Такой уж папа. Он не лезет в мою жизнь, пока я не распространяюсь о личном. Хватило одного раза, когда я не смогла сдержать эмоций и рассказала ему все о том своем первом парне. Не о фригидности, конечно, просто, что он меня обидел, бросил. Отец взбесился. Я едва уговорила его не устраивать разборки.
После этого папа каждый раз был очень внимателен, когда я выходила из дома вечером и при параде. Он не изводил меня расспросами, но и от одних его взглядов становилось не по себе.
Теперь я считаю: меньше знает — крепче спит. Поэтому стараюсь не заострять внимания на общении с мужчинами. Уверена, папа знает, что они есть. Он не дурак все-таки и признает мое право на личную жизнь.
— Магазины — это хорошо, — проговорил отец, не заметив моего волнения. — Люблю, когда ты волосы распускаешь. Такая красотка.
Ох, и этот туда же. Папа дернул меня за кудряшку и взялся за куртку.
— Могу опоздать сегодня, так что не беспокойся, — проговорил он, подмигнув.
Я чмокнула его в щеку, прощаясь.
Почему им нравятся эти безумные спирали у меня на голове. Взрыв на макаронной фабрике. Волосы всю жизнь были моим проклятьем. Я боролась с ними с переменным успехом. Последнее время удалось их обуздать с помощью мусса и резинки. Почти никогда не носила распущенные. С ними у меня был какой-то неряшливо безумный вид. Как ведьма какая-то.
Стоя у зеркала, я пыталась свыкнуться с натуральным своим видом. Распущенные волосы и без макияжа. Черт.
Соблазн нанести тон на лицо был очень велик, но вспомнив, как Гоша тер меня салфеткой, сверкая глазами, решила не дразнить гусей.
В назначенный час я стояла у обычной пятиэтажки в центре. Наверное, Гоша дал мне неправильный адрес. Я набрала его.
— Привет. Опять опаздываешь, — выдал он тут же. Я даже гудка не слышала.
— Ничего подобного. Стою тут, — назвала адрес. — Только здесь никакой студией и не пахнет. Обычный дом.
Гоша хохотнул и велел стоять на месте. Он отключился, а через минуту выглянул из двери первого подъезда.
— Пошли.
Я качнулась на пятках, не решаясь войти. Обычный дом. Я не знаю этого человека. Совсем. Он уже переходил грань в день знакомства. Кто даст мне гарантии, что Гоша не маньяк какой-то. А я даже никому не сказала, куда иду. Божечки.
— Пойдем, Ирс. Время — деньги. В прямом смысле, — проговорил Гоша, протягивая мне руку.
Как загипнотизированная, я вложила свою ладонь в его и позволила завести в подъезд. Вряд ли Гоша собирается сделать со мной что-то, что мне не понравится.
Мы поднялись на второй этаж, вошли в обычную квартиру. Но уже за дверью стало понятно, что зря я паниковала. Это действительно была студия. В своеобразной приемной-прихожей была стойка. За ней стоял парень, примерно мой ровесник. С пирсингом в носу и вдоль брови. В углу маленький диванчик, на котором развалился кругленький мужичок пронырливого вида. Он сразу вскочил, едва мы с Гошей вошли.
— Лешка, это Ирсен. Ирсен, это Лешка, — познакомил меня с парнишкой Гоша, напрочь игнорируя толстяка.
— Ирсен, — фыркнул мужичок, не особенно расстроившись из-за того, что его не представили. — На улице что ли нашел ее? Или по вызову?
— Дмитрий Геннадич, свали, а? — бросил ему через плечо Гоша, уводя меня вглубь помещения. — Притомил. Прости, Ирс, он конченый.
Последнее — себе под нос, так, что слышала только я. Фенов провел меня через несколько комнат с разнообразным интерьером. Все это время мужичок топал за нами, осыпая угрозами.
— Ты совсем рехнулся, Фенов? Какая-то мышь серая? Ты ее хочешь втюхать заказчикам? Не смеши. Да наша Леночка и рядом не стояла…
— На вашей Леночке пробу негде ставить, — бросил Гоша раздраженно. — Смирись уже, Дим. Не буду я с ней работать.
— Ты меня вынуждаешь, Феникс.
— Ага, вынуждаю. Я уже скоро умолять тебя начну — свали с глаз. У меня сессия, настроиться надо и модель подготовить.
— Модель, — выплюнул Дмитрий, словно это было грязное ругательство. — Из нее модель, как из меня балерина.
