— Если он не поправится, я сожгу все свои вещи от Шанель, — поклялась она. — Даже камелии.
— Зачем ты так? — Парень потер глаза. Они оба почти не спали.
Саманта взглянула на фотографа.
— Не могу перестать думать, что это наказание за одержимость Коко.
— В случившемся никто не виноват, — тихо произнес мужчина. — Ты так сильно любишь отца, что готова сжечь вещи от своего кумира?
— У меня больше нет родственников, — прошептала Саманта. — Кроме нескольких кузин-деревенщин, не способных отличить пиджак «Шанель» от пижамы «Мейси».
— Не говори так о своей семье, — раздался еще один голос.
— Что? — Девушка глянула на Клауса.
Тот молчал.
Саманта наклонилась и внимательно посмотрела на отца. Веки Шандора Липштадта задрожали, и он открыл глаза.
— Папочка!
— Ты проделала такой путь, чтобы навестить меня?
— Ах, папочка, ты помнишь меня! — Слезы заструились по щекам американской модницы, унося с собой тушь. — А помнишь, кто ты?
— Конечно. Умирающий старик.
— Ты не умрешь, папочка! По крайней мере, пока не увидишь мой наряд от мадемуазель. Все-все подлинное! Ты нужен мне живым! Ты должен вложить кучу денег в фирму моего талантливого друга. В любом случае, врачи сказали, с тобой все будет в порядке.
Саманта присела на пол, подняла руку отца и прикоснулась к ней губами.
— Ах, папочка, я так волновалась. — Она кивнула жениху. — Папочка, это Клаус…
В поле видимости пожилого мужчины появилось еще одно лицо.
— Здравствуйте, мистер Липштадт. — Немец старался тише стучать каблуками. — Я хотел бы попросить руки вашей дочери.
— Ее руки? — нахмурился старик. — Зачем вам ее рука? А если я отдам вам руку, вы меня отсюда вытащите?
Парень кивнул.
— Забирайте руку, забирайте ногу, забирайте что захотите. Только верните меня в мою собственную постель.
— Клаус недавно купил для нас огромную квартиру в Париже, — похвалилась Саманта. — Там есть три небольшие детские, но я переделываю их в гардеробные…
— Пожалуйста, дети… — Мужчина положил руку на сердце. — Сделайте две гардеробные и одну детскую. Я хочу увидеть внука!
— Вот такой у меня папочка! — Саманта подмигнула Клаусу.
Софи зашла в «Риц» через черный ход, ведущий в «Американский бар». Кристофер наблюдал, как она прошла мимо вращающейся двери, подождал несколько секунд и двинулся следом. Заметил красный костюм любимой в конце коридора, ведущего в фойе. Схватил с кресла «Геральд трибьюн» (вдруг манекенщица обернется, надо прикрыть лицо). Добрался до фойе. «Объект» как раз зашел в лифт. Двери закрылись. Юноша поглядывал на табло из-за газеты: один, два, три… Четвертый этаж. Там жила Шанель.
Парень сел в глубокое кожаное кресло. Может, Софи навещает опустевший номер Коко? Но зачем тогда наряжается? Эта фантазерка вполне может снять его, украсить полупрозрачными примерочными и развлекать там мужчин, как и его в первый раз. Кристофер подозрительно рассматривал каждого мужчину, заходившего в лифт: может, это и есть ее любовник?
Юноша опустил голову на руки. Он не сможет простить измену Софи. Лифт вернулся на первый этаж. Пара пожилых американцев неуверенно шагнула в фойе, решая, через какую дверь выйти. Жена потянула мужа в сторону улицы Камбон. Кристофер ждал. Он забыл, в каком номере обитала мадемуазель. Не стучать же в каждую комнату! Рано или поздно женщина выйдет, и выражение ее лица будет лучшим доказательством вины или невиновности.
