Друг тряс её за плечи, легонько похлопывал по щекам. Она открыла глаза, но ничего не увидела. Темно. Еще не понимая до конца то, что реальность и мираж, привидевшийся ей только что — находились в разных мирах, она вновь зажмурилась, но Люк больше не появился. Под впечатлением от встречи с Алексеем, Анжелика плохо понимала, что происходит вокруг и откуда возле нее взялся Александр.
— Сашка? Где мы? — спросила она осипшим голосом и закашлялась.
— Не знаю, Лика… Я только что очнулся сам. Чуть на тебя не наступил. Темень такая, как будто выкололи глаза.
— А я думала, что это только у меня выключили свет… Мда, что случилось-то? — села она, поправила лямку топика.
— Ничего не понимаю. Похоже, только, что мы где-то заперты, судя по окружающим нас предметам…
— Чему-чему? — Лика цепляясь за друга, встала и, пошатываясь, провела рукой по шершавой стене, наткнулась на какую-то палку, та упала с глухим звуком на пол и тут же Шут сдавленно попросил:
— Лик, лучше ничего не трогай…, ты мне на ногу какую-то штукенцию уронила…
— Прости. Больно? — участливо поинтересовалась она у стонущего друга.
— Терпимо, — сухо ответил тот.
— Ну и где мы, по-твоему? — спросила Лика.
Глаза все еще не привыкли к темноте, и рассмотреть что-либо так и не удавалось. Воздух был сухой, со странным запахом, чем-то напоминающим моющее средство. Хотелось кашлять от того, что в горле сильно першило.
— А ты не догадываешься? По моему скромному мнению, в кладовке или чулане, — ответил Шут, на ощупь, дотронувшись до нее, — Ты где? Дай руку, а то потеряешься еще.
— Саш, кто нас спрятал? Что думаешь?
Где-то снаружи, за пределами темницы, раздались голоса, они показались Лике очень знакомыми. Затем послышался скрежет дверного замка, щелчок и пленников ослепил внезапно нахлынувший со всех сторон свет.
Расположившись на мягком, синего бархата, диване он с изумлением рассматривал новых знакомых. Высокий мускулистый, с непроницаемым лицом человек меньше всего в его понимании походил на ученого. Скорее, по мнению Шута, это был либо воин, либо охранник, телохранитель, но только не помешанный на науке "ботаник". Второй персонаж вообще выходил за рамки обычного — небольшой медвежонок стоял перед ним на задних… лапах (?) и пристально разглядывал, не заботясь о том, что его гостю несколько неловко от такого внимания.
Лика, как ни в чем не бывало, маршировала между ним и "друзьями" и, размахивая руками, вот уже несколько минут повторяла одно и то же:
— Нет! Я не могу в это поверить! Просто — не могу!
Когда им открыли дверь и в первое время слепящий свет окружил собой, Шут подумал, что попались. Куда, кому — было не столь важно, но их с Ликой кто-то обнаружил и внутренне Александр был готов к чему угодно, но только не к объятиям.
— Лика! Это она! Она, — шелестел незнакомый голос, и когда вернулось зрение, Шут увидел подругу в объятиях великана.
Женщина, отстранившись, приказала:
— А ну поставь меня на место, Шелест. И не трогай!
— Хорошо, — согласился великан и, обернувшись через плечо, воскликнул, обращаясь к кому-то еще, — Люм, это и, правда, она!
— Вижу, — хмуро ответил некто, весьма напоминающий медвежонка.
Сидоров вначале зажмурился, затем встряхнул головой, а когда снова открыл глаза, то понял, что наваждение никуда не делось. Лика, подбоченившись, смотрела на друзей, потом поинтересовалась со скрытой угрозой в голосе:
— И что все это значит, а? Как я здесь оказалась на этот раз? И по какому праву, вы за мной установили слежку? Люм — твоя работа? Ты установил на мне чипы? — затем она развернулась к великану, — Или это твоих рук дело?
Незнакомцы переглянулись и малыш предложил:
— Давайте пройдем в гостиную и там спокойно поговорим. Ну не здесь же все решать?! — развел он руками в сторону, показывая, что прихожая, пусть и такая идеально чистая (что с удовольствием отметил про себя Александр, провел пальцем по полочке перед зеркалом, не обнаружил ни пылинки), не совсем подходящее место для серьезных разговоров.
Анжелика дернула плечами, но последовала за медвежонком. Александр прошел следом за подругой, а за ним двинулся и тот, имя которому Шелест.
— Вы друг Лики? — спросил медвежонок, приглашая Сидорова жестом сесть на диван.
— Да. Александр.
— Меня зовут Люм, а это Шелест, — представился малыш и продолжил, уже обращаясь к Лике, — Присядешь?
— Нет, спасибо! — резко ответила женщина и, грозно нахмурившись, обернулась к Шелесту, — Я жду объяснений.
— И я тоже хотел бы прояснить некоторые моменты нашей сегодняшней встречи, — ответил Шелест. — Начну, пожалуй, с себя. Да. Это я зафиксировал на тебе устройства слежения. Но…
— И ты так спокойно об этом мне сейчас говоришь? Я верила вам, а вы!! — выкрикнула Лика и забегала по комнате. — Нет, не могу поверить! Не могу! Снова здесь. А может быть, вас не существует и это бред моего больного воображения? Да, верно! Верно… я сплю и Лешка, вот он сейчас вернется, разбудит меня и все будет хорошо…
— Что с ней? — поинтересовались иноземцы, не понимая метаний Лики. Александр же, напротив, слишком хорошо понимал чувства своей подруги.
— Небольшая истерика, только и всего. Будьте добры, принесите воды, а я попробую её успокоить, — он встал, подошел к подруге, — Лик, Лика…
— Уходи! Тебя нет! Ты мое воображение. Нет, я мертва. Точно. Я умерла, я хотела уйти к Лешке и ушла. Ушла… только сама не поняла этого. Пусти же меня! — отступила она, отмахиваясь от Александра, безумно оглядывая комнату.
Люм протянул Шуту стакан с водой.
— Благодарю, — кивнул он медвежонку, затем попросил. — Вы не могли бы оставить нас с Ликой… на несколько минут?
Друзей дважды просить не потребовалось, они бесшумно покинули гостиную, и тогда Александр набрал в рот воды и выдул её на подругу. Лика от неожиданности вскрикнула:
— Дурак! Она же мокрая!
— Так ты говоришь, что это сон? Тогда вот еще тебе доказательства, что это реальность, — он взял Ликину руку в свою и легонечко куснул за мизинец.
— Ай! Больно! — округлила она глаза.
— Больно? Вот и отлично! — Александр поставил стакан на журнальный столик. — Теперь ты видишь, что это не сон и я реален и боль — реальна. Во сне от такого просыпаются. Проснулась? Ты думаешь мне вот так — легко, не свихнувшись, поверить в происходящее? Утешает одно, что вдвоем с ума сойти — невозможно!
— Почему ты кричишь на меня?
— Почему? — он хлопнул в сердцах себя руками по коленям и, наклонившись, встряхнул головой, затем выпрямился, резко развернулся к Анжелике, — Почему я кричу? Хороший вопрос, подруга. Заварила кашу, втянула меня, а теперь вопросы задаешь? А ты не подумала вначале, прежде, чем истерить, обо мне? Что станет со мной, моими родителями, как я вернусь домой? Вернусь ли? Ты и о себе-то не думаешь! — махнул Александр рукой. Затем немного успокоившись, добавил:
