Элли взглянула на Блю.
— Я уже и сама поняла.
Вчера вечером она увидела, что заинтересовала его. Это нервировало ее, и она притворилась, что ничего не замечает. А потом, когда он рассматривал ее диски, она отчетливо ощутила исходящую от него неприязнь или разочарование. У него, конечно, есть свои тайны. Обаятельный южанин, сплошной флирт и подтрунивание — это только имидж, который он выставляет на всеобщее обозрение. Разглядывая его сейчас, она уловила тень другого человека. Того, который напивался по ночам и искал собеседников в Интернете. Заблудшего, может быть, и очень одинокого.
Она невольно вздохнула: «Конечно, заблудшего». У Элли был выдающийся талант находить обреченных и красивых мужчин, которые страдали от всех возможных и невозможных несчастий и бед, мужчин, приговоренных к ранней смерти из-за пьянства или неспособности выносить тяготы жизни. Она ничего не знала о жизни Блю, но он настолько явно принадлежал к этому типу, что она даже разозлилась на себя.
Здесь присутствовали все признаки, ей оставалось только задуматься буквально на три секунды.
После крушения своей последней любви — к скрипачу из оркестра Цинциннати — она мысленно дала себе клятву: «Я. Элл и Коннор, торжественно клянусь с этого момента встречаться только со здравомыслящими мужчинами, которые ценят постоянство!» И она намеревалась сдержать свое обещание. Элли повернулась к Роузмэри.
— Вы не против назначить мне время для работы с письмами и фотографиями? Это может занять у меня не одну неделю. Вам будет удобно, если я перевезу их к себе в дом, или мне лучше просматривать их на месте?
Роузмэри выглядела обеспокоенной.
— Я бы предпочла, чтобы вы их никуда не увозили, — сказала она.
— Без проблем. Я это прекрасно понимаю. Когда можно приступить?
— Думаю, в любой день. Все хранится у меня на чердаке. Как насчет завтра? Встретимся около семи, я вас устрою, и можете работать так долго, как захотите. Моя домработница будет там, если вам что-нибудь понадобится.
— Это было бы чудесно. — Элли встала и протянула руку. — Я так довольна, не могу вам даже передать.
Роузмэри пожала ей руку, наклонив голову и улыбаясь.
— Есть еще люди, которые могут рассказать кое-что о Мейбл. Почему бы вам не прийти сюда завтра вечером? У нас здесь собирается группа читательниц. Я уверена, что им захочется поговорить с писательницей, и могут появиться люди, которые поделятся с вами своими идеями и предположениями.
Элли колебалась. У нее очень много работы, а вечера предназначены строго для творчества. Это было ее неукоснительным правилом.
Но потом она подумала о женщинах, которые соберутся на эту встречу. Роузмэри в таком возрасте, что должна помнить то лето, когда была зачата Элли Наверное, придут и другие, а такое неформальное собрание будет прекрасным способом получить информацию, не раскрывая своих карт.
— Хорошо, — сказала она. — Во сколько и где?
— В семь. Как раз здесь. — Роузмэри повернулась и взяла с полки книгу. — Вот это мы намерены обсуждать. Взгляните, если у вас будет время.
Элли взглянула на красивую глянцевую обложку.
— Я попытаюсь.
На улице Блю все еще немного поеживался оттого, что Элли хотя и безмолвно, но явно отвергала его. Почему? Он нахмурился. Ему нравятся женщины, и он им тоже нравится, и что плохого в легком флирте?
Под глазом у него задергался нерв, и Блю заморгал как раз в тот момент, когда из дверей, мимо которых они проходили, раздался голос:
— Блю Рейнард, если ты не зайдешь поздоровайся, то в следующий раз я тебя так обкорнаю!
Вернувшись в привычный мир, он наклонил голову набок и улыбнулся сквозь жалюзи. Конни была бальзамом для его раненого самолюбия, и он решил, что стоит показать Элли: есть женщины, которые смотрят на него не как на сверчка на кухне — приятная музыка и все такое, но слишком уж похож на таракана, чтобы держать его в доме.
— Но, дорогая, — пропел он, просовывая голову в дверь, — я просто задумался на минутку. Ты же знаешь, что я никогда не упущу возможности навестить свою любимую парикмахершу.
Конни Юинг оставила расческу в волосах клиентки и, подбоченившись, сказала:
— Так-то лучше!
Элли остановилась рядом с Блю. Он прикоснулся к ее локтю, приглашая войти, и открыл дверь, пропуская ее вперед. Девушка в кресле Конни взвизгнула и закрыла лицо.
— Мама! Ты постоянно так со мной поступаешь! Мужчин нельзя пускать в женскую парикмахерскую!
— В салон красоты, девочка, — с многострадальным выражением на лице проговорила Конни.
Блю хмыкнул и опустился в пустое кресло рядом с дочкой Конни. Шона, которой еще не исполнилось семнадцати, с мученическим стоном прижала к лицу полиэтиленовую шапочку. Он потянул ее вниз, открыв один зеленый глаз.
— Ух ты!
Она попыталась оттолкнуть его, но он легко увернулся, рассмеявшись. По другую сторону от него стояла Алиша Уильямс.
— Элли, — сказал Блю, — познакомьтесь с женой Маркуса.
Элли не выказала и тени удивления, пожимая руку высокой стройной негритянке с множеством косичек до пояса, которая была намного моложе Маркуса.
— Здравствуйте, — сказала Элли.
— Приятно познакомиться, — ответила Алиша. — Маркус говорил мне, что вы приехали, чтобы написать биографию Мейбл Бове. Это здорово.
Пожилая негритянка, клиентка Алиши, с интересом обернулась.
— Это действительно так? — живо спросила она. Элли улыбнулась:
— Да. Вы ее, случайно, не знали?
— Деточка, да я ходила с ней в одну школу!
— Вот это да! — Элли вопросительно взглянула на Блю, и он кивнул. — Вы не позволите мне взять у вас интервью?
Блю увидел, как негритянка немедленно замкнулась.
— О Господи, это было так давно, и память у меня уже не та, что раньше. Не думаю, что от меня вы услышите что-нибудь новое.
— Я оплачу обед в вашем любимом ресторане, если вы согласитесь часок побеседовать со мной.
— Ой, пусть она сводит вас в ту маленькую английскую чайную в Тайлере, — сказала Алиша. — И угостит печеньицами, которые вы так любите.
Пожилая женщина поджала губы.
— Ну, не знаю. Прошло уже столько лет с тех пор, как Мейбл нас оставила. Не знаю, вспомню ли я что-то, что сможет вам помочь. — И хитро добавила: — А вам нравятся чайные?
Элли улыбнулась, и Блю поймал себя на том, что снова уставился на ее губы. Один такой рот на миллион. Он отвел взгляд, услышав, как она ответила:
— Я их обожаю. Можно вам позвонить? Договорились?
— Я подумаю день или два, детка.
— Хорошо. Я живу в домике Блю, так что можете связаться со мной в любое время.
