улыбке.— Муа!— звонко чмокаю её в губы.
— Отвали!— отталкивает.
— Кстати, что по празднику? Неужели мы лишим ребёнка дня рождения из-за всего этого?..
— Нет. Ребёнок не виновен... Сниму детское кафе. Пригласим его друзей по детскому саду...
— Зачем кафе? Здесь полно места?
— Кафе,— категорично.— Детки не одни придут, у них мамы с папами есть, а у тех возникнет много вопросов.
— Ясно. У меня есть знакомая, она организацией праздников занимается...
— Я сама!
— Алис, она профи. Все мои торжества устраивала,— убеждаю.
— Вот твоим и пусть занимается. У вас же в один день.
— Я решил на неделю позже отметить. Или вообще не отмечать. Не знаю ещё.
— Ну, ты не обязан траур соблюдать. Так что повеселись,— похлопала меня по плечу.— А теперь вали. Я спать хочу.
Спать днём?
Ладно, Илюха, его после всех игр и тарелки оладьев с клубничным вареньем сморило. Уснул прямо на диване в гостиной. А она вообще сегодня ела? Я не видел.
Приболела что ли опять?
— Ты себя хорошо чувствуешь? Не заболела? — волнуюсь за неё.
Слишком быстро она вышла из простуды, могут осложнения быть.
— Здорова я. Просто усталость косит. Спать всё время хочется,— зевает.
— Не нравишься ты мне. Бледная какая-то... — беру за подбородок.— Давай, врача вызову?
— Себе вызови!— отбивает руку.— Не нравлюсь — не смотри.
Господи! Что ж ты вечно недовольная?! То это не так, то то.
Что за эмоциональные качели такие с разгоном в миллисекунду? Только что была равнодушная, сейчас готова в горло вгрызаться, лишь бы её оставили в покое.
Фиг с тобой! Оставайся одна и дрыхни, если хочется.
Останавливает меня, когда я берусь за ручку двери.
— Принеси мне соленых орешков,— просит Алиса, устраиваясь поудобнее в постели.
Орешков? Ну, наконец-то хоть что-то решила в желудок закинуть.
Когда возвращаюсь в комнату с пакетом фисташек, то застаю её мирно посапывающей.
Оставляю орехи на тумбочке у кровати и ухожу, поборов в себе желание поправить ей волосы, которые закрывают лицо.
Вглядываюсь в бланк и не верю.
Сходила, блин, на анализ гемоглобин проверить.
Беременность! Три-четыре недели!
— Поздравляю!— улыбается мне терапевт.
— Ага...
Смотрю на неё одуревшим взглядом. Сказать, что я в шоке — ничего не сказать. Я в ахуе!
Есть один нюансик. Сроки не совпадают. Должно быть не меньше шести недель.
— Скрининг показывает тот же примерный срок, что и анализ,— утверждает уже гинеколог.
— Я, по-вашему, от святого духа залетела?— иронизирую на грани истерики.
— Вам виднее, кто отец ребёнка,— смотрит на меня осуждающе.— Но у меня двадцать лет опыта в акушерстве. Я все эти цифры в ХГЧ и параметры на УЗИ наизусть знаю. Спросите, ночью разбудив, прочитаю, как Отче наш.
— И на старуху бывает проруха...
— Можете проверить у другого врача — разводит руками.— Если сомневаетесь в моей компетенции.
— Обязательно,— собираюсь и сбегаю из кабинета.
Где-то у меня был номер Нины Абрамовны, которая вела мою беременность Ильёй. Она знакома, знает мои проблемы с антителами.
Твою мать... Опускаю бессильно плечи. Антитела...
Какая группа крови была у Виталия? Кажется, вторая положительная.
— Не могли нас нормальными сделать?— смотрю с усмешкой в потолок, посылая свои слова космосу.
Где-то видела бредовую передачу, в которой говорили, что люди с отрицательным резусом созданы искусственно инопланетянами, чтобы в них никого нельзя было подселить.
Если призадуматься, то ведь действительно беременность наш организм рассматривает как угрозу и тщательно пытается от неё избавиться. Но связывать это с пришельцами... Маразм...
Нахожу в телефоне номер Нины Абрамовны. Звоню, напоминаю, что я та самая нерадивая, которая не ходила на приёмы и анализы с резус-конфликтом. И что я снова беременна.
Она обречённо вздыхает, ведь советовала мне не рисковать больше своей жизнью. А учитывая факт, что Грозный был бесплоден, можно было и не волновать.
Бесплоден...
Выходит, перед тем как уйти к праотцам ты мне подарочек оставил? Неожиданное чудо...
— Жду через два часа у себя,— произносит сухо гинеколог и отключается.
Вот Нина Абрамовна не даёт категоричное заключение по сроку. Увиливает от прямого ответа. Говорит про медленное развитие плода, намекает на патологии. Назначает кучу анализов, чтобы точно убедиться.
А ещё сокрушается, что Грозный ушёл из жизни. Все рекомендации, рецепты она отдавала сразу ему, в обход меня, он уже следил за их выполнением. Так что общались они плотно на протяжении пяти месяцев.
Несколько дней сбегаю с утра пораньше в больницу без завтраков. О чём недовольно ворчит на работе Ник, когда остаёмся одни.
— Что за тайны, Алис?— напирает с вопросами.
— Никаких тайн...
Это хорошо, что токсикоза у меня нет, так бы спалилась сразу.
— Завтра Илье день рождения,— напоминает.
— Я помню. Мне пора,— подхватываю сумку и дёргаюсь к двери, но Гас ловит за руку и притягивает к себе.
— Что ты скрываешь?— подозрительно пилит взглядом.
— Ничего,— стараюсь казаться невинной овечкой.
Ничего страшного... Просто чуть-чуть беременна...
— Я опаздываю,— бросаю взгляд на его руку, которой он сжимает моё запястье.
— Не верю. Иногда жалею, что у меня нет твоего дара...
— Это наказание. Пусти,— начинает меня подбешивать.
Отпускает и делает шаг назад.
Вот и хорошо. Так для тебя безопаснее, а то я в шаге от желания снова огреть тебя сумкой.
В клинике Нина Абрамовна даёт заключение. Никаких патологий у плода нет. У меня тоже пока всё в норме и если и дальше я буду ответственной, то так и продолжится.
Нет. В этот раз я свою ошибку не повторю. Это ребёнок Грозного... Я обязана его сохранить. Его отца я уже потеряла.
— А вот со сроком пока действительно не понятно...
— То есть?
— По анализам он меньше.
— Не было у меня никого после мужа. В чём смысл мне вам врать?
— Охотно верю,— соглашается.— Посмотрим дальше...
Посмотрим... А какие у нас варианты?
После больницы встречаемся с Маринкой в
