о распределении семейных обязанностей, которые он по-прежнему был готов взять на себя полностью, ведь предстояла основная часть этого чудесного дня.
— Готова? — окинул он Элину победным взглядом, предвкушая ее реакцию на стоящий у подъезда сюрприз, когда они наконец собрались покинуть квартиру. — Паспорт точно взяла?
— Да взяла, взяла! — в десятый раз подтвердила Эля и будто специально спросила: — Такси не будем вызывать? Близко здесь до ЗАГСа твоего?
— Обойдемся без такси, — равнодушным тоном ответил Давыдов, выходя за ней в подъезд. — Надоели эти таксисты. Сами как-нибудь доедем.
— Что значит — доедем? — обернулась она, спускаясь по лестнице. — На автобусе, что ли? Давай уж пешком лучше, погода сегодня хорошая, тепло… — она распахнула дверь на улицу, вышла и тут же замерла, мгновенно замолчав и глядя на стоящую прямо перед ней машину.
Давыдов обошел Элину и остановился возле водительской дверцы «Мерседеса»:
— Чего ты?
— «Дабл Ви» сто двадцать третий, — со священным трепетом произнесла Эля, рассматривая шикарный автомобиль. — Сильвер металлик. Вот это люди у вас здесь живут. Чей он?
— Ну как тебе сказать, чей… — скромно улыбнулся Давыдов. — Я не совсем в курсе. Но на сегодня он точно наш! — вытащил он из кармана ключи, позвенев ими для убедительности.
— Что?! — у нее, казалось, дыхание от потрясения остановилось. Еще секунду постояв и переварив информацию, Эля приблизилась к Давыдову вплотную и с кротким выражением заглянула в лицо: — Может, завтра в ЗАГС, а? Мы же все уже с этим решили. И в ресторан можно завтра… Давай покатаемся просто?
Данил поддаваться на провокацию не хотел, но, глядя сверху вниз в эти детские, невинные глаза, понимал, что отказать ей в чем-либо просто не способен, и пока он придумывал, как ответить, она вдруг резко изменилась в лице, испуганно посмотрев ему через плечо.
Давыдов рефлекторно оглянулся, и ключи от машины мгновенно оказались в ловкой руке Элины.
— Йес! — торжествующе сжала она их в кулаке. — Садись, прокачу!
— Э, мы так не договаривались!
Однако было совершенно очевидно, что его возмущения уже бесполезны. Она в две секунды открыла дверь и оказалась на месте водителя, сразу же взявшись активно регулировать положение кресла, и Давыдову больше ничего не оставалось, кроме как занять место пассажира.
— Ну и куда ты поедешь? — обиженно спросил он у счастливо улыбающейся Элины, уже заводящей двигатель. — Ты же в городе не ориентируешься!
— Я прямо поеду, по дороге, за город! — уверенно сообщила его заядлая автомобилистка. — Какой смысл на нем по городу ползать? А ты будешь показывать, где поворачивать. Только предупреждай заранее и меньше ори!
Он явно знала, о чем говорила! Не орать, не требовать немедленно затормозить и остановиться было невозможно, глядя на ее уверенное и бесшабашное руление на немыслимых скоростях за городской чертой, где они неслись вдоль побережья по Фиолентовскому шоссе мимо всех живописных пейзажей и смотровых площадок, которые ее совершенно не интересовали. Она свободно вертела головой, без конца поворачиваясь к Давыдову, веселясь от его разъяренного вида и предусмотрительно не останавливаясь, чтобы не уступать водительское место. Она, безусловно, имела приличный опыт вождения скоростных авто, но угрозы слететь с трассы при такой манере поведения за рулем это не уменьшало. Данил уже проклял тот момент, когда практически угнал «Мерседес» из-под носа законного владельца и, выбрав наиболее безопасный момент, просто взялся за руль и потянулся к замку зажигания, решив во что бы то ни стало остановить машину.
Элина абсолютно точно почувствовала, что шутить он не намерен, и остановилась сама, виновато опустив глаза и косясь в сторону Давыдова, который смотрел на нее в упор, все так же держа одну руку на руле, а вторую положив на спинку ее кресла.
— Что? — первой не выдержала она этой напряженной паузы. — Ну извини, извини. Просто машина такая… И я долго за руль не садилась! Обычно я нормально езжу. Медленнее.
— Медленнее?! — переспросил Давыдов, искренне удивляясь тому, что она сумела уцелеть до их новой встречи. — На выход, гонщица! И я могу тебе точно пообещать, что машины у нас не будет. Никакой!
Она скорчила ему рожу, показав язык, но послушно вышла из автомобиля, пересев, и молчала, насупившись, всю обратную дорогу, пока Данил не остановил «Мерседес» возле подъезда. К этому моменту он уже совершенно успокоился, ведь злиться на нее долго был не в состоянии, поэтому просто притянул Элю к себе за затылок и целовал в машине долго, пока не почувствовал, что и она окончательно оттаяла и стала активно ему отвечать.
— Ну все, я поехал? На заправку смотаюсь и машину отгоню. Плов разогрей пока, ладно? — подмигнул он ей, заводя двигатель. — Чтоб нам потом снова про него не забыть. И, знаешь, готовить ты все-таки будешь. Завтрак, обед и ужин.
— Завтрак-то за что?!
— Ладно, завтрак отменяем. Но остальное — готовить в обязательном порядке! Главное, чтоб целый день!
— Хоть ты не доставай! — отпихнула Ленка ногой кота, трущегося о нее в прихожей. — Без тебя весело…
Мишки дома еще нет, ничто не помешает Ленке выяснить наконец, что происходит. Чем таким важным занят ее сосед снизу, что за три последних дня ни разу не показался хотя бы для того, чтобы поинтересоваться своим любимым котиком. Кира ждет от нее подробной информации, но кроме того, что Давыдов смылся сегодня на полдня из штаба, Ленка до сих пор ничего не узнала. Ну так она полное право имеет явиться к нему лично, чтобы вернуть надоевшего кота, какого черта она должна его у себя держать! Заодно выскажет Давыдову то, что она обо всем этом думает на правах многолетней с ним дружбы и имеющихся общих секретов относительно его интереснейшей личной жизни. А главное, Ленка хоть так отвлечется от жизни собственной, хоть на Давыдове оторвавшись за свои сумбурные чувства, о которых и рассказать никому нельзя! Что может она возразить своему Мишке на абсолютно справедливые обвинения в том, что полностью запустила ребенка? Но она же на самом деле не в состоянии им заниматься в то время, когда ее просто колотит от досады, бессилия и этой идиотской изматывающей любви…
Уже побывал у руководства больницы их заведующий родилкой сегодня. И пришел страшно недовольный оттого, что его заставляют отрабатывать еще несколько недель, не соглашаясь уволить сразу, по его собственной просьбе.
Он опоздал сегодня на смену, снова нарвавшись на донос «доброжелателей», которые каждый шаг его отслеживают, твердо задавшись целью из больницы выжить. На Ленкину проповедь относительно недопустимости таких проколов он ответил, что ему пришлось идти
