Какая гадость! Мерзость!
Ее буквально тошнило от отвращения. Лайла налила стакан воды и выложила на руку горсть белых таблеток. Потом быстро засыпала их в рот и, разливая воду по лицу и шее, быстро проглотила. Она подняла глаза и уставилась на себя в зеркало. Это как же ее тут найдут, в каком виде: взлохмаченную, в халате? Она достала косметичку и стала медленно и аккуратно наносить макияж, расчесала волосы, поправила сережки.
Вдруг согнулась от резкой боли в животе, ее скрутило над ванной и громко вырвало. Все таблетки вывалились наружу.
Лайла с удивлением уставилась на вонючую массу, плавающую в ванне. Что же она хотела сделать, дура? Идиотка! Ее вырвало еще раз.
– Ну уж нет, я не буду несчастной, – вдруг заорала она. – Я не буду с этим жить, как сказала Света! Более того, я очень постараюсь быть счастливой!
Август стоял на удивление душный и жаркий. Дышать было невозможно, теплый воздух врывался в открытое окно, донося с улицы веселый смех детей и крики отдыхающих соседей. До конца отпуска оставалась одна неделя. Последние дни Лайла пролежала на диване, уставившись в потолок. Она не выходила из дома, ничего не готовила себе, а только, схватив яблоко, вновь забиралась с головой под одеяло и, прожевав его, впадала в долгий сон без сновидений.
После выпитых таблеток ей было очень плохо. Ее все время клонило в сон, то ли несколько из них все-таки попали в желудок, то ли произошло сильное отравление, но спала она практически по двадцать часов в сутки. Ее постоянно тошнило, желудок отказывался работать, голова болела, одним словом, это был ад.
Странно было то, что наряду с апатией возникло появившееся непонятно откуда желание жить. С одной стороны, все точки были расставлены, она определённо оказалось у разбитого корыта, там же, где и была пару месяцев назад. Только с разбитым сердцем, обманутая своими надеждами, обманутая человеком, которого полюбила, и аферистами, вытащившими из нее огромные деньги.
Но с другой стороны, побывав на этом богом забытом острове, она обрела шесть дней такого райского счастья, о котором не могла и мечтать, и которое видела только в романтических сериалах. И возможно, что, окунувшись в такую жизнь и даже поучаствовав в ней, ей нестерпимо хотелось вернуться туда. Ведь характер у нее был упрямый, целеустремленный, и добиваться цели было у нее в крови. Пусть с трудом, через слезы, через боль и страдания. Но она и вправду достигала того, чего хотела. Так почему бы ей, как всегда, не попробовать еще раз? Ведь, в конце концов, даже Светлана, которой было далеко за 60, пошла на риск. Так почему бы ей, Лайле, в свои 40 не побороться за свою жизнь и не поискать себе мужа? Спустя дни и ночи раздумий, она нашла решение.
Она больше никогда не будет одна. Она доведет до конца этот план с искусственным оплодотворением, и даже если ничего не выйдет, она усыновит ребенка. И у нее будет свой малыш, свой маленький родной комочек. Девочка, мальчик – это совершенно не важно! Главное, что у нее будет человечек, который ее не бросит и не предаст. С которым они не будут расставаться никогда, а лишь станут купаться в любви и радости, которые в достатке скопились в Лайле, и которых достаточно для целой школы или даже для целого лагеря детей!
Найдя в себе силы, воодушевлённая своим новым планом, она вновь вернулась в поликлинику.
В очереди у кабинета гинеколога она опять была самой старой. Но нет, она не оставит попытку завести ребенка! Пусть даже ей надо будет пройти через все пороги ада и унижения, но она родит. Потому что ей уже ничего не страшно. И она больше никогда не будет одна.
Дверь кабинета скрипнула. Лайла поспешно вскочила и, широко открыв дверь, вошла в кабинет.
– А, это опять ты, Самойлова? – разочарованно выдохнула усталая от всех женщин мира врачиха. – Ну что, опять пришла, никак не сдаешься? Неугомонная. Эти оплодотворения тебя убьют. Давно тебя не было.
Вообще было удивительно, что она разговаривала с Лайлой голосом директора школы, а Лайла была проказливым учеником. Врачиха отдавала приказы, а она повиновалась, опустив голову и как бы извиняясь за свое существование. Директорша смотрела на нее свысока, а Лайла, в свою очередь, ужасно боялась ее. Однако почему-то сегодня страха не было. И врачиха, почувствовав это, сменила гнев на милость.
– Ну что, Самойлова, выглядишь хорошо! Загорелая, отдохнувшая, подтянутая… На юге была, что ли? Какой уже раз-то будем пробовать?
– Третий, – твердо ответила Лайла.
– Ну ложись, – сказала она, включая аппарат УЗИ.
Лайла растянулась на кушетке. Она уже знала все эти процедуры: сначала исследования, анализы, кровь. Потом таблетки, уколы, головные боли, сонливость, тошнота. Несколько дней в больнице, операция и длительное ожидание звонка с ответом врача. Потом молиться и просить все силы вселенной, чтобы получилось. Одним словом, ее ждал длительный процесс переживаний, через который она уже не раз проходила.
Врачиха подняла глаза от экрана и уставилась на Лайлу:
– Ну что, Лайла, – она впервые назвала ее по имени, – все-таки послушалась меня, наконец? Нашла себе мужа, что ли?
Лайла уставилась на нее в непонимании.
– Ну что смотришь, девочка, поздравляю, ты беременна!
