– Завтра вечером я смогу отлучиться, – взволнованно сообщила Лорен и хихикнула как школьница, после чего Брэдли заключил, что ее невидимый собеседник отпустил какое-то пренебрежительное замечание насчет его отца, и ужасно разозлился.
– Встретимся в «Дорчестере»? – Возникла пауза. – А-а, в «Савое». Ты снова будешь импозантным мистером Камденом Фостером?
Значит, любовник Лорен будет под другим именем – они оба любили такие игры. Брэдли стало плохо.
– Ну ладно. Я спрошу у администратора, где ты остановился. До завтрашнего вечера, мистер Фостер. – Она положила трубку.
Брэдли не видел Лорен, но живо представил себе ее ухмылку, и поморщился от отвращения. Он прокрался в свою комнату, радуясь, что ковер на ступеньках заглушал его шаги, и дождался, когда отец и Лорен уехали. Он не хотел, чтобы у Лорен возникли какие-то подозрения и она в последний момент изменила свои планы.
После этого он сразу сел за руль.
– Завтра вечером мы застукаем Лорен с поличным, – радостно сообщил он сестре, ворвавшись в дверь.
Эрин подняла голову от бухгалтерских книг. Ни один клиент не заглянул в это утро в галерею, и она от нечего делать решила посмотреть, как у них обстоят дела с финансами. Увиденное ее не обрадовало.
– Что будет завтра вечером? – обрадовалась она.
– Я только что слышал, что Лорен договорилась о встрече с неким мистером Камденом Фостером. В «Савое», – ответил Брэдли.
– Так у нее еще один любовник! – У Эрин это не укладывалось в голове.
– Имя придуманное. Я уверен, что она встретится с Люком Стэнфордом. У меня уже есть план, но мне нужно, чтобы мне чуточку помог Кристофер Харди. Ты помнишь его?
– Ты имеешь в виду Харди-Селедку? В твоем классе был такой странный мальчишка, верно? – От него всегда пахло рыбой, отсюда и прозвище.
– Да, точно. Теперь он стал менеджером «Савоя», – сказал Брэдли.
– Не может быть! Ты шутишь? – Эрин недоверчиво покачала головой. – Он по-прежнему ест каждый день на обед сэндвичи с селедкой? – Она рассмеялась. – Ну, расскажи, что у тебя за план! И какую роль в нем ты отводишь Харди-Селедке?
Брэдли и Эрин смогли застать отца одного лишь на следующий день за завтраком.
– Па, я нашла интересного молодого художника, – сообщила Эрин, всячески изображая энтузиазм. – На мой взгляд, он мог бы спасти нам галерею.
– Да? – без энтузиазма отозвался Гарет.
– Да, – ответила Эрин. – Как я слышала, у него есть очень впечатляющие работы, и велика вероятность, что он скоро покорит Лондон, а то и всю Европу.
– Где ты слышала о нем и почему его никто еще не ухватил?
– Брэдли узнал о нем через наши контакты, – ответила Эрин. – Кажется, он живет очень замкнуто и мало с кем общается. Но Брэдли все-таки сумел устроить с ним встречу.
Гарет удивленно посмотрел на сына.
– Тогда пускай Альберт посмотрит на его работы. Он сразу определит, стоит ли нам заняться этим художником, или вся шумиха вокруг его имени – пустое дело.
– В том-то и проблема, па, – вмешался Брэдли. – Тот парень знает о твоей прекрасной репутации среди художников и хочет встретиться только с тобой.
Такое замечание явно польстило Гарету, но к нему тут же вернулся прежний скепсис.
– Но ты уверен, что тот художник не слишком сумасшедший? – Он перевел взгляд на Эрин. – Альберт рассказал мне, что вы недавно встречались с двумя молодыми художниками, очень странными.
– Ты ведь знаешь эту публику, – отмахнулась Эрин. – Они все довольно эксцентричные.
– Эксцентричными они становятся, когда у них заводятся деньги. Если успеха нет, тогда они просто сумасшедшие, – заявил Гарет. Это была его излюбленная фраза.
– Но этот художник все-таки перспективный. Так ты пойдешь смотреть его работы?
– Когда?
– Сегодня вечером.
Гарет замялся и не мог принять решение.
– Пока не знаю. Я хочу спросить Лорен, какие у нее планы. Она говорила, что на этой неделе ее куда-то пригласили. Возможно, сегодня.
