меня голос матери Полины. А отец чего молчит? Или он уже дышит в сторону шкафа?
— Я не понял, что за хрень творится внизу? — о, зарасти, палач моих яиц.
— А что там такое? — включает дурочку Полина.
— Разбросанная одежда и белье. Коробки от еды, вино и трусы на люстре.
— Трусы на люстре?!
— Сережа, красные трусы на люстру в коридоре, закинула я перед выездом. Это для привлечения любви и богатства, — подает голос мать Полины. Там что, реально висят трусы?! — И, кажется, это действует.
— Замечательно. А все остальное кто сделал? Что за херня тут творится?!
— Да это все Дима, гад, — уверенно бросает Полина. — Привел сюда какую-то девку разукрашенную, чтобы похвастаться шикарным домом. Я пришла после дежурства, а они уже тут, решила им не мешать и пошла сразу к себе в комнату. Чего они там учудили — понятия не имею. Но судя по внешнему виду девки — шлюшка еще та, так что то, что творится внизу — закономерный исход разгульных Диминых похождений. Он ко мне заглянул в комнату буквально полчаса назад. У его девицы машина сломалась, они ее тут оставили, а Дима повез ее на своей домой, — охренеть. Просто охренеть! Я бы, черт возьми, поверил в этот рассказ.
— А у тебя в комнате тоже Дима с девицей пробежался? — а вот папулю хрен проведешь.
— Ты про подушку что ли, пап? — откуда, черт возьми, в ее голосе столько спокойствия и уверенности? — Симба случайно зацепился лапкой, я начала его отцеплять, и подушка треснула. А дальше он, дурашка, начал играться с перьями. Забавное зрелище было, жаль, что не успела видео снять. Я как раз только собиралась все прибрать.
Складный рассказ. Вот реально складный. Но что-то молчание снова затянулось. Лиц не видно и эмоции, равно как и реакцию, не угадать.
— А почему вы не предупредили, что приезжаете? — а вот действительно, какого хрена, товарищи родители?!
— Не было возможности. Единственная, кому мы успели сообщить, что, наконец-то, уезжаем — это твоя сестра. А потом твоя мама утопила два наших телефона.
— Вообще-то я их не топила. Просто вода в сумке разлилась.
— На которую ты села и раздавила одним полужопием. До сих пор не понимаю, как можно было это не почувствовать.
— А не надо было ее пихать в мою сумку, чтобы пополнять водный баланс. Пополнил?! Не напиться, блин, ему все.
— Ну ладно, ладно, не ругайтесь, телефоны — это такая мелочь. Главное, что вы дома, — переигрывает. Слишком сладко. До оскомины. С минуты на минуту спалят, к гадалке не ходи. — Сейчас я быстренько приберу за Димой. Вы на такси приехали?
— Нет, нас твоя сестра встретила. А что у тебя с шеей, Полина? — вообще-то в шестьдесят зрение можно иметь и похуже, дорогой Сергей хрен какой Знаевич.
— А это пиявки, Сережа, — ай да мама, ай да загляденье. — Полина же писала, что у них в больнице есть классный гирудотерапевт. Ты попробовала, доча? И как? — пять баллов!
— Да…, — секундная заминка. — Попробовала. Мне понравилось. Правда вот следы, как оказалось, оставляет… пиявка. Но пользы больше, а следы, говорят, сойдут.
— Ладно, ты пропылесось пока пух, а я приберу за Димой. А ты, Сережа, иди открой и налей нам… шампанского. Отметим наш приезд.
— Что за фигня творится в гостиной? — вот тебя еще тут не хватало, Анечка. — И холодильник пустой, даже сыра нет. Я думала перекусить на ночь.
— И тебе привет. Дима пошалил, но не успел за собой убрать. Девицу свою повез домой. Он, как и я, не ожидал, что сегодня приедут мама с папой. А холодильник я не успела пополнить, у меня куча дел. И вообще — ешь у себя дома. К тому же, на ночь есть вредно и не надо прикрываться беременностью. Ладно, давайте не будем делать из моей комнаты концертный зал. Все на выход, — слишком борзая для столь деликатного положения.
— Так, стоп. Какой еще Дима? У него рейс из Москвы через час, я два часа назад с ним говорила, — вот и вправду стерва длинноволосая! Взяла и испортила такой рассказ… Ну, Аня, мать твою!
Кажется, не дышу не только я, но и все по ту сторону шкафа. Это фиаско, Полина Сергеевна, ибо не хер брата ни за что подставлять. Машинально опускаю руки вниз, чтобы прикрыть пах. Сейчас по любому кто-то откроет дверь шкафа. Один, два, три, четыре, пя… твою мать. Лучше бы это была мать. Реальная Полинина мать. Она бы точно прикрыла дверь обратно и не подала бы виду, что что-то видела. Только дверь, как и полагается по закону жанра, открыл отец… Он не спешит за дробовиком, равно как и вытаскивать меня из шкафа тоже не торопится. Я бы сказал, мы сканируем друг друга. Хорошо, кстати, мужик выглядит. И что самое странное — я бы не сказал, что он готовится дать мне люлей. Он спокоен. Для такой щекотливой ситуации — он чрезмерно спокоен. Что вообще в таких случаях полагается говорить такому дебилу как я?
— А это, стало быть, и есть «наш Дима» и «твой грудотерапевт», Полина, да? — секунда и передо мной появляется еще и мать Полины.
— Гирудотерапевт, дорогой, а не грудо. Тебе ли не знать, тебе ли не знать, — качая головой из стороны в сторону, с едва заметной улыбкой произносит женщина, рассматривая меня с ног до головы. Вот ее однозначно можно к себе расположить, даже с голой жопой. А учитывая, что рисованные голые задницы ее профиль — и подавно. Как же ее зовут, черт? Вспоминай, блин. Ксения! Точно.
— Всем добрый вечер. Несмотря на мое не самое лучшее положение, приятно познакомиться.
— Ну ладно, побуду для разнообразия вежливым, — после непродолжительной паузы произносит отец семейства. — Сергей, — протягивает мне руку. Кажется, от облегчения я выдохнул. Схватил первую попавшуюся тряпку из шкафа и, старательно прикрывая пах, тут же протягиваю ему свободную руку.
— Сергей, — уверенно проговариваю в ответ, и он сразу же одергивает свою руку, не дав мне ее пожать.
— Ты смотри какой. Мало того, что голожопый в моем доме, в шкафу моей дочери, спаивает ее и трах… так еще
