Состояние рассудка Тони не вызывало сомнения: в данную минуту он находился на грани помешательства.
– Ну, успокойся, пойдем, я сам посмотрю и скажу тебе, можно ли в это поверить или нет, – сказал Мак, тяжело вставая со скамьи.
Он чувствовал себя чертовски плохо и выглядел, вероятно, не лучшим образом, к тому же, проведя рукой по лицу, вспомнил, как давно не брился.
– Тони, – сказал он, когда его зять уже направлялся к палате, где лежала Адель. Тот обернулся, и Мак пожал ему руку. – Прими мои поздравления.
Адель сидела в постели, держа ребенка и улыбаясь во весь рот.
– Не было печали, Мак! – воскликнула она, увидев его. – Не подходи слишком близко, ты напугаешь мое бедное дитя одним своим видом. – Она передала наследника папаше. – Во что тебя превратила эта женщина за одну прошлую ночь?
– За прошлую ночь?
– Вот именно, за прошлую ночь. Ты вел за ней ближнее наблюдение, не так ли? Не могу же я допустить, что ты бросил ее одну в Лондоне, отправившись на ночь в свой замечательный коттедж.
– Слишком уж ты умна для такого глупого братца. Я не знаю, что буду делать, если ты не вернешься ко мне на работу.
– К тебе на работу? Ты шутишь? Я ведь теперь мама. – Она сделала особое ударение на последнем слове, словно ничего более важного нет и никогда не было. – У меня теперь и без тебя будет полно работы. Почему бы тебе не попросить мисс Бьюмонт подежурить в твоей конторе? Правда, там диван неудобный. Но зато это наверняка отвлечет ее от диких выходок.
Мак достаточно хорошо знал свою сестру и решил не поддаваться на провокацию.
– Смотри, будь осторожна. А то я так и поступлю.
Вдруг улыбка исчезла с его лица, он нахмурился. Когда несколько минут назад Тони заставил его очухаться, он думал о Клаудии. Там, на пленке, Клаудия что-то сказала. Что-то существенное. Надо сосредоточиться и вспомнить.
Адель тронула его за рукав.
– Мак, с тобой все в порядке?
– Конечно. Мне бы только поспать несколько часиков. – Наклонившись, он поцеловал ее руку. – Я рад за тебя, сестричка, ты прекрасно со всем справилась. Ты заслуживаешь высших баллов и за технику материнства, и за артистизм в достижении целей. – Он перевел взгляд на племянника и прикоснулся к его пушистой головке. – Ну, доложу я вам, это же вылитый Гарри. Дай-ка, парень, я посмотрю на тебя.
Он взял у Тони младенца и с минуту его покачал.
Тони и Адель переглянулись, и молодая мама сказала:
– Вообще-то, Мак, мы хотели назвать его Джеймсом.
– Это первый мальчик нового поколения, а потому он должен носить имя своего деда. – Мак поднял глаза, встретился взглядом с Адель и рассмеялся. – Он прекрасен. – Вернув ребенка матери, он повернулся к Тони, положил руку ему на плечо. – Ненавижу прерывать чудные семейные сцены, но несколько слов о деле. Как тебе удалось долететь из Кардиффа? С самолетом все в порядке? Ты не забыл выключить мотор?
– Какой мотор? – спросил Тони, все еще идиотски улыбаясь.
Мак рассмеялся.
– Не переживай, мой милый. Мы не позволим тебе загубить самолет в такие ответственные минуты. Не волнуйся, я пошлю кого-нибудь, и несчастный мотор наконец выключат. Ведь надо же довести дело до конца.
Довести дело до конца. Стоп! Ведь это касается и Джоанны Грей. Сидя в коридоре и ожидая появления на свет племянника, он вдруг вспомнил слова Клаудии «Я звонила ей вчера вечером». Почему это так важно? Нет, не это, что-то еще.
Возвращаясь к автостоянке, он потер ладонью лицо. Полчаса, проведенные им на скамейке у больничной стены, почти уже подвели его к какой-то важной догадке, но в тот момент появился счастливый Тони.
Забравшись в «лендкрузер», он вставил ключ в замок зажигания и продолжал побуждать свой мозг к активной деятельности. Звонила. Почему это так важно? Он недостаточно внимательно прослушал вчера вечером записи телефонных переговоров. Теперь необходимо довести все до конца и хорошенько осмыслить.
Ленту с записью нужного разговора он нашел с третьей попытки. Сначала она позвонила Физз. Обычный родственный разговор типа «Как вы там? „, „Что поделываете?“ и «Хорошо ли себя чувствуешь? «. Потом она позвонила отцу, сказала, что нуждается в небольшом отпуске, всего на несколько дней, и считает Джоанну Грей хорошей заменой. Выходит, она звонила Джоанне? «Я позвонила ей вчера вечером“.
Он выключил аппаратуру и начал думать обо всем, что случилось, с самого начала, с того момента, когда он заметил конверт, засунутый в парашют Клаудии, и до того, как Джоанна опрокинула на нее пресловутую банку с краской.
Джоанна опрокинула?
И тут он понял, что его все время беспокоило. Он понял, что должен немедленно поговорить с Джоанной Грей и что времени на сон у него не осталось.
А Клаудия тем временем, когда у нее дошли до этого руки, призвала группу декораторов для исправления урона, нанесенного краской. Но возвращаться домой не хотелось, ей была нестерпима мысль о шумной возне рабочих за дверью и о том, что настанет минута, когда они позвонят ей и попросят воспользоваться кухней, чтобы приготовить себе чай.
Мелани, увидев ее на пороге своей квартиры, ничуть не удивилась, не стала задавать лишних вопросов, а просто провела в гостевую спальню, вытащила чистую ночную рубашку и бросила на постель.
– Я разбужу тебя к подъему занавеса, – пообещала она. – А пока спи и ни о чем не беспокойся.
Джоанна Грей сидела в постели, невидящим взором уставясь в иллюстрированный журнал. Мак задержался, с минуту наблюдая за ней через стеклянную стену, затем вошел в комнату. Подняв покрасневшие от пролитых слез глаза, девушка нервно вздрогнула, и он понял, что она узнала его, но все же представился.
– Я Габриел Макинтайр, друг Клаудии Бьюмонт. Могу я поговорить с вами, мисс Грей?
– Почему? Что вам надо?
Она отшатнулась от него, прижавшись к стене.
– Я думаю, что Клаудия все еще подвергается какой-то опасности, но мне не хотелось бы без крайней нужды пугать ее. Могу я задать вам несколько вопросов?
– Никогда в жизни я не сделаю больше ничего подобного, – заявила она. – Обещаю вам. И ей обещала.
– Я верю вам, – сказал он, стараясь ее успокоить. – Верю. Я и сам так думаю. Вы позволите?
Не дожидаясь ее разрешения, он присел на край кровати.
– Так зачем вы пришли? – нервно вскрикнула Джоанна.
– А затем, что хочу, чтобы вы точно перечислили мне все, что вы делали против Клаудии. И как вы делали это.
– Но я говорила ей.
– Теперь расскажите и мне.
Джоанну передернуло. Мак говорил тихо, но что-то в его голосе безошибочно подсказывало ей, что он полон решимости.
– И это все?
– Все.
