и всё подобное.
— Тогда я сама подам на развод, — рявкнула и злой поступью закурсировала в свой кабинет.
— Боюсь судья окажется на моей стороне.
Тормознула и снова развернулась на него, подступая:
— Ты чего добиваешься?! Решил снова поиздеваться?! Или, как ты там говорил "вернуть"!
— А может и вернуть, — довольное лицо мужчины вдруг стало хмурым. — Меня можешь ненавидеть и гнать сколько тебе будет угодно, но если ты решила рожать, то я буду рядом.
Вдруг захотелось поверить, но его требования об аборте ещё воочию крутились в моей памяти. И тут осенило. Это же элементарный шантаж.
— Кажется, я поняла. Это твой метод заставить сделать меня аборт! — нервно рассмеялась. — Типа "я подпишу документы, жёнушка, если ты избавишься от нашего отпрыска", так?
Герман закатил глаза.
— Нет не так! Ты снова неверно всё поняла!
— Вы подумайте, вечно неверно понятый мужчина! — рявкнула я. — Нечего тут понимать! Развод и точка! А пока ты здесь только рабочий, понял?!
— С какого перепуга?! — скривился муж.
— С такого, что у тебя дырявая память! Моя доля бизнеса здесь шестьдесят процентов и плюс десять ребенка при разводе, если по закону. Так что полноправный управленец здесь всё равно я. Не устраивает? Выкупай у меня свою долю и катись.
Герман явно не учёл подобный исход, поэтому смотрел на меня как восхищенно, так и разочарованно. Выдохнул, словно принимая условия боя, и глянул тем выражением лица, которое давно забыла.
— Что ж удачи на суде, Кексик, — подмигнул. — А я поработаю тут чутка, пока мы ожидаем момента нашего дискутирования.
— Идиот! — бросила сердито и наконец покинула цех.
— Идиотка! — не остался в долгу мужчина и в голосе различила озорные нотки.
Захлопнула дверь кабинета, веля себе немедленно успокоиться. Чего он этим добивается? Хочет всё исправить, хочет, чтобы вдруг взяла и простила его? Да пошёл ты в лес по ягоды без навигатора! Ничего, спокойно, Вик. Он тут долго не протянет. Я устрою ему сладкую жизнь, а точней рабочие будни. Это ему не стейки на гриле жарить и кашу варить.
Переоделась и вышла в цех. Огляделась. Герман по своему обычаю метнулся на холодный, а Савва заменял меня на кондитерском поприще.
— Савва, если не ошибаюсь, твоё место в холодном цеху, — проронила стальным тоном.
Мужчины растерянно переглянулись.
— Это рациональней, Вик, — повёл плечами Савва. — Он же полный ноль в кондитерке!
— Савва, займи, пожалуйста своё рабочее место, — велела настойчивей.
Мужчина покорно двинулся в холодный.
— Герман, твое рабочее место кондитерская.
Муж неуверенно прошёл к столам с кондитерских инвентарем.
— Вик, это слишком расходно, — решил воззвать к моей безрассудности.
— Все расходы вычту из твоей зарплаты, — непоколебимо вздёрнула подбородок.
— Это репутация заведения, — неунимался он, поравнявшись со столом.
— Для сохранения её целостности у нас много "комплиментов", за которые ты тоже заплатишь, если что, — злорадно приподняла уголок губы. — Так что в твоих интересах косячить как можно меньше. Теперь берись за дело.
Смотрит покорённо с насмешкой.
— Да. Ты достойный игрок, Кексик. Хорошо, — шумно согласился. — Помощь в обучении я могу попросить?
— Я посмотрю, — кивнула я.
— Окей, что мне делать сейчас? — озорно подмигнул. Решил действовать былыми методами породистого добермана? Черта с два? Не потеку! Скорее ты иссохнешь через потовые железы.
