– Но мы же помолвлены больше года.
– Да, но что это был за год, ты помнишь? Мы все время толклись возле постели мамы. Эти бесконечные походы в больницу…
– Я понимаю тебя, Джулия! Горечь утраты все еще слишком свежа! Но поверь мне, так будет лучше. И чем быстрее мы поженимся, тем лучше будет для тебя. Да и мне уже надоело ждать! У меня столько планов на будущее! Обещаю, я сделаю все, чтобы ты была счастлива. Если честно, то думаю, чем скорее ты погрузишься в предсвадебные хлопоты, тем быстрее поймешь, что мы приняли правильное решение.
Наверное, Майкл прав. Да и ей уже давно пора зажить своим домом. Но почему именно сейчас? Когда в ее голове полнейший сумбур и столько вопросов, на которые у нее пока нет ответов.
– Есть и еще кое-что, что меня тревожит, – начала она медленно. – Я все думаю о том времени, когда мама еще не была женой Джино. Мне хотелось бы знать, кто мой настоящий отец.
– Зачем он тебе понадобился? – Майкл уставился на невесту непонимающим взглядом.
– А еще эта девочка в музее. Она так похожа на меня. И у нее точно такой же кулон, какой подарила мне мама, когда я была маленькой.
– Не понимаю, о ком ты… Эта девочка… Русская?
В его голосе было столько изумления, что она и сама была готова изумиться вместе с ним. Действительно, что за нелепая мысль!
– Дело не в девочке. Но я правда не знаю, кто я есть. Я ничего не знаю о нашей с мамой жизни, пока она не вышла замуж за Джино. В доме не сохранилось никаких вещей, относящихся к тому времени: ни единой нашей фотографии, ни фотографий маминых родственников. Такое впечатление, что меня и вовсе не было на свете до того момента, как я стала Демарко.
– А ты расспрашивала мать о своем настоящем отце?
– Да, сто раз спрашивала. И всякий раз она уходила от ответа. Говорила лишь, что он бросил нас, а все остальное не имеет значения.
– И она была абсолютно права, Джулия! – Майкл прочувствованно пожал ее руку. – Зачем он тебе? Особенно сейчас, когда у тебя есть я! А меня, если честно, совершенно не волнует твоя родословная.
«Зато она интересует меня, – подумала Джулия. – Мне нужна правда».
– Я хочу выяснить, кто я и откуда. Это очень важно.
– Ты собираешься заняться этим до свадьбы? – по его лицу скользнуло раздражение.
– Да!
– И все из-за какой-то фотографии?
– Фотография дала лишь толчок. Не было бы ее, появилось бы что-то другое.
Майкл недобро прищурился.
– То есть ты хочешь сказать, что обязательно нашла бы повод, чтобы отсрочить нашу свадьбу?
Трудно ответить на вопрос, заданный прямо в лоб.
– Все слишком быстро, Майкл! – нерешительно промямлила Джулия.
– Да, это ты уже говорила! – Он отпустил ее руку и откинулся на спинку стула. – Послушай, Джулия! Пусть пока все идет своим чередом, ладно? Хотя бы пару недель. Если за это время ничего в твоих настроениях не изменится, мы определимся с другой датой нашего бракосочетания. Не хочешь в декабре, ладно! Подождем нового года. Я знаю, как ты любишь историю, а потому бракосочетание в музее – это именно то, что тебе надо. Во всяком случае, мне так казалось раньше.
– Ты прав, Майкл! – Джулия почувствовала себя виноватой. Ну, вот! Испортила человеку настроение! Он появился в ресторане, сияя от счастья, а теперь смотрит на нее исподлобья.
– Вот твое пиво! – вовремя подоспела Лиз и недоуменно посмотрела на парочку. – Ничего не понимаю! Кто-то умер?
– Джулия хочет перенести свадьбу! – отрывисто бросил Майкл.
Джулия лишь обреченно вздохнула. Не стоило ему говорить об этом вслух.
– Ты с ума сошла, да? – воскликнула Лиз. – Куда еще тянуть? Есть место, лучшее в мире, есть жених, тоже лучший в мире! Что на тебя нашло, Джулия?
– Хороший вопрос! – подытожил Майкл, поднимаясь из-за стола. – Пойду поищу свою закуску.
Лиз быстро заняла его место и, едва Майкл отошел от стола, накинулась на сестру:
– В чем дело?
– Мне надо время! Не хочу бросаться в замужество очертя голову.
– Бросаться?! Да ты еле плетешься, моя дорогая! Еще немного, и тебя обгонят все!
Джулия затравленно огляделась. Хорошо бы сейчас улизнуть незамеченной и от сестры, и от гостей, и от всех на свете. Но как? Двери в ресторан заблокировал высокий темноволосый мужчина с прозрачными зелеными глазами. Сердце ее ушло в пятки. Неужели это Алекс Мэннинг? Ну, да, это он. Только побрился, помылся и нацепил на себя побольше одежек. Но что ему здесь надо? Или он что-то узнал? Она должна немедленно выяснить, что ему известно!
Внезапно Джулию обуял страх. Еще немного, и она ступит на тропу, с которой уже не повернешь назад.
– Кто это? – проследила Лиз за ее взглядом.
– Что? – непонимающе переспросила ее сестра.
– Уж не из-за этого ли мачо ты собираешься переносить собственную свадьбу?
– Все может быть!
– Джулия! Что ты несешь?
– Лиз! Это совсем не то, о чем ты подумала! Прости, но мне нужно переговорить с этим человеком! – Джулия сорвалась с места и ринулась ему навстречу. Главное – успеть перехватить Алекса до того, как тетя Люция обрушит на него водопад поцелуев, блюдо с равиоли, лобстеров и торт.
– Что вы здесь делаете? – спросила она, слегка запыхавшись.
– Вот зашел взглянуть на ваше лицо еще раз.
Джулия невольно поежилась под его цепким пристальным взглядом.
– И что?
– Я переговорил кое с кем о фотографии.
Джулия распахнула дверь и, вытолкав Алекса на улицу, вышла следом. На пирсе было уже темно.
– Что вы узнали?
– Мне сказали, что девочка умерла вскоре после того, как была сделана фотография. Мне также посоветовали не лезть не в свое дело и держаться от этой истории подальше. Честно скажу, это не в моей натуре!
– А что в вашей натуре? – Джулия взглянула в его глаза. Пожалуй, трудно истолковать их необычный блеск.
– В моей натуре – искать правду. Искать и находить ее! Готовы присоединиться?
Джулия почувствовала, как мурашки побежали у нее по коже. Что она делает? Ей нужно озаботиться своими отношениями с Майклом, готовиться к свадьбе. Сотни дел, больших и малых, предсвадебные хлопоты, а тут какая-то фотография. Но нет! Пока она не получит ответы на вопросы, которые так неожиданно стали очень важными и злободневными, она не успокоится. Вот узнает все ответы, и остаток жизни проживет со спокойной совестью.
– Готова! Я тоже хочу узнать правду об этой девочке.
– Учтите! Как только мы сделаем первый шаг, пути к отступлению будут отрезаны!
Его наставительный тон пришелся ей не по душе.
– Я сама решу, как мне поступать и где отступать! Итак…
