— Но кто сможет выполнять вашу работу? — прошептала Моник.
Мадам Антуан серьезно посмотрела на нее.
— Может, ты?
Девушка приоткрыла рот.
— Я швея, мадам.
Голубые глаза оценивающе посмотрели на нее.
— Ты способна на большее, — задумчиво проговорила директриса. — Ты необычайно быстро стала главой ателье, ты умеешь общаться с клиентками, проводишь примерки с безупречной комбинацией советов, уважения, такта…
— Но я из скромной семьи доктора, мадам, у меня нет влиятельных знакомых!
— Сомневаюсь, что в нынешнее время это важно, — грустно улыбнулась мадам Антуан. — Сейчас мы одеваем не только француженок. Каждый сезон «Шанель» посылает эскизы с образцами ткани в богатые дома Саудовской Аравии. Они заказывают наряды, уточняют размеры. Готовые изделия красиво упаковывают и пересылают на самолетах будто в никуда. Печальная судьба восхитительных вещей…
— Ах, мадам… — вздохнула Моник.
— Так что, как видишь, ситуация изменилась, — грустно сказала женщина. — Ты справишься. Станешь отличным руководителем.
Вечером Моник не спеша возвращалась домой, не зная, радоваться или плакать. Никто не заставлял ее занимать пост directrice «Шанель»… но само предложение — такая честь! Она приехала в Париж, не ожидая особых карьерных взлетов. Directrice «Шанель»? Даже представить трудно. Надо рассказать Гаю. Может, тогда она решит, что делать.
— Софи что, пристрастилась к «Рицу»? — спросила Жислен Кристофера. — Я постоянно встречаю ее там. Ты следишь за ней?
В глазах светской львицы появился озорной огонек — она пыталась ввести юношу в замешательство. И достигла успеха.
Они как раз обсудили идею «модного цирка» Саманты. Этот показ определенно сделает «Хатчинс — Рив» престижнейшим в мире производителем готовой одежды.
— «Риц»? — нахмурился модельер.
— Софи бывает там каждую субботу, — кивнула женщина.
— Не знаю зачем, — пожал он плечами.
— Постарайся представить. Зачем дамы обычно ходят в «Риц»?
Кристофер промолчал. Он по-прежнему сомневался в любимой. Может, Жислен это поняла? В нем так легко было пробудить ревность!
Софи начала рисовать эскизы детской одежды и предложила «Хатчинс — Рив» выпустить коллекцию классики под ее именем. Жислен решила, что их компания должна продавать базовые вещи, необходимые каждой женщине. Она признала талант Софи, и дамы на удивление отлично поладили. Став топ-моделью, мадемуазель Антуан заработала имя. Жислен смотрела на нее как на коммерчески выгодное приобретение. Твигги моделирует одежду в Англии, так почему лицо «Шанель» этого не может?
Софи опросила друзей, чтобы выяснить, в какой одежде они больше всего нуждаются: в идеальной юбке, идеальной рубашке, идеальных прямых брюках.
В субботу утром она работала над девятой версией классической рубашки, которая начала уже понемногу сводить ее с ума. Пришел Кристофер, нагруженный пакетами. Женщина посмотрела на него.
— Может, все же классическая белая мужская рубашка из хлопка? — спросила она.
— Нет! — Парень поцеловал любимую. — Она должна немного напоминать Милашку Чарльза, словно на ней есть кружевные манжеты…
— И в то же время нет…
— И фигурные буфы.
— Но без них?
— А что не так с фигурными буфами?
— Придется найти старушек, до сих пор умеющих мастерить такое. Буфы в Париже не делают уже лет тридцать… — Софи вскочила. — Пойду-ка прогуляюсь, посмотрю на ткани на Рю де ла Шоссе д'Антин… или просто flâner dans la rue…
— Дорогая, возьми с собой Габи. Может, мне придется выйти…
Кристофер знал смысл фразы flâner dans la rue — «идти куда глаза глядят».
— А я думал, ты терпеть не можешь истеричных домохозяек, которые выхватывают ткань из рук.
Парень старался не выказывать подозрений.
— Сейчас я сама выхвачу ее у кого угодно.
— Хочешь, я составлю тебе компанию?
— Я, пожалуй, заскочу к Инес. У нее проблемы с каким-то мужчиной: подруга не сможет мне довериться, если ты будешь слушать.
Женщина будто исчезла, а потом появилась накрашенная и одетая в бордовый костюм с кардиганом от Шанель. Слишком элегантно для похода по магазинам.
— Выглядишь замечательно. Когда вернешься?
— Пожалуй, не буду называть точное время, чтобы ты не волновался, если опоздаю. Но конечно же, до пяти. Au revoir.
Она наклонилась, поцеловала юношу в лоб, подхватила Габи на руки и вышла за порог. Захлопнулась дверь. Кристофер вскочил на ноги. Зачем красивые девушки ходят в «Риц»? Будь проклята Жислен за то, что посеяла в его мыслях семя ревности! «Британский ангел» решил проследить за мамой своего ребенка, чтобы выяснить, куда «ее глаза глядят» на этот раз. Если Софи направится в «Риц», он поймает ее с поличным.
Кристофер был уверен, что лицо «Шанель» не догадывается о слежке. Она быстро шла по Елисейским Полям, держа на руках Габи, а потом — «хвост» удивился — встала на остановке и дождалась автобуса. Прячась в дверном проеме, он гадал, сможет ли заскочить в тот же транспорт незамеченным.
Когда подъехал автобус, на остановке уже толпились люди. Кристофер выждал, пока последний человек зайдет в салон, побежал и прыгнул на платформу. Кондуктор тут же позвонил в колокольчик. Софи была внутри. Юноша повис на поручне и отвернулся. Он выскочит, не доезжая до «Рица», и пробежит оставшийся путь. Автобус прогромыхал по Елисейским Полям, плавно проплыл вокруг Ронд-Пуан и выехал на площадь Согласия. Молодая мама приготовилась выходить. Парень повернулся к ней спиной, подождал и спрыгнул с платформы. Софи двинулась к площади Мадлен. Зашла в «Фошон», куда женщины приходили за пирожными, и купила булочек. Которые терпеть не могла. Интересно зачем?
Кристофер поболтался по площади, потом прислонился спиной к старой церкви, разглядывая Софи через витрину. Она появилась на улице, держа в руках коробку с лентой «Фошон»: подарок для любовника? Юноша ощутил, как внутри заворочался змей ревности. Он отстал от Софи шагов на тридцать. Дама шла к «Рицу».
Саманта сидела у кровати отца в реанимации «Маунт Синай», просматривая раздел «Стиль» в «Нью-Йорк таймс». Она провела тут целый день. Клаус, развалясь в кресле, читал книгу.
Первое, что девушка подумала, увидев папу: «Как же он одряхлел!» Огромный, слегка неуклюжий мужчина внезапно постарел и отощал. Под простыней вырисовывалась хрупкая фигура, лицо осунулось, хотя большой нос и седая шевелюра по-прежнему выделялись. Дочка не могла без слез смотреть на него. Неужели это тот сильный человек, который всегда о ней заботился? Он просто не может стать инвалидом!
