Катерина взяла протянутый листок и, с трудом разбирая почерк, от которого то ли успела отвыкнуть, то ли он так сильно изменился, прочла:
«Здравствуй, жена моя Людмила! Не знаю, что ты обо мне теперь думаешь, наверное, считаешь меня подлецом и обманщиком, но я о тебе помню каждый день и жалею, что виноват перед тобой очень. Мне бы, дураку, жить вместе с тобой, пироги есть, да, может, и ребенка родить, девочку… (В этом месте Людмила начала потихоньку всхлипывать).
Но жизнь меня наказала жестоко, и, можно сказать, я теперь и не живу вовсе, а так – существую. В Москве со мной случилась беда, я попал в аварию. Сам остался цел, но есть беда похуже. Я теперь ничего не могу, в смысле – как мужчина. Пишу тебе это для того, чтобы ты не считала меня подлецом и обманщиком. Если бы у меня было все нормально, я бы вернулся к тебе. А так зачем я тебе нужен, да и стыдно людям смотреть в глаза. (Катерина покусала губы, чтобы, упаси Боже, не рассмеяться: добегался, голубчик, теперь общественным мнением озаботился. И тут же устыдилась – в аварию человек попал, а она…)
Друг мой с армии еще, Витек Карнаухов, я тебе рассказывал, меня вроде лечит травами всякими и даже к шаману водил, но сколько уж все это тянется, а толку пока никакого, и отчаяние мной овладевает… (Ого, как красиво писать стал, удивилась Катерина.)
Прошу тебя об одном: если можешь, заплати за мою квартиру, деньги я тебе вышлю переводом. Если тебе нужны деньги, можешь мою квартиру кому-нибудь сдать, у Раисы есть ключи, она тебе отдаст. Целую тебя и люблю, дорогая моя Людмилочка, моя жена! Твой до гроба, Василий».Катерина молчала, находясь под впечатлением большой человеческий драмы. Людмила беззвучно плакала, утирая слезы платочком. «Тоже мне, ведьма, – расстроилась Катерина. – И что теперь делать?»
– Скажите, что мне делать? – как будто прочла ее мысль Людмила. – Мне ведь все равно, какой он. Я его всякого люблю. Вы же журналист, про разные случаи знаете.
– А где он сейчас, Василий?
– Не знаю. Друг его, про которого он пишет, вроде на Алтае где-то живет. А где – не знаю.
– Тогда так, – решительно произнесла Катерина. – Вы едете к нему домой, берете у этой… как ее… Раисы ключ и ищете адрес Витька Карнаухова. А мне оставьте конверт, я схожу в отдел писем, там есть справочник по России, и попробую по индексу определить, где именно они там лечатся. Позвоню в краевую газету, коллеги не откажут, поищут этого Карнаухова по базам данных…
Людмила смотрела на Катерину, завороженная ее энергией и сообразительностью, и в глазах ее читалась надежда.
– Найдем, не волнуйтесь! – заверила ее Катерина.
– А дальше что будем делать? – по-детски спросила ее Людмила.
– Дальше? Дальше… Потом решим. Что-нибудь придумаем.
Робкая улыбка исчезла с лица Людмилы, как будто облако на нее набежало. Она ждала чуда, а чудо откладывалось.
– Подождите, – решила Катерина. – Я сейчас посоветуюсь. Вы не могли бы… А впрочем, ладно. Все свои люди.
Она достала сотовый и набрала номер Олега. Раньше, до развода, она всегда думала, что принимает решения сама и ни с кем не советуется, а потом оказалось, что она не то чтобы спрашивала у Олега – что и как ей делать, но просто сообразовывала свои поступки с тем, что он скажет или подумает. Ее задорная самостоятельность, таким образом, имела надежный фундамент, который Катерина оценила только после того, как едва не потеряла. Зато теперь она с удовольствием советовалась с Олегом по поводу и без такового, просто чтобы почувствовать – он о ней думает и за нее отвечает.
– Олежек, привет! – радостно прокричала она сквозь сколько-то десятков тысяч километров и добавила для Людмилы, закрыв трубку рукой: – Это я мужу звоню, в Канаду.
Людмила уважительно кивнула и стала смотреть Катерине в рот.
– Олежа, ты можешь сейчас разговаривать?
– Ну-у… – нерешительно протянул муж.
– Значит, можешь, – решила Катерина. – Я недолго. Вот скажи, что бы ты стал делать, если бы стал импотентом?
– Чего-о?! – опешил муж. – Не дождешься!
– Да я и не жду, – кокетливо заверила супруга Катерина и зашла с другого конца. – Я не про тебя, я про Василия. Он сперва пропал – ну, я тебе рассказывала, потом там где-то в аварию попал. И, в общем, вот такая беда у него. Он жене написал, а она ко мне пришла. Мы его найдем, он на Алтае где-то у друга, друг – врач, он его лечит, но толку мало. И что нам делать?
– А что написал? – поинтересовался Олег.
– Что любит, что не подлец и не обманщик, что если бы выздоровел – вернулся, а так – стесняется. И еще просит Людмилу за квартиру заплатить.
– Значит, жизнь ему еще не надоела, раз о жилплощади заботится, – неожиданно заметил муж, и Катерина в очередной раз удивилась, как он умеет увидеть ситуацию с неожиданной стороны. А ведь и в самом деле так. И письмо он написал Людмиле не зря. Если бы только квартплата его волновала, мог бы и соседку Раису попросить.
– А как ему помочь-то? – не отставала Катерина. – Вот если б ты на его месте…
– Нет уж, спасибо, мне и на моем неплохо, – отказался Олег. – Ты вот что… Слушай, а это та самая Людмила, которая ведьма?
– Ну да! И знаешь, я уж было подумала, что что-то в этом есть… Да ладно, пошутила я.
– В каждой шутке есть доля шутки… – задумчиво протянул Олег. – Если Вася ваш и вправду верит, что она ведьма, – так ей и карты в руки. Пусть она придумает что-нибудь, запудрит ему мозги, обряд там какой-нибудь изобретет. Если у него там ничего не отпало, то, значит, просто на стресс организм так отреагировал. И самовнушение вполне может помочь. Слушай, Кать, мне идти надо, извини. Потом созвонимся, ладно?
– Стой-стой-стой! Ты когда приедешь? – заторопилась Катерина.
– Через неделю, как обещал. Двадцать второго мая поженимся и будем, как положено, всю жизнь маяться. Все, Катюш, целую! Пока!
– Я согласна всю жизнь… – сообщила Катерина коротким гудкам в трубке и повернулась к Людмиле.
Аккуратно подбирая слова, рассказала Людмиле о том разговоре с Василием, о «заговоренном» платке, который он нашел под матрацем, и о том, что блудный муж считает ее ведьмой.
– Если он поверил в колдовство один раз, то поверит и в другой, – рассуждала Катерина. – Надо написать ему письмо и предложить приехать. А на месте сделать ему приворот или что там они делают.
Людмила была в ужасе. Обида и возмущение отражались на ее лице, а несчастный насквозь мокрый от слез платочек она безжалостно комкала в трясущейся руке.
– Вы подумайте, – мягко сказала Катерина. – В таких случаях и не знаешь, что может помочь. Смех смехом, а вдруг?
Но Людмиле было не до смеха.
– А как я буду… колдовать? – дрожащим голосом спросила она и всхлипнула. – Я же не умею!
