— Разумеется, накрашусь, — ответила она на вопрос Мары. — И еще завью волосы. Как тебе такая идея?
— А мне можно накрасить губы блеском? Только один раз. Все девочки…
— Нет, — твердо ответила Кейт. — Мы ведь уже обсуждали это. Ты пока слишком мала, чтобы краситься.
Мара упрямо сложила на груди руки.
— Но я не ребенок!
— Но еще и не подросток, — возразила Кейт. — Поверь мне, у тебя еще будет для этого достаточно времени.
Мара выскочила из машины и побежала в дом, прежде чем Кейти успела попросить ее захватить с собой что-нибудь из вещей.
— Спасибо за помощь, — пробормотала она, по очереди доставая сыновей из машины. Лукас и Уильям были активными и непослушными мальчишками и поодиночке, но вместе они были подобны торнадо.
Следующие несколько часов Кейт занималась домашними делами, а потом расставляла по дому вазы с цветами и ароматизированные свечи — повыше, чтобы не достали мальчики, тщательно наводила порядок в комнате для гостей, на случай если Талли решит, что у нее есть время остаться. Затем, когда в духовке уже готовилось жаркое, вместе с бродящими за ней сыновьями она поднялась наверх, чтобы привести себя в порядок. Проходя мимо комнаты Мары, она услышала звуки, красноречиво свидетельствующие о том, что ее дочь достает из шкафа и примеряет наряды.
Улыбнувшись, Кейт вошла в свою комнату, посадила малышей в манеж и, несмотря на их возмущенные крики, отправилась в душ. Закончив сушить волосы и стараясь не замечать отросшие темные корни, она вышла из ванной.
— Как у вас дела, ребята?
Лукас и Уильям сидели бок о бок, вытянув перед собой пухлые голые ножки, и о чем-то беседовали друг с другом на своем языке.
— Отлично, — сказала Кейт, потрепав их по пути по волосам.
Зайдя в гардеробную, она тяжело вздохнула. Все, что висело у нее в шкафу, либо давно вышло из моды, либо было ей мало. Она все еще не сбросила лишний вес после рождения малышей. Мальчишки превратили ее живот в купол стадиона «Кингдоум», от такого быстро не избавишься.
Наверное, помогли бы упражнения, и Кейт отчаянно жалела сейчас, что не смогла найти для них место в своем графике этой зимой. А теперь поздно.
Она выбрала свои любимые джинсы «Левайс» и черный ангорский свитер, который Джонни подарил ей несколько лет назад, когда вернулся на телестудию. Это была ее единственная дизайнерская одежда.
— Пойдемте, мальчики, — сказала Кейт, с удивительной легкостью поднимая сынишек из манежа и усаживая по одному на каждое бедро.
Кейт отнесла их в спальню, сменила памперсы и надела на обоих морские костюмчики, которые прислала им ко дню рождения Талли. Затем, поскольку ждать, пока они спустятся вниз по лестнице самостоятельно, было слишком долго, Кейт сама отнесла малышей вниз и поставила мультик про Винни-Пуха. Если повезет, ей удастся выиграть двадцать минут.
Закрыв детей специальной загородкой, Кейт прошла на кухню и начала накрывать на стол. Как всегда, во время работы она наблюдала краем глаза за малышами.
— Мам! — послышался крик Мары. — Они уже здесь!
Девочка пулей пронеслась по лестнице, перепрыгнула через загородку для малышей, подбежала к окну и прижала к стеклу свой маленький носик.
Кейт подошла к дочери и раздвинула занавески. Лучи уличных фонарей прорезали тьму. Первой подъехала машина Джонни. Прямо за ней по длинной подъездной дорожке, обсаженной по обе стороны деревьями, следовал черный лимузин. Обе машины остановились перед гаражом.
— Вау! — воскликнула Мара.
Из лимузина вышел шофер в форме и подошел к задней дверце, чтобы открыть ее.
Талли появилась из машины так величественно, словно знала, что это был ее выход, как на сцене.
На ней были дизайнерские джинсы, сидевшие на бедрах, отглаженная до хруста белая рубашка в мужском стиле и синий блейзер. Талли была воплощением элегантного делового шика. Ее прическа была сделана, наверное, у лучшего парикмахера на Манхэттене. Великолепные рыжевато-русые волосы блестели в свете фонаря.
— Вау! — снова произнесла Мара.
Кейт машинально попыталась втянуть живот. Неужели ей придется прибегнуть к липосакции…
Джонни вышел из своей машины и подошел к Талли. Они стояли рядом, касаясь друг друга плечами. Смеясь над чем-то, сказанным водителем, Талли посмотрела снизу вверх на Джонни и прижала руку к его груди.
Они отлично смотрелись вместе — как две модели, сошедшие с обложки глянцевого журнала.
— Папе определенно нравится тетя Талли, — заметила Мара.
— Ну конечно, — пробормотала Кейт, но Мары с ней рядом уже не было.
Ее дочь, открыв дверь, бросилась к своей крестной, которая подхватила ее на руки и закружила.
Талли ворвалась в дом, как всегда, словно вихрь шума и света. Она крепко обняла Кейт, расцеловала Лукаса и Уильяма в пухлые щечки, вручила всем подарки и немедленно потребовала выпить.
Во время обеда она развлекала их, рассказывала истории о том, как летала в Париж освещать момент возможного компьютерного сбоя при наступлении двухтысячного года, и какая паника всему этому предшествовала, о последней церемонии вручения «Оскара» и о том, как роскошное платье приклеили к ее груди скотчем, но скотч подвел прямо на вечеринке во время прямого включения.
— Всех чуть удар не хватил, если вы понимаете, о чем я, — смеясь, сказала Талли.
Мара жадно впитывала каждое ее слово.
— А платье было от Армани? — спросила она.
Кейт чуть не лишилась дара речи, а Талли с смехом ответила:
— Да, Мара, от Армани. Я вижу, ты отлично знаешь модных дизайнеров. Я горжусь тобой.
— Я видела картинки в журнале. Там еще написали, что ты была одета лучше всех.
— Над этим приходится работать, — сообщила Талли. — Целая команда трудится над тем, чтобы я выглядела на все сто.
— Вау! — опять воскликнула Мара. — Вот это круто!
Исчерпав тему предпочтений знаменитостей в одежде, Талли переключилась на политику. Они с Джонни обсуждали до хрипоты скандал Клинтона с Левински и то, правильно ли его освещала пресса. Мара время от времени вклинивалась в паузы с вопросами о детях знаменитостей, которых Талли знала лично и о которых Кейт вообще ничего не слышала. Честно говоря, мальчики постоянно требовали ее внимания, и все силы уходили на то, чтобы держать их в узде. Кейт все время ждала момента, чтобы вставить в разговор хоть слово или реплику, но мальчишки совсем расшалились и стали кидаться друг в друга едой, и Кейт все время приходилось быть начеку.
Обед закончился, и Мара в жалкой попытке произвести впечатление на Талли, убрала со стола.
