Но она увидела не Духовидца.
Этот человек был выше и шире в плечах, и к тому же лет на тридцать старше. Седые пряди виднелись в его длинных черных волосах, и морщины избороздили его резко очерченное лицо, особенно вокруг его черных, как маслины, глаз и твердого рта. На нем была расшитая рубашка и длинная юбка, отделанная перьями птиц и раковинами. На шее у него висело французское серебряное ожерелье, а на голове красовалась бобровая шапка с белым пером. Делия сначала думала, что вождь племени — Духовидец, но сразу поняла, что именно этот человек — глава племени.
От его взгляда кровь застыла у нее в жилах, Делия была уверена, что он прикажет убить ее. Но он повернулся к тем, кто раньше стоял в цепи, а сейчас сбился в орущую разъяренную толпу, и что-то спросил, указывая еа Делию. Индейцы тут же горячо заговорили, тыча в нее пальцами и потрясая кулаками.
В этот момент через толпу пробился Духовидец. Он что-то сказал резким хриплым голосом, и крики прекратились. Потом он с вызовом посмотрел на вождя.
Рядом с Делией появился священник в черной рясе.
— Обычно судьбу пленника решают женщины, — сухо пояснил он, — а они говорят, что ты должна умереть на костре. — Он показал на помост для пыток. — Они говорят, что у тебя сердце воина, и, значит, ты должна умереть смертью воина.
Его тонкие губы сложились в насмешливую улыбку.
— Ты должна быть польщена.
Делия нисколько не была польщена — она ужаснулась. Она посмотрела на высокого индейца, который объявил ее своей рабыней. Ей пришлось дважды глотнуть, прежде чем она смогла заговорить.
— А Духовидец, — громко спросила она, — что он говорит?
— Он заявил, что берет тебя своей второй женой. — Это было сказано вождем на чистом английском языке. Его голос прозвенел во внезапно наступившей тишине.
Делию попеременно охватывали облегчение и ужас. Она не собиралась умереть на костре, но другой вариант...
— А если я... — Она одарила Духовидца слабой и трогательной улыбкой. — Дело в том, что я... я, конечно, польщена, но...
«Делия, ты просто идиотка, заткнись, прежде чем тебя привяжут и поджарят как рождественского гуся».
Мрачные глаза Духовидца с вызовом оглядели ее.
— Ты обязательно станешь моей женщиной, Лузифи, — сказал он.
Но другой голос, более глубокий и резкий, оборвал его слова.
— Эта женщина принадлежит мне!
Безоружный Тайлер Сэвич крупными шагами прошел через ворота деревни абенаки. На лице Духовидца отразилось потрясение, сменившееся неистовым торжеством.
— Ты пришел сюда, чтобы умереть, йенги?
— Я пришел за своей женщиной.
Теперь Тайлер говорил на абенаки и обращался только к одному человеку — Эссакамбиту, своему отчиму.
Вдруг Тай заметил сильное волнение в глазах великого сахема, но потом они заблестели и ожесточились. Ничто не отразилось на его тонком лице. Воин абенаки никогда не проявляет своих чувств открыто. Тайлер постарался, чтобы и его лицо ничего не выражало, но сомневался, что это ему удалось. Уже десять лет, как они не виделись. В детстве он боготворил этого человека. До сих пор в глубине души он думал о нем как об отце.
Взгляд Эссакамбита скользнул по Делии. Тай не взглянул на нее. Все же он должен был посмотреть на нее, хотя знал, что она подбежала к бесчувственной Элизабет и стала возле нее на колени.
— Она твоя жена? — спросил сахем.
Таю хотелось утаить правду, но он скорее отрезал бы себе язык, чем солгал этому человеку.
— Я сделаю ее своей женой.
Духовидец встал между ними с пылающим от гнева лицом.
— Я захватил ее. Теперь она моя.
Тайлер слегка повернул голову, пронзая Духовидца взглядом. Взаимная ненависть натянулась между ними как тетива.
— А я заберу ее назад, — сказал Тайлер.
— Сначала тебе придется убить меня.
— Тогда я убью тебя.
— Попробуй!
— Довольно! — раздался голос Эссакамбита, и оба замолчали. — Вы мало изменились с тех пор, как были мальчишками. Если вы настолько глупы, что хотите драться из-за ничтожной женщины, я позволю вам. Но, — он поднял руку, — теперь это уже не будет состязанием мальчишек! Это будет настоящий поединок, и будете драться насмерть. Вы уверены, что эта женщина стоит этого? Тайлер и Духовидец обменивались взглядами, полными ненависти. Они будут сражаться за нечто большее, чем женщина, и все присутствующие понимали это.
Эссакамбит казался опечаленным.
— Да будет так!
Наконец Тай обернулся к Делии. Она медленно поднялась на ноги. Любовь и радость озарили ее лицо, когда она с жадностью смотрела на него. Он ответил ей таким же взглядом. Он больше не стыдился и не страшился своей великой любви к этой единственной женщине, позволив себе выказать все свои чувства. Он понимал, что это делает его уязвимым перед Духовидцем, но не думал об этом. Он любил ее, и пусть хоть весь этот проклятый мир узнает об этом.
Делил была обнажена, и все ее бедное тело покрывали раны и синяки. Но она защищалась. Ему никогда не забыть, как она размахивала дубинкой, нанося удары, отстаивая свою честь. Он никогда не видел никого храбрее Делии. Он так гордился ею, что у него перехватило горло. Пренебрегая тем, что за ними наблюдают, он подошел к ней. Он мягко провел пальцем по ее щеке, только один раз и очень легко. Потом расстегнул рубашку, снял ее и надел на плечи Делии. Его руки задержались на ее плечах, погладили шею.
— О, Тай, что все это значит? Что случилось? Какого черта ты не говоришь по-английски, чтобы я тоже понимала? — взорвалась она, уже не сдерживаясь. Это было настолько в ее духе, что Тай улыбнулся.
— Я буду сражаться с Духовидцем, чтобы вернуть тебя.
Ее глаза выражали сильное волнение, и она посмотрела на огромного воина, который наблюдал за ними с улыбкой, напоминающей оскал.
— Ох, Тай, он же убьет тебя!
Это замечание задело самолюбие Тайлера. Он снял руки с ее шеи.
— Спасибо за доверие, Делия.
На ее глазах выступили слезы.
— Но он такой... Он носит скальп Нэта.
— Я видел. — Явное почтение Делии к его сопернику и страх перед ним вызвали в Тайлере такую ревность, что у него закипела кровь. — Ты хочешь, чтобы он победил? Да? На мгновение гнев блеснул в ее глазах.
— Не будь идиотом... — Она подавилась рыданием. Овладев собой, она погладила его по щеке. Этот жест и волнение в ее голосе обезоружили его. — Господи, Тай, я не могу потерять тебя. Это все равно, что умереть.
Он не мог позволить себе предаваться чувствам, и поэтому его лицо отвердело. Он отвел ее руку.
— Никто из нас не умрет, — отрывисто сказал он.
Тайлер повернулся и пошел прочь от нее.
— К черту этого человека, — услышал он и подавил улыбку.