— На завтра у нас двухкилограммовый торт. Оформление — черный велюр. Золотые вензеля и надпись Таня должна была уже сделать. Сейчас тебе нужно выровнить торт шоколадным ганашем.
— Разве не масляным кремом? — удивился мужчина очень даже искренне.
— Во времена совдепа — да. Но в моей кондитерской эта жирная хрень мне не нужна. Так что вари ганаш. Раскладка на стене.
— Слушаюсь, шеф, — усмехнулся муж.
Пока Герман всё подготавливал за спиной возник Савва:
— Вик, он все только испортит. Я сам сделаю…
— Савва, это не обсуждается.
Услышала в спину сердитый выдох, но парень удалился.
— Сливки и горький шоколад один к одному, — читал вслух Гера. — Сливки доводим до кипения и снимаем с плитки. Бросаем шоколадные калеты, перемешиваем спатулой до равномерности.
— Делай, — одобрительно кивнула.
— Да, шеф, — продолжал хихикать мужчина.
— Не паясничай, — осадила.
Сливки закипели. Калеты переместились в сотейник с ними. Герман быстренько всё перемешал, но потом скривился.
— Кажется отсеклось, — проронил теперь без энтузиазма
Подошла ближе, глянув в смесь.
— Точно. Первый минус из твоей зарплаты, — ехидно оскалилась.
— Когда ты врёшь или издеваешься, видно твои зубы мудрости. Ганаш можно реанимировать?
— Мой секрет имеет цену, — скрестила руки на груди.
Гера осматривал меня пару секунд, а после вновь усмехнулся.
— Назови, — на сделку всё же пошёл.
Я лихорадочно осмотрелась и взгляд пал на клининговый инвентарь.
— По окончанию работы цеха ты моешь здесь пол, — выложила победно.
— А клининг у нас на что?
— Думаю, Азиза не откажется от твой любезной помощи, пока она будет прибирать зал.
Герман сцепил зубы и сумел смолчать.
— Согласен. Теперь говори, как реанимировать ганаш.
— Жиры отсекаются, если ты перегрел массу. В данном случае, у сотейника толстое дно и когда ты снимаешь его с плитки, оно всё равно продолжает греть содержимое. Чтобы этого избежать калеты лучше заливать горячими сливками в обычной миске. Тогда не будет перегрева. Это разъяснение причины. А исправить очень просто. Перелей сейчас всё в полусферу и поставь в холодильник минут на пятнадцать. Потом взбей ручным миксером до однородной массы. Только не дольше минуты, иначе получишь мусс. А пористость это брак.
Гера все выполнял и, кажется, даже забыл о перепалке. Правда в алгоритме выравнивания пришлось попотеть и мне, объясняя роль палетки, скребка и крутящейся подставки.
— Половину готовой массы ганаша выкладывай на верх торта. Потом, не переставая крутить подставку, палеткой распределяешь массу так, чтобы она уходила на бока. Ганаш должен, словно спускатся лавиной. Затем этой же палеткой, каскад на боках торта равномерно распределяешь по борту. Чем толще слой тем ровней выправишь скребком.
— А скребок зачем? — тормознул он в непонимании.
— Не отвлекайся и шевели руками быстрей. Ганаш имеет свойство быстро застывать. Скребком за счет прямых углов, торт не примет форму шляпы или трапеции. Это как создавать руками горшки на гончарном круге. Какую форму руками задашь, то и получишь. Плюс ко всему скребком уйдут заломы.
Не знаю, как но я тоже углубилась в обучение, забыв, что пару часов назад мечтала разбить об его голову стопу тарелок.
Пока слои на торте подстывали. Мужчина делал заготовки на витрину. Торт нарезал без разделителя. В результате кусочки неформат ушли ему в счёт.
— Будет с чем чай попить, — не отчаивался Гера.
— Да, и чую веселье вечером, когда будешь размачивать в ванной слипшийся зад, — фыркнула я, наблюдая за
