Лежа в засаде, он, против обыкновения, думал не о поставленной боевой задаче, а вспоминал прошедшую ночь. Совсем эта женщина замутила его разум, посеяла смуту в душе! Отправляясь в Ти-хореченск, он, разумеется, не рассчитывал, что его жизнь изменится к лучшему. Но, встретившись с Натальей, понял, что с ним произошло нечто неожиданное.
Карташов неуверенно провел рукой по волосам, потрогал отросшую за эти дни щетину. Он не был убежден, что ему нравится его нынешнее состояние. И не был к нему готов. Новые надежды, прокравшиеся в сердце, настораживали и пугали его. Все хорошее в жизни так мимолетно, так эфемерно, и за минутами счастья всегда следует новый удар. Его следствие — всегда беспросветная тоска и одиночество. К этому его приучила предыдущая жизнь, да и будущее не сулило ничего хорошего.
За его спиной скрипнула дверь, и объект его печальных размышлений появился на пороге. Егор глянул в припухшие ото сна глаза Наташи, отметил порозовевшие при виде него щеки, окинул взглядом всю ладно скроенную женскую фигурку в коротком ситцевом сарафане. Ему захотелось сказать ей, что вел он себя как последний осел и все слова, сказанные вгорячах, не стоят и ломаного гроша! И ему совсем не хочется видеть ее такой печальной.
— Ты не уехала? — спросил он, глупо улыбаясь, и, ухватившись за перила, вскочил на ноги.
— Это вызывает у кого-то сомнения? — Наташа опустила глаза и попыталась пройти мимо.
Егор взял ее за руку, осторожно притянул к себе:
— Давай мириться! — Он пригладил ее взлохмаченные волосы, подправил прядки за ушами. — Тебе совсем не идет сердиться!
— А что мне, по-твоему, идет? — воскликнула Наташа и тут же поняла по его заблестевшим глазам, каков будет ответ.
Егор прижал ее спиной к перилам и прошептал:
— У нас есть немного времени до Зорькиных проводов в стадо. Пошли в постель, не возражаешь?
— Возражаю, — как можно более строго ответила Наташа. — У меня на сегодня дел невпроворот, за тобой, между прочим, доделываю.
— Плевать я хотел и на твои, и на свои дела тоже! — засмеялся Егор. — Сейчас мы отправляемся в гости к моему лучшему другу Аркаше Старовойтову. Ты с ним не знакома, он — тем более! Вот удивится старик, когда мы к нему на кордон нагрянем! С теткой я уже договорился. На пару дней, пока нас не будет, сил у нее на хозяйство хватит! — Егор взял Наташу за руку и повел в дом. — Пошли посмотрим, что можно в дорогу взять.
— Прости, Егор, но я так ничего и не поняла! Толком все объясни, пожалуйста. Какой кордон? Какой Аркаша?
— С Аркашкой мы были не разлей вода с первого класса. Сейчас он лесничий в заповеднике. В прошлый отпуск я встретился с ним в больнице. Его браконьеры тяжело ранили, но поговорить нам почти не удалось: после операции он очень слабый был. Вчера я подумал-подумал и решил, что от Степанка ты благодарности вовек не дождешься, поэтому сию благородную миссию должен выполнить я: от лица моих товарищей выразить тебе горячую благодарность за помощь в проведении операции. А наградой будет поездка в горы на пару дней. Ты ведь не была раньше на Кавказе?
— Ни разу в жизни!
— Тем более! Красота там неописуемая! Уговорим Аркадия, чтобы взял нас с собой в обход. Форели половим, в источнике нарзановом искупаемся, в баньке попаримся. Согласна?
— Согласна! — Наташа притворно тяжело вздохнула, стараясь не выдать охватившую ее радость. Еще целых два дня они будут вместе. И пусть эта поездка для нее что-то вроде похвальной грамоты, но она постарается, чтобы Егор навсегда запомнил эти дни.
Выехали сразу же после завтрака. Не мудрствуя лукаво Наташа натянула джинсы, кроссовки, светлую футболку. Егор настоял еще на спортивном костюме, свитере и джинсовой куртке — вечера в горах прохладные. Сам тоже хорошо экипировался в дорогу, но в машину сел лишь в шортах и трикотажной майке без рукавов.
Горные вершины, напоминающие белые папахи, издалека казались нарисованными и наклеенными на ярко-голубое небо. Но чем дальше дорога поднималась вверх, горы подступали все ближе, становились выше и мрачнее. Остались позади росшие по краям дороги пирамидальные тополя. За каждым новым поворотом дороги открывались картины одна прекраснее другой.
Наташа вертела головой то влево, то вправо, следуя указаниям своего добровольного гида.
— Смотри, виноградники! — Она едва успевала рассмотреть длинные ряды деревянных опор, опутанных лозой, между которыми копошились сборщики винограда. — Чайные плантации! — И они проскакивали на полном ходу мимо зеленых террас на склоне горы, усыпанных маленькими фигурками женщин с высокими корзинами за спиной.
Мелькали горные селения с яркими и шумными базарчиками у дороги. На одном из подъемов догнали мальчишку верхом на осле. Егор просигналил и весело помахал рукой юному всаднику, и тот радостно заулыбался им в ответ щербатым ртом.
Через открытые окна доносились ароматы фруктов, горных цветов, пряно пахнущей зелени. В одном из селений дорогу преграждала арба, груженная арбузами и дынями. Пока возница с односельчанами прилаживали отвалившееся колесо, Егор успел добежать до базарчика и принес арбуз и две небольшие дыни. И еще полный пакет крупного розоватого винограда. Из пакета сочилась вода. Егор, оказывается, сполоснул виноград у колонки. Пришлось Наташе перекладывать виноград в сухой пакет, а Егор тем временем старался оторвать от кисти самые аппетитные ягоды и затолкать ей в рот.
Через час они свернули с главного шоссе на покрытую щебенкой дорогу, проложенную по дну ущелья. Сразу стало прохладнее. Егор перестал шутить и сосредоточился на дороге. Лишь иногда, когда Наташа подносила к его губам виноград, брал ягоду губами и ласково ей улыбался. А один раз даже исхитрился поцеловать влажную ладошку и, когда Наташа быстро убрала ее, весело подмигнул ей и запел:
— «Серые глаза — рассвет…»
Вскоре машина съехала с насыпи и, прокатившись метров сто по заросшей куриной слепотой поляне, остановилась на берегу неглубокой, но ворчливой и шумной речушки.
— Пойдем, я что-то тебе покажу! — Егор взял Наташу за руку и повел через густые заросли по едва заметной тропинке вдоль берега.
Метрах в трехстах от их стоянки река, разбившись на несколько потоков, падала с крутого скального выступа. Тысячи сверкающих на солнце струй на мгновение терялись в кипящем котле у основания водопада и вновь сливались в сплошной серебряный поток, клокочущий и исчезающий под старым подвесным мостом.
— Этим мостом пользовались, пока не построили автомобильную дорогу, теперь о нем почти никто не помнит, — прокричал Егор ей прямо в ухо и посмотрел по сторонам, — а жаль, с ним связана красивая легенда.
