулся ногами дна и отпустил собаку. Зевс рванул вперед и вскоре тоже нащупал под собой землю. Бет бросилась к ним, когда Зевс с Беном, шатаясь, вышли из воды.
Зевс рухнул, как только добрался до сухой земли. Бен упал через мгновение. К тому моменту как до них добралась Бет, Зевс уже поднялся, его лапы дрожали от усталости, сам он промок насквозь и кашлял.
Бет подошла к сыну и посадила его на земле, а он закашлял в унисон с Зевсом.
— Ты как? — вскрикнула она.
— Все нормально, — задыхаясь, произнес он. Он снова закашлял и вытер воду с лица. — Я испугался, но у меня в кармане была фотография. Тибо сказал, она меня спасет. — Он ударил себя по носу. — Где папа? И Тибо?
И тут они оба заплакали.
Два месяца спустя
Бет бросила взгляд в зеркало заднего вида и улыбнулась, увидев Зевса, который стоял на полу грузовика, держа нос по ветру, Бен сидел рядом с ней; он сильно вытянулся за последнее время, но все еще не доставал до окна, так чтобы удобно расположиться, высунув наружу локоть.
Это были первые теплые дни, которые наступили после долгих недель отвратительного холода. Приближалось Рождество, до него осталось меньше пары недель, а октябрьская жара и грозы уже казались далеким воспоминанием. Новости о наводнении распространились по всей стране. Центральный Хэмптон затопило, как и многие маленькие города в этом регионе; всего погибло шесть человек.
Несмотря на кошмар, который им пришлось пережить, Бет понимала, что ощущает некое… спокойствие впервые за последнее время. После похорон она часто размышляла над странными событиями, которые привели к тому судьбоносному дню. Она знала, что многие жители города недоумевают, почему она сделала именно такой выбор. Иногда до нее доходили сплетни, но по большей части она не обращала на них внимания. Если Логан и научил ее чему-нибудь, так это тому, что иногда только вера в себя и инстинкты — единственное, что у нас есть.
К счастью, Нане становилось все лучше. Несколько дней и недель после «несчастного случая», как она его называла, Бет и особенно Бен полагались на ее особую мудрость и несокрушимую поддержку. Теперь она регулярно выступала с хором, находила время дрессировать собак и управляла обеими руками, прихрамывая лишь иногда, когда уставала. Пару недель назад даже был момент, когда они обе ходили одинаково. Это произошло через два дня после того, как у Бет сняли гипс с ноги — она сломала четыре кости в стопе и носила гипс пять недель. А Нана подшучивала над ней, приходя в восторг при мысли о том, что в доме, кроме нее, есть еще один инвалид.
С тех пор Бен сильно переменился, некоторые перемены беспокоили Бет, другие — вызвали чувство гордости. Пережив испытание, Бен обрел новую уверенность в себе, которую демонстрировал в школе. Или по крайней мере, ему нравилось так думать. Иногда она задумывалась, не связано ли это с фотографией, которую он носил в кармане. Заламинированная поверхность покрылась царапинами, потерлась и начала расслаиваться, но он не желал расставаться со снимком и носил его с собой везде. Со временем, полагала она, он это перерастет, хотя кто знает? Фотография досталась Бену в наследство от Логана, и поэтому имела для него особое значение.
Конечно, Бен тяжело переживал утрату. Он редко говорил об этом открыто, но она знала: в какой-то степени сын винил в произошедшем себя. И его до сих пор часто посещали кошмары, в которых он иногда звал Кита, а иногда — Логана. Когда Бет будила его, потрясая за плечи, он всегда рассказывал один и тот же сон. Он барахтался в реке, уходя под воду, но, к счастью, увидел Зевса, плывшего к нему. Во сне, однако, он пытался уцепиться за хвост собаки и понимал, что не может ухватить его. Он тянулся, но неудача постигала его снова и снова, а потом он осознавал, что у Зевса больше нет хвоста. Он наблюдал словно со стороны, как он молотит руками и ногами по воде, а потом медленно тонет.
