подходят к воротам, преграждающим вход простолюдинам, и как только мы оказываемся наверху лестницы, нас встречает массивная картина с изображением сурового мужчины, хмуро смотрящего на нас сверху вниз.
“Настоящий Август Ланкастер”, - шепчет Сильви мне на ухо, направляя меня вправо. “Давай же”.
Мы поднимаемся по другой лестнице на третий этаж, следуя за Альфредом, который идет впереди нас. Я не могу перестать пялиться, упиваясь массивными картинами их предков. Украшенные панелями стены, люстры, висящие над нами, усыпанные кристаллами. Это как что-то из другого времени.
“Комнаты для гостей здесь”, - объявляет Альфред. “Я позаботился и предоставил вам комнату с видом на океан, мисс Сэвидж. Согласно просьбе мисс Сильви.”
“Спасибо, Эл”, - говорит Сильви, подбегая прямо к нему. Он останавливается, потрясенный, и она поднимается на цыпочки, ущипнув его за щеку. “Ты такой персик”.
Клянусь Богом, пожилой мужчина краснеет.
Мы идем по бесконечному коридору, пока он не останавливается прямо перед высокой дверью. Движением запястья он открывает его, затем протягивает руку. “
Сначала дамы.
Сильвия ведет меня в комнату, и я останавливаюсь в центре ее, с открытым ртом, медленно поворачиваясь по кругу, пытаясь все это осмыслить. Но я не могу. Мои глаза не знают, на чем остановиться в первую очередь.
Ковер у меня под ногами плюшевый, цветочный узор выцвел, но от этого он не выглядит потрепанным. Нет, скорее, ты знаешь, что наступаешь на что-то прекрасное. Дорогое. Это было в нашей семье на протяжении многих поколений. Стены оклеены тонкими обоями с принтом гортензии, повсюду расставлены голубые, розовые и белые цветы, что позволяет увидеть бледно-зеленый фон. Кровать массивная с балдахином. Мебель изящная, но в то же время богато украшенная. Выкрашенные в белый цвет сиденья с золотым хохолком. Еще одна люстра висит в центре, и я смотрю на нее, кристаллы сверкают в тусклом солнечном свете.
“Я чувствую себя так, словно попала в сказку”, - говорю я, ни к кому не обращаясь.
Сильви смеется и берет меня за руку. “Пойдем, посмотрим на вид”.
Я следую за ней к узким стеклянным двойным дверям, которые выходят на балкон. Она хватает черную железную ручку и открывает одну, выводя меня наружу, где пронизывающий холодный ветер треплет наши волосы. Перед нами раскинулся пышный сад, напоминающий мне сад в школе, но еще больше, а за ним - океан. Он зимний, синий с белыми шапками, вода бурлит.
“Это прекрасно”, - выдыхаю я, поворачиваясь, чтобы обнаружить, что она улыбается мне, совершенно легкомысленно.
“Мне нравится видеть это твоими глазами в первый раз. Все, кого я знаю, такие пресыщенные. На них ничто не влияет. Я имею в виду, я могу сказать, что ты в чем-то измучена, но не во всем”, - объясняет она.
Я пытаюсь подавить свою радость и благоговейный трепет, чувствуя себя глупо. Их богатство не должно меня впечатлять. Моя мать теперь тоже богата, благодаря смерти Джонаса и Йетиса. Мама получила все. Все. Бывшая жена Джонаса подает в суд, но, по словам адвоката моей матери, у нее нет оснований для судебного иска, по крайней мере, так говорит мама. Единственный сын первой жены тоже пропал. Она не заслуживает ничего, кроме того, что Джонас изначально дал ей при разводе.
“Все в порядке. Тебе не нужно притворяться.” Сильви протягивает руку, ее ладонь нежно касается моей руки.
“Мне нравится, насколько ты открыта. Так реальна. Все ходят вокруг меня на цыпочках, обращаясь со мной, как с хрупкой куклой, которая вот-вот сломается. Ты этого не делаешь.”
“Ты самый сильный человек, которого я знаю”, - признаю я, мой голос слабый, поглощенный воем ветра.
Это правда. Она так много страдала, и все же она скачет вокруг и ведет себя так, как будто ее ничего не беспокоит. Я была бы в яме отчаяния, если бы верила, что умираю.
Она почти наслаждается тем фактом, что ее время близко.
Сильви заметно дрожит и тянет меня за руку. “Давай. Давай зайдем внутрь. Здесь очень холодно.”
В тот момент, когда двери закрываются, комнату окутывает полная тишина. Альфреда давно нет. Моя спортивная сумка лежит на скамейке, которая стоит перед огромной кроватью, на которой я буду спать сегодня вечером. Она выглядит такой маленькой, совершенно убогой на фоне откровенного величия комнаты.
“Мы определенно собираемся пройтись по магазинам в эти выходные”, - говорит мне Сильви, ее взгляд прикован к моей сумке. ” У тебя есть кредитная карточка?
Я киваю. Наверное, мне следует написать маме, чтобы убедиться, что она не против того, что я трачу деньги, но я сомневаюсь, что ей будет не все равно. Она слишком занята отдыхом со своими друзьями, греясь на солнышке. Я даже не потрудилась сказать ей, что собираюсь к Сильви на День благодарения. Я также не думаю, что ее это действительно волнует.
Или, может быть, она бы так и сделала, учитывая, что на этой неделе я общаюсь с Августом Ланкастер. Я не знаю.
Сильви улыбается. “Идеально. Здесь так много фантастических магазинов, которые мы можем осмотреть. Мы подберем для тебя новый образ на каждый день недели. И новый чемодан, чтобы забрать все это домой.”
“Но я принесла кое-какую одежду”, - начинаю я, но она качает головой с твердым выражением лица.
“Еда - это событие. По соседству будут устраиваться вечеринки. Тебе захочется наряжаться всю неделю, особенно по вечерам.” Ее пристальный взгляд скользит по мне с головы до ног. “Ты такая красивая, но ты редко подчеркиваешь свою красоту. Пожалуйста, позволь мне сделать тебе макияж сегодня вечером к ужину. Что ты на это скажешь?”
“Я... я думаю, что согласна”, - соглашаюсь я. “Что мне надеть сегодня вечером?”
“О, ты можешь одеться повседневно. Джинсы. Свитер. И твои волосы распущены. Ты всегда собираешь их в хвост.” Она тянется ко мне сзади и снимает резинку с моих волос, так что они каскадом падают мне на лицо. “У тебя великолепные волосы. Может быть, я смогу завить их и для тебя тоже. Пожалуйста, позволь мне одеть тебя? Раньше я делала это для Лины все время, пока она не уехала в школу. Она была как моя личная кукла Барби, которую я могла сделать красивой”.
“Хорошо, хорошо”, - говорю я со смехом, ошеломленная. “Во сколько обед?”
“Я спрошу маму, на какое время заказан столик. Я пойду найду ее.” - Сильви смотрит на меня широко раскрытыми глазами. “Не хотела бы ты встретиться с ней сейчас?”
Боже, нет. “Я бы лучше вздремнула, если ты не против.