Лицо толстяка становилось даже не красным. Багровым.
— Покупай пачку и тяни батманы тогда, — продолжал доводить его Гоша. — И советую скинуть центнер, а то не поставят в пару. Будешь, как Волочкова. Сольники и сиськи народу давать. А балет — это все же классика. Лебединое озеро, Кармен… Что там еще? Щелкунчик.
Я не сдержалась и хихикнула.
— Она еще и смеется, — заорал толстяк. Видимо, от Гоши он мог многое стерпеть, а вот я для него была красной тряпкой. — Я не хотел, Фенов. Видит бог, думал, договоримся, но ты сам меня вынуждаешь.
Гоша закатил глаза.
Мы остановились в небольшом закутке, где было зеркало с лампочками. Возле таких обычно снимают актрис. Там нас встретила миниатюрная девушка. Она сидела на высоком стуле и сразу спрыгнула, увидев меня.
— Привет. Я Настя.
— Ирсен, — представилась я, протягивая ей руку. Обычно я всем представлялась просто Ирой, но после знакомства с Гошей куда-то ушли комплексы, связанные с необычным именем.
Настя хотела что-то сказать, но тут Дмитрий заговорил в телефон, напугав девушку.
— Срочно соедините меня с Альбиной. Нет, я не буду говорить с куратором проекта.
— Дим, уйди уже в туман. Нам работать надо.
Гоша буквально вытолкал его в большой зал и прикрыл дверь, но я все равно прислушивалась, пока Фенов говорил:
— Настюха сделает тебе мейк, Ирс. Она супер профи. Лучшая в городе.
Настя смущалась и говорила, что Гоша ей льстит, усаживая меня на высокий стул.
— Мне нужно все прозрачное. Подчеркивай естественность, не закрашивай ее, — командовал Фенов. — Хочу каждую веснушку видеть, ладно?
— Вас понял, босс, — козырнула девушка кисточкой.
Босс остался стоять, подпирая плечом косяк. Он не сводил с меня глаз, пока Настя делала свое дело. Во всяком случае, я все время встречалась с ним взглядом, когда смотрела. А из большого зала доносились обрывки разговора Дмитрия.
— Да как так, Аль? Ты бы видела эту модель! Она не для нашего проекта… Да, я про «Тайгу» говорю. Нет… нет… говорю же нет, он меня и слушать не желает. Как кто? Фотограф этот, чтоб его. Фенов. Да-да, Гоша-Феникс. Именно он. Что? Чего…
Похоже, Гоша тоже изо всех сил грел уши. Собственно, напрягаться особенно не надо было. Дмитрия было слышно и через закрытую дверь.
— Бесячий дядька, — не выдержала Настя.
— Придурок, — подтвердил Гоша, откровенно забавляясь обломом толстяка.
— А он кто вообще? — не сдержала я любопытства.
— Агент типа, но ведет себя, как сутенер.
— И выглядит так же, — согласилась Настя.
— И девочек мне таких же подбрасывает постоянно. Днем модель, ночью шалава. Все на тюнинге, под копирку с Барби.
Фенов изобразил рвотный позыв. Я заулыбалась, Настя истово закивала.
— Понимаю, Фенюш. Сама устала от такого. Нет, конечно, губы-вареники легко можно и обвести, и накрасить ярче, но, блиииииин… Это же некрасиво.
— Дай пять.
Гоша протянул ладонь, и Настя хлопнула по ней. Она на этом не успокоилась и продолжала:
— Слава богу, хоть у тебя хватает мозгов не работать с этим эшелоном пиратских копий Анжелин Джоли. Реально же красиво, когда веснушки и кудряшки, как у Ирсен.
Она мазнула мне по носу кисточкой, подмигнула. Я засмущалась.
— Это она сейчас красотка, а обычно уродует себя хвостом и тоналкой. Обнять и плакать, — сдал меня любитель естественности.
Настя замерла, отстранилась, нахмурилась, погрозила мне пальцем.
— Не надо так, — строго проговорила она. — Я за твои волосы убила бы кого-нибудь. А ты их в хвост…
— У тебя свои красивые, наконец смогла я тоже отвесить комплимент.
— Угу. После часа укладки и ведра лака, — проворчала Настя. — Ну да ладно, зато у меня зубы хорошие, к стоматологам только на чистку хожу.
Гоша заныл:
— Вот ты везучая стерва. Кстати, о везучих, Миша тебе цвет добил?
— Хах, еще неделю назад. — Настя убрала волосы в сторону, оголяя ее сзади. — Смотри.
