Шум стих. Эмма молча смотрела на дуло винтовки. Она всегда думала, что за секунду до смерти у человека вся жизнь пробегает перед глазами. Но теперь, когда его палец, как в замедленной съемке, ложился на спусковой крючок, в эту бесконечно долгую секунду, девушка не могла думать ни о чем, кроме Реджины и Генри, сидящих на том гребаном жеребце и поющих колыбельную, которая успокаивала её в эти месяцы. Она бесстрашно посмотрела на мужчину, практически провоцируя его выстрелить. Это будет быстро, и ей не придётся больше быть здесь. Его палец дернулся и раздался выстрел. Почему-то по его лбу потекла красная струйка. Выронив винтовку, он упал на колени и, качнувшись, уткнулся лицом в землю.
В голове стучало так сильно, будто сердце поднялось из грудной клетки и поменялось с мозгом местами. Соображалось медленно, мысли тяжело ворочались в голове, но Эмма все же сумела перевернуться на живот и подползти к винтовке, лежащей на земле. Она протянула руку, но не успела взять оружие. Взрыв прогремел так близко, и девушке показалось, что обдавший её жар расплавит её до костей. Ещё взрыв. Еще.
Взрывы всё приближались и приближались, будто Эмма Свон была их единственной целью. Окружавшие её здания складывались одно за другим, как карточные домики под порывом ветра. Перевернувшись набок, она свернулась калачиком, пытаясь защитить голову от камней и горящих обломков. Ее засыпало щебнем и пеплом. Рядом упали несколько тел.
Arrorró mi niño, arrorró mi amor, arrorró pedazo de mi corazón.
* * *
Октябрь 26, 2004. Сторибрук, Мэн
Реджина облегченно вздохнула, дочитывая письмо Эммы, сообщавшее, что девушка благополучно долетела до Ирака, но не знает, когда сможет выйти на связь. Очевидно, у солдат на Ближнем востоке мало свободного времени. Просмотрев все возможные сводки новостей и колонки газетных хроник, Миллс ещё больше укрепилась в этом убеждении. После ужасных событий, вошедших в историю, как «День 9/11», мэр Сторибрука, как и почти вся страна, горячо поддержала введение войск в Ирак. Но шли годы, и войне не было видно конца, и всё больше и больше солдат покидало страну, чтобы воевать на востоке. Всё больше размывались границы частной жизни во имя интересов родины. И взгляды Реджины изменились.
Особенно после их с Эммой знакомства.
Тогда, во время её первой командировки в Ирак, девушка была для Реджины безликим другом, о котором Миллс, тем не менее, искренне беспокоилась. Каждое письмо порождало в душе тревогу, потому что женщина остро осознавала, что оно может стать последним. Но она редко показывала свои переживания. Эмма и без того нервничала за двоих, и Реджина старалась сохранять спокойствие, чтобы быть для Свон своеобразным эмоциональным якорем. А теперь Эмма больше, чем друг, они никогда не обсуждали, кто они теперь друг другу, но Реджина чувствовала к блондинке что-то, чего не чувствовала много лет. И смятение каждый день нарастало в душе женщины подобно волне прилива, разбиваясь о доводы, которыми Реджина пыталась себя успокоить.
И сейчас, сжимая в руке письмо Эммы, Реджина могла вздохнуть свободнее, по крайней мере, до следующего прилива. Брюнетка нежно улыбнулась, глядя на письмо, положив его на стоящий в холле на столе ящик с посылкой, собранной к дню рождения Эммы. К ней должны были отправится ингредиенты для какао, игрушки и канцелярские принадлежности для местных детишек, и книга. Август прибавил к этому плеер и несколько дисков.
Вообще-то, тот факт, что впервые за три года она не поздравит Эмму вовремя, сводил педантичную Миллс с ума. Но она не знала, в какой лагерь отправили их взвод, а отправлять посылку в никуда смысла не было.
- Пиф-паф! – голос Генри напомнил Реджине, что она обещала сыну помочь ему разрисовать лицо к Хэллоуину. До праздника оставалось еще пять дней, но мальчик носил свой костюм, не снимая. Для неё это не стало неожиданностью, в прошлом году, например, он заявил однажды, что будет купаться в костюме. Вылезая из ванны, мокрый насквозь, маленький Бэтмэн заявил, что только что спас Готэм от наводнения. В этом году Реджина начала искать костюм за несколько месяцев до праздника, она искала в интернет магазинах и в городской комиссионке, не заходила, разве что, в антикварную лавку, к хозяину которой испытывала неприязнь. Памятуя о любви сына к «Планете сокровищ», почти смирившаяся с его стремлением отрастить крысиный хвост, Реджина нашла рубашку и куртку, как у Джима Хокинса, и даже дополнила их круглой клипсой в качестве последнего штриха. Так что костюм уже ждал Генри, спрятанный среди вещей брюнетки. Однако младший Миллс, к удивлению матери, выбрал совсем другой образ, хотя, поразмыслив как следует, женщина перестала удивляться.
Рядовой Генри Миллс лежал под столом в детской вместе с Морской черепахой и Рекси-младшим. Уже два дня, возвращаясь из садика, он первым делом бежал в детскую и торопливо переодевался в свою армейскую форму. Она, конечно, была сшита не из такого добротного материала, как та, которую носила Эмма, и цвет камуфляжа был не песочно-желтый, а зелёный, но мальчишке она казалась верхом совершенства. На груди рубашки красовалась нашивка «Рядовой», а форменные штаны были точь-в-точь как у Эммы, и даже с такими же глубокими карманами. Генри быстро обнаружил, что в них удобно прятать игрушки и сладости. На кожаном ремне висела детская рация. К костюму ещё прилагался игрушечный пистолет, но Реджина выбросила его до того, как сын успел его увидеть. Костюм костюмом, но она не хотела, чтоб Генри играл с оружием. Забавное предубеждение, учитывая, с кем она встречается. Последним дополнением к костюму стал шлем. Вооружившись парой баллончиков краски, брюнетка превратила старую каску из «Набора строителя» в подходящий к форме головной убор. Ей не терпелось послать Эмме фотографию Генри.
- Пошли, ребята, – пробормотал малыш в рацию и, подхватив Рекси-младшего и Морскую черепаху, пополз из-под стола, опираясь на локти. Реджина с трудом удержалась от окрика, когда он покатился к своей палатке, а потом, встав на колени, попытался сделать кувырок. Это, ему, правда, не совсем удалось, туловище просто занесло в сторону, но Генри не особо расстроился. Драматически скорчившись, он залез в палатку и закричал:
- Они схватили меня! Схватили меня! Спаси меня, мамочка!
Ласково покачав головой, женщина подошла к палатке и, отстегнув липучки, откинула брезентовую крышу. Вытащив Генри, она крепко обняла его прежде, чем поставить на ноги.
- Уф! – тяжело вздохнув, малыш вытер со лба воображаемый пот, – чуть не попали.
