– Но спросить-то своего партнёра об этом ты можешь? – ободряюще сжала она мою руку, потянувшись через стол. – Яна, это очень важно. Очень. Потому что ты пропила курс гормонов. Специальных гормонов. Их пьют для лучшего прикрепления эмбриона к эндометрию. И для повышения шансов забеременеть. Это… – она медленно обессиленно выдохнула. – В общем, ни о какой экстренной контрацепции для тебя не может идти речи, после таких доз одних гормонов вводить другие бесполезно и очень опасно, останешься инвалидом. Тем более секс был вчера, а у тебя овуляция. Уже всё бесполезно. Безопаснее будет сделать аборт.
Я открыла рот. Потом закрыла.
– Он спросил меня про таблетки. А я… я даже не поняла про какие. И сказала, что пью. Я ведь пила.
– Да, ты пила. Только не те. И, кстати, о профилактике. Раз ты не уверена на счёт презерватива, надо сделать.
– Я уверена. Если его не было, то беспокоиться точно не о чем. Он бы не стал так рисковать.
– Я бы на твоём месте на это не уповала. В полицию пойдёшь?
– Нет, – уверенно покачала я головой. – Я сама согласилась.
– Тогда давай ещё раз на кресло, обработаю и лекарства выпишу.
– Нет, – испугалась я. – Я больше не буду пить никаких таблеток.
Она вздохнула, посмотрела на меня внимательно, протянула визитку.
– Тогда обязательно звони, если что, – встала, сложив руки на груди, подошла к окну. – Она тебе точно мать?
– Не знаю. Мы двадцать лет не виделись. Меня растила бабушка, – убрав визитку в карман, я тоже подошла к окну.
И в ужасе икнула. У машины стояла Татьяна Владимировна, а рядом с ней… Чекаев.
Глава 8. Арман
– Арман Эмильевич, здравствуйте!
Стройная темноволосая красивая женщина процокала каблучками по ступеням крыльца и остановилась напротив меня.
– Простите, мы знакомы? – приподнял я одну бровь, но где-то там, в глубине души уже знал: да.
– Татьяна Владимировна Воскресенская, – протянула она руку.
– Очень приятно, – скупо пожал я её узкую ладонь. Всё происходило почти как в дурацкой картинке, что я себе недавно нарисовал. Только разговор шёл не по телефону, а вживую. – Это же вы прислали мне вчера подарок? Сладкое, простите, не ем. Но мои сотрудники сказали, что торт вкусный. А вот с часами угадали. Спасибо! Только напрасно вы так тратились.
– Что вы, что вы, мне доставило истинное удовольствие выбирать их в Швейцарии. И это скорее символ, напоминание о том, как быстротечно время, чем ценность. А вот девушка, что принесла вам подарки, действительно ценна и важна для меня.
Настолько важна и ценна, что ты, кукушка, вспомнила про неё только через двадцать лет?
– Дети, – улыбнулся я многозначительно. – Они так быстро растут. Понимаю.
– У вас есть дети? – делано удивилась она.
Ах, ты зубастая тварь! Натаскана, как хорошая ищейка. За словом в карман не лезет.
– Нет. Боюсь, что нет. Но, надеюсь, у меня ещё всё впереди, – тщательно растягивал я губы в улыбку. У меня аж щёки свело с непривычки. – Говорят, неплохой центр, – показал я на здание. – Как раз к слову о детях. Не порекомендуете?
– Вам – нет. Но порекомендую найти хорошего адвоката. С опытом ведения дел об изнасилованиях.
– Вы на что-то намекаете? – ни один мускул ни дрогнул у меня на лице, они так и застыли в каменной улыбке командора. – Или предупреждаете? Меня хотят изнасиловать? – я нарочито обернулся по сторонам. – А мне-то казалось, хорошего адвоката я нашёл в вашем лице.
– Очень хорошего, – она подтянула к себе мою голову за затылок, вцепившись в волосы, и шепнула в самое ухо. – Но за дочь я тебя лично и в особо жёсткой форме.
Она улыбнулась гаденько. Села в машину. И с силой хлопнула дверью.
Ну, перед девчонкой, значит, можно не разоряться, раз она уже всё так красочно расписала матери, что та клыки свои выпустила.
Только знаешь, что, сучка ты недотраханная, иди-ка ты клюй мозг своему очередному муженьку.
– Размечталась, – хмыкнул я вслед отъезжающей машине.
И уже хотел уходить, когда увидел… её.
Она метнулась в сторону, но я был быстрее. Кинулся наперерез.
– Подожди, – схватил. – Да подожди ты, не вырывайся! Честное слово, не девчонка, а зверёк. Дикий, испуганный.
– Пусти! – дёргалась она. А у меня какого-то чёрта сердце разгонялось как локомотив.
– Выслушаешь, отпущу. Это займёт не дольше минуты.
– Хорошо, – перестала сопротивляться она. А когда я убрал руки, достала телефон. – Твоя минута пошла.
Только что сказать? Вдруг растерял я все слова. Ведь знал, насколько любые оправдания прозвучат неубедительно и жалко, но не молчать же.
– Прости меня, – развёл я руками. – Во сколько я там уложился? В пару секунд?
– Ну, раз ты закончил, можно мне тоже вопрос?
– Да сколько угодно! – даже обрадовался я. Чёрт, странное чувство, словно я её где-то видел. Что-то такое знакомое.
– У меня только один, – она первый раз подняла на меня глаза, и я нервно сглотнул. Блядь, они зелёные. Они настолько зелёные, что в них хочется утопиться. – На тебе был презерватив?
– Что? – я даже не сказу расслышал вопрос. – Ты ведь сказала, что пьёшь таблетки.
– Ясно, – кивнула она, развернулась и пошла.
– Ясно что? – крикнул я ей вдогонку.
– Прости, но твоя минута истекла, – подняла она над головой телефон, не оборачиваясь.
А я стоял, глядя ей вслед, как идиот, как какой-то малолетний дебил с подростковыми заморочками и не мог оторвать глаз. И вдруг вспомнил, где я её видел, когда таким знакомым движением она натянула на голову капюшон.
Ну, конечно! И эти ботинки на толстой подошве. И бесформенная длинная толстовка. Это ведь она плакала в парке. Она огрызнулась, размазывая слёзы по щекам. Но я узнал её даже не по одежде. По своим ощущениям. Я снова почувствовал то же самое: острое, неконтролируемое желание её защитить. И похуй от кого или от чего.
А этот взгляд… Я поддёрнул рукав, чтобы глянуть