Ему быстро надоели бесчисленные вечеринки, на которые она его таскала. На них она без зазрения совести выставляла напоказ себя и свои отношения с ним. Но он не смел жаловаться или отказываться. Ему было больно думать, что Лорен пыталась найти доступ к лондонской элите, и, несмотря на ее заверения в искренней любви, у него порой возникали подозрения, что он был для нее лишь ступенькой на ведущей вверх лестнице. Лорен любила посплетничать о жизни представителей элиты, отпускала язвительные замечания за их спиной, но никогда не отказывалась от приглашений на очередную вечеринку. А он любил сидеть дома у камина, как всегда делал раньше, пока Джейн писала картины в своей мастерской на чердаке. Поначалу он благодаря Лорен почувствовал себя молодым и полным жизни. Она утащила его в вихрь удовольствий и новых впечатлений, но постепенно общение с ней стало его утомлять.
– Па, это действительно важно! Пожалуйста, пойдем с нами, – упрашивала его Эрин. – Я хочу, чтобы галерея снова стала успешной. Ты ведь тоже этого хочешь, правда?
– Что ты спрашиваешь? Конечно, – сказал Гарет.
В последнее время он выглядел так, словно на его плечах лежала вся тяжесть мира. Такого никогда не бывало прежде, когда была жива их мать.
– Пожалуйста, пойдем.
– Ну, ладно, – уступил Гарет. По крайней мере, у него появится веская отговорка, которая избавит его от очередной вечеринки.
– Па, я забронировал номер в «Савое», чтобы у художника было ощущение приватности, – сказал Брэдли, когда все они ехали в «Савой» в отцовском лимузине «Астон-Мартин».
– «Савой»? Странное место для любителя уединения. Ведь это самый популярный отель Лондона.
У Брэдли пылали щеки.
– Это верно, но тамошний персонал тщательно оберегает приватность гостей. Поэтому мой художник чувствует себя там уверенно.
– Надеюсь, он стоит наших хлопот, – буркнул Гарет и, отвернувшись к окну, погрузился в свои раздумья.
Когда он сказал Лорен, что хочет вместе с сыном и дочерью встретиться с одним художником, она обрадовалась и даже поддержала его – что было для нее абсолютно нетипично. Он предложил им встретиться после этого, но она заявила, что хочет пораньше вернуться домой, и это было тоже нетипично. Он не знал, что и думать.
– Точно стоит, уверяю тебя, – ответил Брэдли и многозначительно переглянулся с Эрин, сидевшей позади.
Он уже побывал в этом отеле, встретился со своим бывшим однокашником и описал ему их ситуацию. Кристофер проявил понимание, потому что его собственный отец тоже увлекся однажды легкомысленной особой. Он дал Брэдли генеральный ключ, открывавший любой номер отеля, правда, после того как Брэдли заверил его, что Люк Стэнфорд не направит отелю иск за нарушение приватности. Брэдли убедил Кристофера Харди, что Люк постыдится и не станет это делать.
– Я зарезервировал номер, назвавшись Камден Фостер, – сообщил Брэдли отцу. – Художник будет ждать нас там.
В отеле Эрин с отцом остались в вестибюле, а Брэдли направился к администратору и спросил, в каком номере остановился Камден Фостер. Но для Гарета это выглядело так, будто он взял ключ. Эрин и Брэдли нервничали и в то же время сгорали от нетерпения, когда шли с отцом по коридору к номеру 53. Было девять часов, и они были уверены, что застанут Лорен и Люка в интересной ситуации.
– Все-таки я считаю, что Альберт должен был поехать с нами, – ворчал Гарет. – В вопросах живописи он главный судья.
Брэдли ничего не ответил, молчала и Эрин. Им обоим было неприятно, что они готовили такое потрясение для своего отца, но иного выхода у них не было. Они лишь надеялись, что он их простит.
Брэдли вставил ключ в замок и повернул. Распахнул дверь. Гарет шагнул в номер. Там было темно. Он уже подумал, что художник их обманул, и это его не удивило.
– Его здесь нет, – сердито заявил он, но в это время Брэдли нащупал выключатель.
Свет залил комнату. На кровати, обнявшись, лежали двое. Они тут же отпрянули друг от друга и сели. Лорен схватила одеяло, чтобы прикрыть голую грудь. Ее лицо выражало полнейший ужас.