Парень попытался сосредоточиться на газете, но буквы расплывались перед глазами. Посмотрел на часы: скрытной дамы не было уже более двадцати минут.
Вдруг на четвертый этаж вызвали лифт. Табло на несколько минут погасло, затем начало показывать спуск. Время будто растянулось. Так медленно… Наконец двери открылись. Софи. Одна. Юноша рассмотрел лицо любимой. Никаких особых эмоций. Не похоже, что она только что наслаждалась сексом. Женщина несколько мгновений не двигалась с места. Отбросив газету, парень подбежал к ней и схватил за руку.
Софи дернулась, ахнула, выпучила глаза. Удивленно посмотрела на него, огляделась, словно не понимая, где находится. Кристоферу показалось, что он разбудил лунатика, хотя юноша никогда этого не делал. Говорят, это очень опасно, даже смертельно для больного.
— Что ты здесь делаешь? — спросил британец.
Несколько любопытных повернули головы в их сторону.
— С кем ты видишься? Ты приходишь сюда каждую неделю! Жислен все мне рассказала! Она видела тебя! Ты не думала о таком?
На лице Софи отразился целый спектр эмоций: женщина словно перебирала в уме отговорки, хотя и знала, что ей не поверят.
— Просто расскажи! — потребовал Кристофер. — У тебя есть другой? Давай выясним все и покончим с этим!
Молодая мама попятилась. Она вцепилась в его руку, словно боялась упасть.
— А где Габриель? — спросил парень. — Только не говори, что оставила нашу дочь с ним!
— Она… — Софи не смогла договорить.
Она будто не могла очнуться от долгого мучительного сна. Состояние любимой разрывало Кристоферу сердце. Женщина, шатаясь, повисла на нем.
Но через некоторое время отпустила руку парня и внимательно на него посмотрела.
— Думаешь, у меня есть любовник? — пробормотала Софи.
— Зачем еще тебе сюда приходить?
— Пойдем покажу.
Она поманила Кристофера к лифту. Кивнула лифтеру. Двери закрылись. Лифт поднимался медленно и ровно. Видимо, лифтер знал, куда ехать.
Кабина остановилась.
— Четвертый этаж, — произнес лифтер.
Софи уверенно повернула направо. Они пошли по коридору. Двери, двери… 408… 410… 412… Остановились у номера 414. Кристофер попытался сглотнуть, но во рту пересохло. Зеленые глаза любимой посмотрели на него в упор. Она указала на дверь.
— И кто там? — спросил юноша.
Манекенщица несколько раз постучала и громко сказала:
— Это Софи!
Шаги за дверью. Шуршание. И — она приоткрылась на несколько дюймов. Лицо. У Кристофера чуть волосы дыбом не встали. Он мог бы поклясться, что это сама мадемуазель Шанель или ее призрак в черном кардигане и юбке. Из-за таинственной фигуры струился свет. Но постепенно юноша присмотрелся и понял, что на него подозрительно глядит маленькая хрупкая старушка.
— Я хотела познакомить вас с Кристофером, — проговорила Софи. — Можно войти?
Она сделала шаг вперед. Пожилая женщина не двинулась с места (кажется, задумалась). Наконец хозяйка отошла в сторону и распахнула дверь. Молодые люди зашли внутрь.
В номере было три комнаты: гостиная, спальня и ванная. Они прошли в гостиную. Почти антикварный интерьер был таким же уютным, как и в «Американском баре». Габи, словно в гнездышке, лежала на потертом, но элегантном кожаном кресле. Увидев папу, малышка улыбнулась и протянула к нему ручки. Кристофер поднял ее и прижал к себе. У стены стояла прекрасная китайская ширма Шанель. Стильно обставленная, безукоризненно чистая комната была необычайно пустой. Британец едва осмелился осмотреться вокруг: даже само пребывание тут казалось ему неправильным. Будто бы дух легенды до сих пор здесь и ему не нравится их вторжение.
